Если рассуждать о системе «мазохизм-садизм», то паранойяльный скорее садист. Он подчиняет сексуального партнера. Это может парадоксальным образом проявляться и в его общественной деятельности: запреты, которые он вносит в общественные установления, имеют садистический характер – он получает наслаждение от того, что насильственно запрещает наслаждаться другим. Во времена сталинского режима запрету подвергались почти все достаточно невинные по сегодняшним меркам сексуальные проявления.
Как и эпилептоид, паранойяльный (мужского пола) склонен к нормальному (не принудительному) вуайеризму. Он хочет видеть обнаженную женщину в очень «откровенных позах». И здесь это может гармонично сочетаться с эксгибиционистскими тенденциями истероидки. Паранойяльный хотел бы расцвеченной сексуальности, но ему некогда ее обустраивать.
Дом
Если у эпилептоида «мой дом – моя крепость», то у паранойяльного его дом – мастерская. А он мастер. И «маргарите» в этой мастерской отводится только метла, для которой и угла-то своего нет, так что «маргарита» может только парить на метле в пятом измерении. И не дай бог кому-нибудь что-нибудь сдвинуть, хотя бы и с благой целью протереть пыль. Гром и молния на голову святотатца!
Паранойяльный муж первым делом устроит себе место для работы, а вынести мусорное ведро ему надо постоянно напоминать. В то время как эпилептоиду не надо говорить о чисто мужской работе: он сразу врежет замок, вторым делом наладит электропроводку.
Паранойяльные часто переезжают на новое место жительства в связи с зигзагообразностью карьеры или для завоевания все большего социального пространства.
Паранойяльный вообще человек недомашний. Во-первых, часто у него нет квартиры, он переселяется в больший город из меньшего, из большого города в другой побольше, а потом в столицу. И, понятно, с квартирами у него напряг. Снимает. Скитается по друзьям-адептам. У поэта Мартынова: на потертых диванах я спал у знакомых, приклонивши главу на семейных альбомах. Но даже если у него появляется квартира, то это штаб-квартира, мастерская, а не дом. В ней нет супов, приготовленных из курицы, есть растворимые бульонные кубики. В квартире грязновато, под диванами клоками пыль, но и на коврах могут быть если не комья грязи с улицы, то уроненные спички, сигаретный пепел.
В неналаженности быта бросается в глаза то, как он питается. Урывками, всухомятку, часто «за столбом», а не за столом. В еде непритязателен, для него не так важна горячая пища. То, что приготовила жена, он проглатывает на ходу, не говоря спасибо и не сетуя, в отличие от эпилептоида, на отсутствие хорошей домашней кухни.
Отдыха как такового у паранойяльного практически нет, но он может поехать на какие-то конференции-сходки в пригородный пансионат или на берег моря, и там в дни конференции, может быть, поплавает в море или в бассейне. Он часто не уходит в очередной отпуск, потому что не знает, как его провести. На отдыхе, организованном по воле жены, он работает – пишет, звонит в «штаб» по «межгороду». Он не слишком часто моется в душе, ванне, бане – ему некогда. Паранойяльный идет мыться, если жена пять раз скажет, что ванна готова. Хотя он не прочь попариться, посибаритствовать, особенно когда «достиг я высшей власти».
Паранойяльный иногда занимается физкультурой, или даже спортом, но чаще не для самоутверждения в нем, а для того чтобы поддержать себя в форме, устранить дефекты. Может заняться даже и бодибилдингом для успеха у женщин. Паранойяльные люди могут заняться профессиональным спортом.
Паранойяльный мало развлекается. Развлечения жены и детей считает блажью, отвлекающей от дела. По этому поводу у него с семьей частые конфликты.
Телефон
Энергетика и целеустремленность диктуют и такую, например, ситуацию. У паранойяльного всегда под рукой телефон. Он снимает трубку на первый же звонок, даже ночью. Он мгновенно пробуждается, мгновенно приходит в состояние алертности (готовности к действиям) и тут же начинает работать по телефону. Для дифференциального диагноза: эпилептоид снимает трубку на пятый гудок. Гипертим может вовсе не снять трубку, если он веселится: «гулять так гулять», пусть себе звонят. Вообще телефон для паранойяльного – особо значимая вещь. Создается даже такое впечатление, что не телефон при нем, а он при телефоне. Сегодня для него особенно привлекательны сотовый телефон, пейджер, служба спасения. Это дает большие возможности связи. Но эти средства связи являются также атрибутикой респектабельности, богатства, поэтому мы часто видим истероидов, которые демонстрируют на улице, как они работают по сотовому телефону: смотрите, дескать, какой я деловой и какой я богатый. Впрочем, и паранойяльному тоже свойственны истероидные наслоения. Но не только телефон, а в целом все средства связи – его слабость. В любом городе он прежде всего посетит почту и вокзал, а не ресторан, как, возможно, это сделал бы истероид.
Хобби
Хобби у паранойяльного и вовсе отсутствуют. Ему некогда заниматься чем-то, кроме его дела. Можно сказать, что хобби – это варианты работ вокруг дела – написать облегченный текст трудной работы или заняться интероргтехникой, приведением в порядок архива… И животными паранойяльный не занимается специально, если это не его профессия.
Деньги
Денег у паранойяльного человека почти никогда нет. Паранойяльный не бережлив. Когда есть деньги, он их тратит, больше на свое дело, но может и шикануть – не только гипертиму гулять так гулять (это истероидное, может быть, в нем говорит). Он звонит по «межгороду», нажигает свет, тратится на такси, ксерокопирование, дорогостоящую еду в ресторанах. При этом опять-таки это может быть за счет других людей.
Тратит случайно попавшие к нему чужие деньги. Не старается их восполнить. Вытряхивает деньги из своих адептов. Что-то наподобие мероприятия Остапа Бендера, когда он говорил, что «заграница нам поможет». Но Остап мошенничал в духе своего истероидного психотипа, а паранойяльный это делает, искренне считая, что он работает на всеобщее благо.
Долги паранойяльный может зажать, ведь он тратит деньги на его «общее» дело, на «революцию», на организацию, так что он как бы оправдан.
Он не боится лишиться доверия кредиторов – будут другие, он их навербует. А вот у него одолжиться трудно.
Денег у паранойяльного или нет, и он сам в долгах, или у него уже готовы планы их использования.
Счет деньгам паранойяльный не ведет, тратит по мере прибывания денег. Иногда склонен считать деньги в чужом кармане и потребовать их для нужд общего (то есть, в сущности, его) дела.
В семье паранойяльного из-за его трат на нужды дела постоянные конфликты, так как часто не хватает для жизни. Особенно если жена – истероидка. Если эпилептоидка (партайгеноссе), и она поддерживает мужа в начинаниях, то конфликтов может быть меньше. Тратит деньги на чужих людей, нужных для дела, а своей семье – ноль. То есть он растратчик и прижимистый одновременно. Растратчик для чужих и нужных, прижимистый для близких и «ненужных», которые и так будут его терпеть.
В плане коррекции: помимо договоренностей об основных целях семьи, имело бы смысл выделить бытовые деньги, остальное разделить в процентах или абсолютных суммах, которые тратят по своему усмотрению жена и по своему усмотрению муж. Чтобы произошла как бы «компартментализация» (разделение на отсеки, в каждый из которых другой не вторгается). Паранойяльный склонен делать заначки из не учитываемых женой денег. Это дополнительные конфликты. Лучше так: все, что сверх плановых заработков у каждого, тратится по своему усмотрению.
Имидж
Имидж – это то, что бросается в глаза в первую очередь. Ведь поступки – позже. Поэтому интересно, как паранойяльный человек выглядит.
Телосложение у паранойяльных очень разное, но с теми или иными видимыми или скрываемыми им дефектами. Таковыми могут быть очень низкий или очень высокий рост, непропорциональная полнота или худоба, длинная шея или ее отсутствие.
Лицо не очень правильное, с большей, чем в норме асимметрией, с преувеличением или преуменьшением отдельных его частей, иногда, впрочем, импозантное. Часто строгое, сосредоточенное, с вертикальными складками на переносице.
Кожа не такая ухоженная, как у эпилептоида или истероида, так что могут быть угри, прыщи, землистый цвет, но это менее выражено, чем у шизоида, который не ухаживает за кожей, и здоровье которого в принципе «не способствует» тому, чтобы кожа была чистой. В позднем возрасте, как и у эпилептоида, на лице паранойяльного сеть мелких сосудиков.
Одежда. Как правило бросается в глаза безразличие к ней. Часто замусоленный галстук, засаленные лацканы и карманы; накладные клапаны на карманах засунуты внутрь. Все это не очень сильно выражено, видна неаккуратность, но в меру.
Они отстают от моды года на три-четыре, одеваются в духе легкого или чуть более далекого ретро. Или строгий классический стиль, как у эпилептоида: темный костюм, галстук, светлая рубашка. Но одежда при этом может быть слегка или сильно помята, галстук не затянут, или вовсе нет галстука, расстегнутый ворот, и пиджак расстегнут (у шизоида, для сравнения, может быть расстегнута и ширинка). Если паранойяльный стал важным боярином, то он может и одеваться по-боярски, но по совету жены или лакеев. Паранойяльные в одежде не разнообразны, привыкают к одной, некогда сменить, легче и быстрее надеть то, что вечером снял. Типичное явление – униформа, которую паранойяльный навязывает и подчиненным. Часто френч или иные военизированные модели – в сороковые годы в ходу были гимнастерки, подпоясанные ремнем.
Одежда паранойяльного часто призвана скрыть недостатки: низкорослые, например, становятся на каблуки, носят высокие головные уборы.
Паранойяльный не всегда побрит. А если побрит, то могут кое-где торчать недобритые волоски – ему ведь некогда. Стрижется редко, когда уже явно надо. Прически простые, без выкрутасов, средней «аккуратности».