Эпилептоид склонен уважать и несправедливые законы, лишь бы законы. Поэтому можно сказать, что эпилептоид более законопослушен, чем нравственнопослушен.
А психастеноид более нравственнопослушен, чем законопослушен. Кроме того, еще одна важная деталь: психастеноид более придирчив к себе, чем к другим, а эпилептоид себе кое-что простит в отступлении от закона и нравственности, а другим то же самое не простит.
Эпилептоид склонен уважать и несправедливые законы.
Справедливость
Эпилептоид, пусть несколько меньше, чем психастеноид, но все же любит справедливость. И любит наводить справедливость. Ведь справедливость – это нравственный порядок. Здесь и выплеск агрессии обеспечен, и деятельностная энергетика. Но он очень прямолинеен в своих поисках справедливости, он не видит нюансов. (Психастеноид видит.) Ему трудно даются разрешение противоречий, компромиссы. Поэтому противоречия часто перерастают в бурные конфликты: эпилептоид старается сдержаться, но это дается с большим трудом, особенно если вопросы объективно острые. Это бывает опасно. С его точки зрения, иногда преступника надо расстрелять на месте, были бы два свидетеля. А то, что свидетели могут быть подставными, он задумается только тогда, когда ему в полемике это подскажут. За убийство надо казнить. А то, что убийство может быть совершено за другое преднамеренное и неоправданное убийство, – это тоже не сразу принимается им во внимание. Множество эпилептоидов пошло вслед за большевиками осуществлять диктатуру пролетариата, не задумываясь, что другие люди тоже должны иметь право голоса. Пусть эпилептоиды задумаются над этим в своем рвении к справедливости и проводят глубокий нравственно-психологический анализ.
Ультиматумы
Эпилептоид, пытаясь повлиять на человека, скорее ставит ультиматумы, чем манипулирует. Напомним, что манипуляция – это скрытое психологическое воздействие на человека. Нет, эпилептоид прояснит все, спросит мнение, сформулирует противоречие и, сочтя свое требование справедливым, поставит условие, при котором он не сделает чего-то нежелательного для партнера или сделает то, что желательно для него. Это и отличает его достаточно фундаментально от истероида.
Власть
Эпилептоид любит власть, любит распоряжаться, любит, чтобы его слушали и слушались. Но властвует он упорядочено, в соответствии с «табелью о рангах», не превышая своих полномочий, но и не давая другим превышать их по отношению к себе и к людям. Он не рвется к власти, как это делает паранойяльный. Но если ему «доверили», то он обставляет свою власть со свойственной ему основательностью. Кабинет, входить с докладом, секретари, нравоучения, наказания…
Не хотите с ним сложностей, хотите мира, послушайтесь, и он станет вашим другом, а так – недругом (вы этого добивались?).
Отрицательные оценки
В общении эпилептоиды бывают трудны тем, что склонны давать отрицательные оценки. По поводам гораздо чаще, чем без повода. Но делают они это прямолинейно, режут правду-матку в глаза. За глаза эпилептоид гадостей обычно не говорит – это, по его мнению, нехорошо, он не заушничает и не наушничает, но «правда-матка в глаза», понятно, тоже не нравится людям.
Положительные оценки людям эпилептоид дает вынужденно, когда другие говорят объективные положительные вещи или когда от него требуют дать объективную характеристику (подчиненному ли, начальнику ли, коллеге на одном иерархическом уровне).
А спонтанные высказывания оценочного характера чаще отрицательные. При всем этом по той же линии они оценивают себя положительно. Это бессознательные механизмы самоутверждения. Желание возвыситься за счет унижения другого.
Эпилептоидам свойственно желание возвыситься за счет унижения другого.
Если вы эпилептоид, сказанное не делает вас симпатичным ни в глазах людей, ни в собственных глазах. Поняли, приняли к сведению – даю совет: больше думать о положительном в людях, больше говорить об этом. Отрицательные оценки – только тогда, когда нельзя без них обойтись.
Обвинения
Беда эпилептоида больше в том, что отрицательные оценки продолжаются в обвинения. Но важно, что эпилептоиды не просто обвинительны. Они распекают. Наказывают сами. Требуют от властей наказания провинившегося. Чаще эквивалентного ветхозаветного: кровь за кровь, смерть за смерть, око за око, зуб за зуб. Но бывает, что и перегибают палку. Они склонны к суду Линча, к геноциду. Могут и обуздать свою агрессивность, если такое поветрие, если линия партии «колебнулась» в сторону гуманности. Или если с ними долго позанимаются психологи, которые помогут понять, что многие решения эпилептоидами принимаются иррационально, а надо бы осмыслить. Увы, многие эсэсовцы, чекисты и муровцы – именно эпилептоиды. Жеглов в исполнении Высоцкого – яркий пример.
Категоричность
Эпилептоид категоричен, безапелляционен в суждениях, даже не касающихся оценок тех или иных личностей. Что он усвоил со школьной скамьи, то для него непреложная истина, и кто ее не понимает, тот должен понять.
В особенности это так, когда мнение эпилептоида «подтверждается» в книгах, и тем более оно некритично, чем более эти книги фундаментальны.
Он, как и паранойяльный, назидателен, поучает. Родительская позиция по отношению ко всем, даже к старшим, тем более к младшим. Тем более к своим детям, даже взрослым. Нередко можно увидеть эпилептоида на улице, разбирающего конфликты чужих детей. Он из тех, кто следует призыву «не проходите мимо».
Если сравнивать эпилептоидов с паранойяльными, отметим, что они все же более, чем паранойяльные, терпимы к чужому мнению, сдержанны в отрицании его, даже если не вполне согласны. Но эпилептоиды чаще согласны, чем паранойяльные, с мнением большинства. Они и составляют это большинство.
Требовательность
Эпилептоид требователен. Дома и на работе. Он контролирует, не слишком доверяет, придирчив, всегда что-нибудь да найдет, к чему прицепиться, в этом он бывает неприятен.
В отличие от паранойяльного, он чаще оправданно требователен. Соизмеряет свои требования с возможностями человека, с нравственной и юридической обоснованностью и с требовательностью к себе. В то же время, если требования людей к нему необоснованны, он стойко сопротивляется. Он умеет отказать. Отказ при этом имеет часто жесткий, а иногда грубый оттенок. Всякая требовательность и всякий отказ неприятны. Но жесткость, с которой это делает эпилептоид, тем более. Мы, эпилептоиды, учтем это!
Авторитарность
Стиль влияния на людей у эпилептоида преимущественно авторитарный. Он покрикивает. Строго, сухо делает замечания. Замечаний много, они часто мелкие. Дает очень подробные инструкции, как пройти-проехать, инструкции сопровождает чертежом. Распоряжения понятные, четкие: первое, второе, третье. А потом: повторите приказ. То есть он руководит конкретно. Сам выезжает на объекты. Это все объяснимо: эпилептоид предпочитает брать на себя ответственность и поэтому старается предотвратить разные непредвиденности.
Но он не дает проявить инициативу. Что, понятно, людям не нравится и создает напряженность. Все же эпилептоида терпят, потому что он, как правило, ответственный человек, успешный, руководит так, что предприятие процветает или, по крайней мере, не хуже других.
Когда он в роли подчиненного, то проявляет меньше инициативы, предпочитая получать указания. Никуда ничего не предлагает. Заметят его работу, позовут посоветоваться – хорошо, нет – будет работать на своем участке. Руководителям имеет смысл знать это свойство эпилептоидов и самим выдвигать их, чтобы не прогадать в деле.
Прислушивается к веяниям
Эпилептоид, как мы уже знаем, все-таки прислушивается к веяниям времени… Ага, это уже во многих местах внедрено. Он может внять рекомендациям по стилю управления. Услышит с кафедры теории управления на курсах повышения квалификации, что авторитарность – это плохо, а демократический стиль – хорошо, и будет стараться. Введет в свой обиход элементы демократического стиля. Приструнит себя в проявлениях авторитарности.
Переделка характера
Но многие психологи правильно подчеркивают, что характер трудно переделать, все равно что-то авторитарное прорвется. Я со своей стороны могу сказать, что результаты в переделке характера прямо пропорциональны усилиям, затраченным на тренинги. Авторитарность трудно, но преодолевается на уровне овладения психотехникой, без переделки характера (который, конечно, является и результатом генетической предопределенности и воспитан с пеленочного детства). Однако надо не только лекции прослушать и не только книги прочитать, а «наездить часы». Любой начинающий водитель знает, что чем больше наездишь часов с инструктором, тем легче сдать вождение в ГИБДД. Эпилептоиду надо «наездить часы».
Критика
Эпилептоид с трудом переносит критику, хотя сам любит давать отрицательные оценки, но если критика объективна, справедлива, логична, конструктивна, если он видит, что его уличили, что он опростоволосился, то он не будет выкручиваться, как это делает паранойяльный и истероид, а признает и будет стремиться исправить положение.
Юмор
С юмором у эпилептоидов плохо. То есть чувство юмора в самом простом смысле, когда рассказывают что-нибудь смешное, или, там, кинокомедия Леонида Гайдая – они смеются вместе со всеми. Или Зощенко, или Жванецкий. Но в этом простом смысле чувство юмора есть даже у дебилов. А вот юмор Анатоля Франса, например, для эпилептоидов менее доступен. Но главное, они сами непродуктивны в плане юморотворчества. Так, расскажут свежий (а чаще устаревший) анекдот, и все. То есть их юмор, как и у паранойяльных,