Общаются гипертимы не по делу, для них важна аффилиация (общение ради общения). Они могут трепаться часами, забывая о делах.
Общение без алкоголя мыслится хуже. Надо что-то придумать, но выпить. При этом они выдерживают большие дозы алкоголя. Других смаривает, а гипертиму надо еще. Опять же вспоминается Леонов в «Осеннем марафоне», его рассказ о том, что показалось мало, еще выпили и еще. И вот филолог-датчанин оказался в вытрезвителе, а он пришел к Бузыкину-Басилашвили с просьбой спасти товарища.
Если истероид игрив и элегантен, то гипертим просто игрив и бурлив, но далеко не элегантен. Скромность – это не его черта. Манеры гипертима никак не назовешь аристократичными. Бывает беспардонным, даже наглым. Этикет он не соблюдает вовсе, а мат употребляет через два слова. При женщинах – через пять слов. Оглянемся: эпилептоид матерится при мужчинах через десять слов, а при женщинах не матерится вовсе. Для психастеноида мат неприемлем напрочь.
Гипертим легко вступает в контакт с любым незнакомым человеком, у него нет комплексов и нет такта. Знакомится быстро и легко. Иногда бестактно навязчив.
– Меня зовут Коля, а вас Оля?
– Я не знакомлюсь на улице…
– Ну так зайдемте в этот подъезд…
Все у него запанибрата. Быстро, почти сразу переходит на ты.
Много рассказывает. Разные случаи из жизни. Артистичен, хотя и не очень пластичен. Но, в отличие от истероида, не ставит себя в центр рассказа. Его рассказ – рассказ о других, не о нем. Он много обещает, у него, по его словам, много знакомств, при этом он ими не хвастается, а по делу для человека вспоминает и по доброте своей предлагает. Но выполняет эти свои обещания о знакомствах, только если ему раз десять напомнить и, взяв за руку, сказать: «Ну, давай!»
В общении он прост, а то и примитивен. Ну, ты что, старик? Все путем. Брось ты это. Не валяй дурака. Пойдем выпьем.
В процессе общения – много конфликтогенов и много синтонов. «Слушай, ты дурак, ты вообще совершенно ничего не понимаешь в жизни, что за ерунду ты мелешь, пойдем, я тебе все устрою». Конфликтогены беззлобные, это не подковырки истероида или шизоида. Это скорее просто пренебрежение этикетом. Или авторитарно наорать. Но одноактно, а не распекать. А потом быстро помириться. Гнев гипертима громкий, но непродолжительный. Принимает участие в публичных скандалах, поддаваясь подзуживанию. Синтоны тоже грубоватые. Я тебя уважаю, пойдем выпьем.
В процессе общения – много конфликтогенов и много синтонов. Конфликтогены беззлобные, скорее это просто пренебрежение этикетом.
Гипертим дает много конфликтогенов и не замечает, что этим может кого-то задеть. Но и синтоны свои в адрес людей он тоже не ценит, не то что истероид, который угостит чем-нибудь и тут же напрашивается на комплименты по поводу своего угощения: ну как…
Гипертим может льстить, но без второго дна. Часто грубовато и бестактно. Не чувствует дистанции, на которой хочет держаться с ним человек. Сам быстро клюет на лесть. Этим пользуются истероиды и паранойяльные. А простаки-гипертимы, выматюкавшись, поддаются на очередные лживые похвалы этого же или тем более другого истероида.
Откровенность гипертима не знает границ. Он может рассказать о себе, о своей жене все вплоть до сексуальных подробностей. Обсуждалось уже, что он выдает и чужие доверенные ему тайны.
Часто врет. Но при этом, как и вообще, он не ставит себя в центр пусть даже и завирального рассказа. В отличие от истероида, который ставит себя в центр вранья. Гипертим врет просто так. Не получая от этого материальных выгод, в отличие от истероида и паранойяльного. В основном, это типа: видел на базаре леща полтора метра длиной.
Гипертим не наушничает и не заушничает, говорит все в глаза. Прямо. Прямодушно. Грубовато.
Юмор
Гипертимный юмор нередко сальный, грубо сексуальный. «Откуда взять столько женщин на такое количество прокладок?»
Юмор часто основан на интонациях, на специфическом кавказском или одесском произношении, а не на тексте. Этакий одесский юмор.
Или буффонадный, с явно глупой ситуацией. Залепят тортом в лицо, а в ответ подножка. Для юмористического поведения гипертимов подходят слова «ерничанье», «паясничанье». Просто кривляется человек. Шут. Но не как в пьесах Шекспира. А как шут гороховый. Что-то типа Евдокимова: «Иду из бани. Морда красная. Никого не трогаю».
Бывает, что юмор заимствованный. Чаще все же свой, но не смысловой, не глубокий, плоский. Его шутке смеются, когда она в его исполнении. Но написанная, она теряет юмористический оттенок. Иногда это все-таки юмор со знаком плюс. Он веселит и может быть вовсе не безвкусицей. Вот как раз Жванецкий с его «прокладками». И Евдокимов с его «красной мордой».
Юмор в свой адрес гипертимы переносят легко. С них и здесь как с гуся вода. Отряхнулись и пошли. Гипертим легко и отобьется глупой же шуткой: «У меня вся спина белая, а у тебя она вся сзади».
Понятно, такой человек не очень заботится о том, заденет он товарища своим юмором или нет.
Над чужими шутками они смеются громко и заразительно. Как и над своими. Скажет что-нибудь и тут же сам смеется. Он рассказчик, рассказы его иногда смешат, он их запоминает и повторяет, вот он и становится юмористом.
На конфликтогены гипертим реагирует конфликтогенами же, резко превышая дозировку. И возникает неуправляемый конфликт.
Гипертимы обидчивы, хотя и не злопамятны. Сиюсекундно обидчивы. И отходчивы.
Самооценка и уровень притязаний
Гипертим не мучится с самооценкой. Это удел психастеноидов, паранойяльных, истероидов, эпилептоидов и иногда шизоидов. Если гипертима оценивают на три, он доволен. А если на четыре, то может даже выпить по этому поводу.
И уровень притязаний у него невысок. Он звезд с неба не хватает. Никуда особенно не стремится. В конкурсах не участвует. Он безразличен к славе, не честолюбив и тем более не тщеславен. То есть он, конечно, порадуется искренней похвале. А так чтобы испытывать гнетущий комплекс неполноценности и стремиться гиперкомпенсировать его, как это у паранойяльного или хотя бы у истероида, или по крайности хоть как у шизоида с эпилептоидом, – так этого нет.
Гипертим даже не слишком самолюбив. Он может скорее бурно среагировать на несправедливость по отношению к другим, чем к себе. Конечно, если произносится словосочетание «ты дурак», то он ответит, без юмора, но и без надрыва, фразой типа «сам дурак» или с неглубоким юморком: «Мы оба дураки!» Его трудно задеть за живое. Он «отбрехивается» и все.
Он не особенно хвастлив. Может что-то рассказать с положительной оценкой в свой адрес без особых преувеличений.
Но не испытывая комплекса неполноценности, гипертим не развивает в себе гиперкомпенсацию. У гипертима что есть, то есть, а звезды с неба хватают лишь те, кто сызмальства не мог дотянуться до них ручкой из-за хиленькости…
Гипертим считает себя «народом» и не лезет в лидеры. Это паранойяльный – вождь, шизоид – отщепенец, истероид – оригинал. А гипертим – вот так просто: народ.
Человек без маски
Герой этой главы аутентичен. То есть он выглядит как есть. Он не стремится произвести впечатление. Не ханжа и не лицемер, делает, что говорит, и говорит, что думает. В этом его плюс. Его можно не бояться. Но как маска истероида утомляет и тревожит, так и аутентичность гипертима может надоедать. Кроме того, ведь он может откровенно, без маски сказать тебе правду-матку в глаза и при всех.
Как правило, гипертим не берет себе псевдонимов. Он любит свои имя-отчество-фамилию. Ему нечего скрывать. Он не участвует в политических играх. Если он актер, то по примеру истероидов, может, конечно, взять какое-нибудь незамысловатое иное имя с простым символическим значением, типа Иван Царевич или, на иностранный манер, Джон Кинг.
Без маски – это значит, что гипертим не делает тайн из своей жизни. Если о нем будут говорить – пусть они себе полощут языком.
Как он воздействует на окружение? Он не манипулятор. Он убедительно просит, настоятельно требует. Угрожает, ставит ультиматумы. Но не доводит ничего из этого до конца. «Я с тобой знаешь что сделаю?!» И не делает ничего… Можно сказать, что он излишне прямолинейный.
Гипертимы понимают все прямолинейно. Так что не стоит по отношению к ним злоупотреблять иносказаниями.
Если гипертима уличили, если он опростоволосился, то он не будет выкручиваться, как это сделает паранойяльный и истероид, а будет истово извиняться, впрочем, оправдываясь, с кем, мол, не бывает…
Смелость
Гипертим бесшабашно смел. Он не видит опасности. Прет напролом. И женщина-гипертимка «коня на скаку остановит». Смелость не продуманная, а сиюминутная. Это паранойяльный Наполеон на глазах изумленных солдат храбро перебегал мост со знаменем в руках под гром пушек, точно зная, что в этот момент пушки противника заряжаются, а не стреляют. А гипертим не может так рассчитать и кидается с винтовкой наперевес пулям наперерез. Он выхватывает саблю и в бой. Абордаж – это его прием. Он не чувствует боли в драке. Он может в пылу схватки незаметно для себя свершать героические поступки. Он только потом, задним числом оценивает возможные отрицательные последствия. Он не продумывает их наперед, как сделал бы эпилептоид.
В то же время нельзя сказать, что гипертим жертвенная личность. Он не идет специально на костер. Но он никого не посылает умирать и не стимулирует к героизму, если это не в разгаре боя.
Гипертим в конфликтах возбудим и несдержан. В противовес эпилептоиду и даже в какой-то мере истероиду. Истероид чуть-чуть все-таки сдерживается, из приличий, стремясь показать свое превосходство в этикете. А гипертим не раздражителен. Он гневлив. Он не сдерживает свой гнев, как и паранойяльный. Он реагирует с четверть-оборота. То есть даже быстрее, чем паранойяльный, который реагирует все же с пол-оборота, потому что паранойяльному человек может быть нужен, еще имеет смысл сдержаться. А гипертим сразу вмажет. И не боится попортить отношений. Не боится драки, в которую из-за такого крутого развития может перерасти конфликт. Так что у гипертима, как и у истероида и у паранойяльного – скандалы.