ить встречи. Это был для меня удар. Как мне было тяжело!
Я понял, какие внутренние муки испытывал Одиссей. Весь свет померк.
К несчастью, она еще и крутилась передо мной и демонстрировала свои новые увлечения. Может быть, не демонстрировала, а просто не скрывала. Я пытался не встречаться с ней, но все было заполнено ею. Обидой на нее, сожалением, что все разладилось. Это было как наваждение, как тяжелая болезнь. Жил я только теми минутами, когда она была со мной ласковой. Я уже не просил у нее любви, я просил только помощи. Мир перестал для меня существовать, точнее, я потерял с ним связь. Свои обязанности я выполнял неплохо, ведь я был профессионалом высокого класса. Кстати, во время чтения лекций я как-то успокаивался. Но заниматься самым важным — диссертацией — я не мог. Когда я был один, то все время думал о ней. Это был какой-то калейдоскоп противоречивых мыслей, которые не передать на бумаге.
Но особенно убил меня (я-то думаю, что выручил. — М. Л.) один эпизод. Не помню, что я ей сказал, может быть, просил вернуться. А она с раздражением ответила: «Я тебя никогда не любила!». У меня в душе все перевернулось».
Вот краткий его рассказ. Он говорил гораздо больше. Но какой смысл все это пересказывать? Начали мы с ним работать. Прежде всего я посоветовал ему не строить из себя бодрячка, а вести себя естественно. Коллектив к нему хорошо относился. Конечно, никому он ничего не рассказывал, но кто понимал, тот понимал.
В периоды, когда он ее не видел, он приходил в себя, но как только встречался с ней, сразу же возвращался к прежнему депрессивному состоянию. Кстати, из армии его уволили, но расставаться с ним и не собирались, а оставили работать по вольному найму и даже создали благоприятные условия для научной работы.
Вот как описывал он тогдашнее свое состояние. «Когда я с другими — это один человек, когда с ней — это совсем другой человек. Вот если бы я с ней мог вести себя так, как веду себя с другими, то я думаю, что она была бы со мной!». Интересная диссоциация, но это не шизофреническое расщепление.
С большим трудом он заставлял себя работать над диссертацией и осваивать новые методики. То ли нарочно, то ли руководствуясь каким-то особым чутьем, она приходила к нему, когда у него все шло хорошо. Он с энтузиазмом ей все это рассказывал. Она внимательно слушала, а затем иронизировала и восторженно рассказывала ему о своих наработках. Я посоветовал ему овладеть тем, чем овладела она, и перестать ей рассказывать о своих успехах. Пусть об этом она узнает от других. Кроме того, я посоветовал ему начать хвалить все ее наработки (самому превратиться в Сладкозвучную Сирену), а если будет совместная работа, то занять в ней подчиненное положение: «Ты меня уже переросла, ты молодая».
Наконец в науке он круто пошел вверх. Но мысли его она продолжала занимать. А если они случайно встречались, то у него тревожно билось сердце. И стал он захаживать к своей Сладкозвучной Сирене в гости, чтобы проследить механизмы конфликта и нейтрализовать ее.
И вот что он мне рассказал.
«После нескольких посещений я выявил такую закономерность. Я прихожу. Встречает меня Сладкозвучная Сирена ласково. Начинаю рассказывать ей о своих успехах (конечно, не обо всех). Какое-то время она слушает меня внимательно, с участием и восхищением. Я вхожу в раж. Доволен собой до невозможности. Но вдруг замечаю, что она начинает мне возражать. Продолжаю отстаивать свою точку зрения. Затем наступает момент, когда в ее тоне появляется снисходительность, как будто меня оценивают как существо более низкого порядка. Затем она становится ироничной и насмешливой. Инициатива от меня уходит, а настроение окончательно падает.
Я решил быть более внимательным. В одно из посещений успел заметить этот переход от восхищения к возражениям. И вместо того чтобы отстаивать свое мнение, согласился со всеми ее возражениями и быстро простился, пока она не успела разрядиться. В прихожей заметил ее некоторую растерянность. Я же уходил вполне спокойным и даже радостным. Таких посещений у меня было два.
А потом наступила развязка. После того как я согласился со всеми ее возражениями и стал прощаться, она набросилась на меня с почти нецензурной бранью. Смысл ее заключался в том, что я к ней прихожу, довожу ее до белого каления, а потом, не дав ей закончить мысль, не выслушав ее доводов, ухожу. Я извинился и сказал, что не могу позволить, чтобы все раздражение, которое накопилось у нее, выплескивалось на меня, ибо не я источник этого раздражения. Мы ведь говорили на научные темы.
И вот только после этого я почувствовал себя свободным от нее. Она ушла и из моего сердца, и из головы. Когда теперь я прохожу мимо ее дома, никакого волнения не испытываю. Иногда хочется зайти, да все как-то недосуг».
И действительно, говорил он в это время спокойно, как бы рассказывая о ком-то другом.
Дорогой мой читатель, если вы тоже чувствуете себя жертвами такой Сладкозвучной Сирены, я вам не советую применять подобные приемы, пока вы не прошли серьезной психологической подготовки. Да и моему подопечному не стоило этим заниматься и тратить на это свои силы и время.
Лучше поступить проще и мудрее: заняться своим делом, т. е. личностным ростом. Тогда Сладкозвучная Сирена потихонечку из сердца переместится в желудок, затем в нижнюю часть живота, позже в малый таз. И после одного из посещений туалета вы вдруг почувствуете большое облегчение, ибо ваша Сирена выпадет в унитаз.
Вспоминается рассказ еще одного моего ученика:
«У меня были очень сложные отношения со своей Сладкозвучной Сиреной, но в это время я так увлекся своими делами! Были и успехи, и трудности, и удачи, и поражения. Однажды, когда она пела мне дифирамбы, я посмотрел на нее и подумал: „А что эта женщина здесь делает и о чем говорит?“.
Бывают ли Сладкозвучные Сирены мужского пола? Бывают. Но об этом как-нибудь в следующий пая.
Очень часто встречающиеся типы психологических вампиров. Объединим их в один раздел, потому что в их действиях много общего. Однако есть принципиальные различия в исходе контактов с ними.
Лисицу и вампиром-то всерьез назвать нельзя. Так, вампирчик. Ну, выдурит кусочек сыру, ну, еще что-нибудь по мелочам. Но самое главное, она не претендует на вашу жизнь, не разрушает вашего дела. Даже наоборот, она где-то хочет, чтобы вы продолжали что-то делать, находить что-то, чтобы потом это можно было отнять. Иуда же — один из самых опасных психологических вампиров. Он уже не ограничится кусочком сыра. Этот вас погубит или разрушит ваше дело, что, собственно, одно и то же.
Опасность Лисицы заключается в том, что человек привыкает получать незаслуженные «поглаживания», теряет бдительность и перестает отличать лесть от восхищения. А если лесть можно уподобить табаку, то восхищение — морфию. Восхищение — оружие Иуды.
Ходы Лисицы хорошо описаны в басне И. Крылова «Ворона и Лисица» (отсюда я и взял название для своего психологического вампира). Приведу ее полностью. Уж очень все точно!
Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
На ель Ворона взгромоздясь,
Позавтракать было совсем уж собралась,
Да призадумалась, а сыр во рту держала.
На ту беду Лиса близехонько бежала;
Вдруг сырный дух Лису остановил:
Лисица видит сыр, Лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит
И говорит так сладко, чуть дыша:
«Голубушка, как хороша!
Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перушки, какой носок!
И, верно, ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись! Что ежели сестрица,
При красоте такой и петь ты мастерица, —
Ведь ты б у нас была царь-птица!»
Вещуньина с похвал вскружилась голова,
От радости в зобу дыханье сперло, —
И на приветливы Лисицины слова
Ворона каркнула во все воронье горло:
Сыр выпал — с ним была плутовка такова.
Помню, как я попадался на лесть, когда был начинающим врачом. Некоторые хитрецы льстили мне, говоря, что я работаю лучше, чем мои более опытные коллеги. Я помню, как после этого вынужден был заниматься делами Лисиц в свое свободное время. Потом эти похвалы стали вызывать у меня раздражение, но избавиться от Лисиц я не мог.
И только разработав систему психологического айкидо, нашел хороший ответ. Теперь, когда Лисица говорит мне, что я чудесный доктор, я отвечаю следующим образом: «Да, я согласен с вами, что я чудесный доктор. Мне вдвойне приятно это от вас слышать, потому что эти комплименты искренние (тут лучше сделать небольшую паузу) и за ними не стоит никакой просьбы, тогда как другие…». Есть и второй вариант. Он более короткий и более меткий: «Как приятно слушать ваши комплименты! А где же подарок?». Этот ответ мне пришел в голову после одного случая. Заходит ко мне в кабинет мужчина лет сорока. Прибыл он из Комсомольска-на-Амуре и зашел ко мне, чтобы поблагодарить за книгу «Если хочешь быть счастливым». Он рассказал, что книга ему очень помогла в жизни, и он хочет, чтобы у меня осталось от него что-нибудь на память. От меня ему ничего не было нужно. Он подарил мне сувенир. Я был очень тронут. Для меня это был хороший урок. Теперь, когда я хочу выразить кому-нибудь свою признательность, я прихожу с подарком и ничего не прошу.
Как действуют Лисицы и Иуды? И те и другие восхваляют вас (часто за те качества, которых у вас нет, но которые вам очень хотелось бы иметь). Но при лести Лисицы инициатива принадлежит ее Взрослому, проделать же все поручается ее Дитяти (рис.16 а). А восхищение Иуды идет прямо от его Дитяти (рис. 16 б). В этот момент он искренен. И если перед лестью можно устоять, то перед восхищением сделать это очень трудно.