По эмоциональному компоненту печаль и меланхолия близки состоянию депрессии, поэтому то, что говорилось выше о депрессии, во многом относится и к теме печали. Однако для этого чувства нехарактерны суицидальные тенденции, отчаяние, чувство вины и самоуничижение. Скорее, это состояние грусти и разочарования, отсутствия надежды на счастье и радостные события. Оно не подрывает основы работоспособности, человек не лишен определенных интересов в жизни, процесс мышления не подавлен, как при депрессии. Однако это мрачный взгляд на жизнь, пессимистическое мироощущение. Лучше всего подобное состояние передано в образе ослика Иа-Иа из сказки про Винни-Пуха.
Некоторые люди могут быть вполне успешными, но тем не менее вечно грустными, не понимают, что такого хорошего в праздниках, вечеринках, дискотеках и подарках. Или они думают о том, что им, конечно, все это недоступно. Недоступно не в смысле событий, а в смысле разделенной радости. Если даже праздник устроят другие, они будут чувствовать себя чужими, ненужными, будут грустить еще больше.
Грустный Чайльд Гарольд, скучающий Онегин, разочарованный Печорин и т. д. и т. п. «И скучно, и грустно, и некому руку подать…» – как сказал поэт. Ностальгия, скука, тоска, печаль, меланхолия, сплин, разочарование, ощущение пустоты и бессмысленности жизни – вот немалый список схожих переживаний.
В чем же причина подобных явлений? Как становятся грустными пессимистами и как от этого избавиться? Как следует работать консультанту с такими клиентами?
Психологические модели возникновения печали
Печаль как результат поглаживаний за несчастье
Большинство печальных клиентов когда-то убедились, что это состояние приносит им какую-то выгоду, что они получают благодаря ему определенные психологические дивиденды. Многие родители проявляют особую любовь и внимание к ребенку, когда он болеет, что кажется вполне естественным, а за веселое настроение и успехи он получает несравненно меньше. В горе и болезни он убеждается, что его действительно любят, его жалеют, с него снимается множество требований и обязанностей. Он понимает, что завоевать своих родителей легче несчастьем и страданием, чем успехами и радостью. Это особенно характерно для таких семей, где родители не проявляют заинтересованности в ребенке, когда все в порядке, но сильно тревожатся и заботятся о нем, если что-то не так. Дети прибегают к неосознанному шантажу, грустя и печалясь, постоянно простужаясь, даже притворно заболевая или попадая в какие-то истории, спотыкаясь и падая на ровном месте, постоянно ударяясь или не справляясь с уроками.
Родители, например, могут сердиться за несделанные уроки, но все-таки проявляют внимание. Иногда ребенку выгодно хныкать и не понимать простые вещи, которые ему объясняют, но тем самым вынуждает родителя отвлечься от своих дел или заботы о других детях и заняться им. Он понимает, что если спокойно выучит то, что требуется, то уж точно к нему не проявят интереса.
Вырастая, такой человек начинает заниматься подобной игрой уже с самим собой. Даже достигая успеха, он остается грустным, но чаще всего его «преследуют» неудачи, болезни и разочарования. По его мнению, это единственный способ получать поглаживания. Отказываясь от печали и неудач, он будет чувствовать, что ничего не сможет получить, что тут-то его и ждут одиночество и эмоциональный холод. Например, когда-то он привык, что мама носила его в школу на руках, потому что у него была паховая грыжа и мать боялась, что по дороге случится ее ущемление. Теперь он взрослый мужчина, и грыжу давно удалили, но только болезнь и беспомощность могут обеспечить ему любовь и снять с него ответственность. Особенно при возникновении реальных трудностей, вопреки разуму, он чувствует, что печаль и уныние дают ему шанс.
Терапевт: Хорошо, Жюльен. Представьте, что ваша мать здесь… страдающая, жалующаяся, демонстрирующая свою печаль. Будьте с ней в воображении. Хорошо? А теперь скажите ей что-нибудь совершенно неожиданное. Скажите: «Мама, мне хорошо. Я никогда в жизни не был так счастлив».
Жюльен: Да вы что! Это было бы ужасно. Было бы жестоко. Ты не должен быть счастлив, когда твоя мать страдает. (Смеется.) По-моему, я начинаю многое понимать.
Т: А если вы скажете маме: «У меня так болит живот…»
Ж: О, Боже! Она вытащит кучу рецептов, захочет, чтобы я переехал к ней, подготовит мне комнату, часами будет обсуждать мой желудок.
Я люблю свою мать, но с меня достаточно ее внимания ко всем этим делам. Она была очень добра ко мне, когда я болел. (Снова смеется.) Я раньше не понимал. Я был печален постоянно и не понимал. Осознавал, что она немного сдвинута на всем этом, но не чувствовал, что и я, пожалуй, несколько подвинут на своей грусти.
Источник: [3].
Печаль как результат родительского предписания
Из предыдущего примера видно, что клиент не только получал поглаживания за печаль, но и указания на то, что нельзя радоваться, когда твоя мать страдает, а мать, судя по всему, страдала всегда. Такое предписание называется «Не чувствуй себя хорошо». Часто ребенок получает и то и другое: и поглаживания за печаль, и такое родительское предписание. Эти предписания могут даваться вербально и невербально, скажем, с помощью личного примера, т. е. печальные родители инструктируют детей, что страдание и печаль – желательные эмоции.
Существенное влияние оказывает моральное воспитание в смысле религиозных представлений о том, что лучше страдать, чем радоваться, что самые достойные люди – мученики, что страдание приближает к Богу, что нужно страдать на земле, чтобы получить воздаяние после смерти, и т. д. Родители могут проявлять избыточную жалость к больным, «бедненьким и слабеньким», приучая ребенка жалеть, а не способствовать выздоровлению и развитию самостоятельности. Это способствует формированию тех же устремлений: лучшее быть «бедным и больным, чем богатым и здоровым».
Модель влияния окружающей культуры
Те же тенденции часто подкрепляются влиянием окружающей культуры. Культурные традиции часто содержат в себе явную или неявную позитивную оценку страданий. Например, если проанализировать старинные русские песни и романсы, можно убедиться, что большинство из них почему-то воспевают печаль и смерть.
Например: «Вот умру я, умру, похоронят меня…» Или: «Умру ли я, ты над могилою гори, сияй, моя звезда!» Или: «Но смерть близка, близка моя могила…» Или: «О, если б мог выразить в звуке всю силу страданий моих…»
В советское время молодежь тоже распевала: «Вот упал он у ног вороного коня, комсомольское сердце пробито…» Или: «Голова повязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве».
Характерно, что на сеансе у психолога страдалец будет находить новые и новые причины, объясняющие, почему он не может избавиться от своей печали.
Несбывшаяся любовь, смерть поэта, несправедливые страдания, незаконченное при жизни дело – все это представляется более ценным и вызывающим более сильные чувства, чем обычная, а тем более радостная жизнь. Быть счастливым и радостным с этой точки зрения даже как-то глупо и пошло. На основе таких культурных традиций, поддержанных родительским воспитанием, индивид вполне естественно, хотя и неосознанно, создает свое стремление к печали и страданию, чтобы получать поглаживания, жалость к себе и моральное одобрение. Быть героем, но не просто героем, а погибшим героем, очень красиво и почетно: «Плывут пароходы – салют Мальчишу!» и т. д.
Если вы поможете ему отбросить одну из причин, то он тут же найдет еще десяток и будет явно недоволен вашей работой. Главный секрет состоит в том, что, отказавшись от печали, он потеряет возможность получать поглаживания и жалость к себе.
Жалость к себе – настоящий психологический яд, она лишает человека сил и надежды, толкает к унынию и ощущению безысходности.
Сладкие от жалости к себе страдания нарастают как снежный ком и доводят человека порой до полного падения, до состояния алкоголика или бомжа. Отказаться от этого соблазна бывает не так легко.
На сеансе женщина рассказывает о своих страданиях в связи с изменами мужа и его алкоголизмом. Образ ее чувств – прекрасная птица, из раны на груди которой течет кровь. Клиентка испытывает жалость к «птице». В ее воображении птица – это образ ее собственной души, страдающей из-за предательства мужа, не способной «летать». Я предложил женщине выразить свои чувства. Чем больше она жалела «птицу», тем сильнее у нее текла кровь из груди, тем тяжелее та волочила свои крылья по земле. По мере выражения этих чувств и сама клиентка все больше сникала, явно погружаясь в депрессивное состояние.
Тогда я предложил ей сказать «птице», что больше не будет ее жалеть, а разрешает той быть сильной, здоровой и летать. Рана на груди «птицы» стала заживать, «птица» уже более твердо могла идти по земле, а после нескольких мысленных повторений этой фразы вдруг взлетела, оторвавшись от края пропасти.
«Как это прекрасно! – с восхищением произнесла клиентка. – Как мне стало хорошо!» Она почувствовала себя гораздо лучше, ее депрессия куда-то исчезла. Она поняла, что может быть свободной и хорошо себя чувствовать, несмотря на поведение мужа.
Модель мифа о рождении
Детям часто рассказывают историю об их рождении, приправленную некоторыми комментариями, которые приводят ребенка к выводу, что его рождение – несчастное событие. Естественно, что он создает сценарий своей жизни, предусматривающий печаль, одиночество и несчастный конец.
Например, ребенок узнает, что мать хотела сделать аборт, но кто-то запретил. Или ребенку сообщается, что с его рождения в семье начались сплошные трудности и несчастья. Пациент рассказывает: в семье всегда говорили, что он родился сразу после бомбежки, это семейная шутка. Терапевт удивляется: «Что в этом смешного?» Клиент: «Ну, это в смысле – два несчастья кряду».
Подобные мифы способствуют формированию печали или чувства вины (см. ниже гл. 8), ребенок может положить начало мечтам о смерти и не понимать, что факту жизни можно радоваться, ведь сам факт его рождения не был радостным событием. Клиенту следует помочь в осознании мифа и того внутреннего решения быть всегда печальным, которое он принял под его влиянием. После этого ему необходимо дать самому себе (своему Внутреннему ребенку) разрешение жить и получать удовольствие и радость от жизни независимо от того, что говорили и делали его родители.
Модель манипуляции с помощью печали
Печаль может использоваться как способ демонстративного поведения, чтобы воздействовать на других. Например, для того чтобы заставить других что-то сделать или повесить на них вину. В этом смысле печаль часто является шантажным чувством, предназначенным для кого-то другого, чтобы он раскаялся и предпринял усилия для исправления своего поведения. Как в той истории про ребенка, который громко плакал, – его стали утешать, а он говорит: «Отойди, я не для тебя плачу!» Обычно такая печаль имеет своего конкретного адресата.
Безнадежно уговаривать шантажиста отказаться от своего шантажа, ведь он уверен, что в этом случае он точно ничего не получит. Однако ему следует объяснить, что скорее он ничего не получит именно с помощью печали. Надо помочь ему найти другие пути достижения цели, а лучше помочь отказаться от этой цели, поскольку она все равно недостижима. Если же он все-таки достигнет этой цели, то его ждет разочарование, окажется, что она ему не нужна. Скорее ему нужны вечное невезение, вечная печаль и вечная жалость к себе, несправедливо обиженному и отвергнутому.
Каждая из указанных выше моделей может быть ключевой для формирования печали, но для этой проблемы характерно, что все модели могут быть справедливыми одновременно. Например, печаль возникла из-за склонности матери жалеть и поглаживать больного ребенка, но также на него повлияли религиозные и культурные нормы, кроме того, он использует свою печаль, чтобы получать сочувствие у других и вызывать чувство вины у матери.
Модель потери любимого объекта
Эта модель обычно не сочетается с другими. Печаль (если мы имеем в виду искреннее чувство) является здесь результатом потери и не используется для манипуляции. Этот случай может рассматриваться в качестве варианта эмоциональной зависимости или проблемы прощания (см. ниже гл. 9).
Первым эту проблему проанализировал еще З. Фрейд в своей знаменитой работе «Печаль и меланхолия» [5]. Печаль может вызываться потерей любимого человека, но не только. Объектом могут быть любимое животное, работа, амбиции, родина, имущество и т. д. Важно то, что с этим объектом связано много значимых для субъекта чувств и потеря его представляется невосполнимой, данный объект кажется чем-то уникальным.
Печаль может отличаться глубокой удрученностью, потерей интереса к внешнему миру, исчезновением способности любить и снижением уровня физического самочувствия. Мысли печального человека все время направлены только на любимый объект и тему его невосполнимой потери. Он живет только прошлым, как бы выпадает из настоящего, а будущее представляется ему безрадостным и даже мрачным.
З. Фрейд считал, что печаль совершает определенную психическую работу, которая состоит в том, чтобы привести психический мир в соответствие с реальностью, а реальность указывает на то, что любимый объект потерян, его более не существует либо он недоступен. Значит, направленная на объект любовь должна быть отнята, но против этого поднимается вполне понятное сопротивление. При каждом воспоминании происходит постепенное освобождение связанных чувств (либидо, по З. Фрейду), что сопровождается душевной болью, слезами, злостью на самого себя и т. д.
Терапевт должен помочь клиенту отпустить свою потерю и вернуть энергию вложенных чувств обратно в собственное распоряжение. Этому препятствует сам факт того, что чувства связаны с любимым объектом. Они придают объекту невероятную ценность, и субъект не понимает, как же можно покинуть столь желанный объект, а раз так, то чувства остаются прикрепленными к нему и делают его потерю такой ужасной, нестерпимой и незабываемой. К объекту уходят сердце, душа, надежды и счастье субъекта, а возвращение их кажется невозможным, иначе объект потеряет свою ценность, а это противоречит ощущению его как бесценного. Однако для восстановления здоровья клиента и возвращения его к жизни и к обязанностям перед другими людьми необходимо вернуть, казалось бы, безвозвратно потерянное и отпустить действительно утраченный объект. Конкретные методики, пригодные для решения этой задачи, см. ниже в гл. 9.
Методы работы с проблемой печали
Прежде всего требуется найти основные причины, приведшие к формированию печали, помочь клиенту осознать их. В зависимости от исходной причины могут быть применены следующие методы коррекции.
• Обучение клиента тому, как получать одобрение за радость, здоровье и успехи, а не за болезни и несчастье. Обучение тому, как получать удовольствие от жизни.
• Помощь в том, чтобы перестал жалеть самого себя – вместо этого разрешил себе быть сильным, здоровым и счастливым.
• Объяснение того, насколько его проблема основана на идеалах жертвенного героизма, пропагандируемого окружающей культурой, на принципах жалости к несчастным, больным и убогим. Помощь в отказе от роли «красивой» жертвы.
• Объяснение бессмысленности печали в качестве шантажного поведения. Помощь в использовании положительных эмоций для достижения целей.
• Работа по осознанию мифа о рождении, повлиявшего на формирование печального стиля жизни, помощь клиенту в признании права на радостную жизнь.
• Работа, организующая прощание клиента с эмоционально значимой потерей.
Контрольные вопросы
1. В чем сходство и различие печали и депрессии?
2. Почему поглаживания за болезнь ведут к формированию печали?
3. В чем состоят культурные основания состояния печали?
4. Почему вредно и опасно состояние жалости к себе?
5. Что такое «миф рождения»? Как он может создавать печаль?
6. Охарактеризуйте меланхолию как результат эмоциональной потери.
Рекомендуемая литература
1. Бек А., Раш А., Шо Б., Эмери Г. Когнитивная терапия депрессий. СПб., 2003.
2. Бернс Д. Хорошее самочувствие. М., 1995.
3. Гулдинг М., Гулдинг Р. Психотерапия нового решения. М., 1997.
4. Изард К. Психология эмоций. СПб., 1999.
5. Психология эмоций: Тексты / под ред. В. К. Вилюнаса, Ю. Б. Гиппенрейтер. М., 1984.
6. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
7. Хелл Д. Ландшафт депрессии. М., 1999.
8. Япко М. Депрессия. М.; СПб., 1996.