В контексте соотношения психологической и личностной готовности к школьному обучению это может означать, что психологическая готовность к школьному обучению связана с особенностью отношений детей с окружающими людьми. Подтверждение этому можно найти в исследованиях, где показано, что вход в кризис семи лет и прохождение этого кризиса связаны с появлением новых форм общения ребенка с взрослым и сверстниками, а личностная готовность к школьному обучению предполагает, что ребенок качественно меняется и уже способен не только в отношениях, но и в самостоятельной деятельности по иному, чем было раньше, реализовать свои психологические качества и практические способности.
Итак, дети со сформированной психологической готовностью к школьному обучению, с одной стороны, могут без больших проблем учиться и имеют основания для того, чтобы у них сложилась учебная деятельность. Вместе с тем, реальное становление этой новой ведущей деятельности, определяющей психологический возраст в младшем школьном возрасте, обеспечивается тогда, когда у ребенка происходит реальное изменение его самосознания.
С одной стороны, качественные различия самосознания дошкольника и младшего школьника (или того, у кого сформирована личностная готовность к школьному обучению) связаны с особенностями самооценки. Как уже указывалось, у дошкольника не различаются общая самооценка (оценка себя как личности) и частная или деятельностная самооценка (оценка себя как субъекта деятельности). Именно поэтому для них слова «Ты плохой мальчик» и «Ты плохо нарисовал» означают одно – они плохие и к ним плохо относятся. В отличие от дошкольников дети, имеющие психологический возраст младших школьников, уже хорошо понимают, что неправильное (плохое) решение задачи и выполнение какого-либо другого задания совсем не означает, что они плохие. Они даже сами формулируют: «Да, я плохо решаю задачи, зато я красиво написал» и т. п.
Любопытно, что за этими различиями в самооценке стоят разные отношения детей к миру и окружающим их людям. Так, дошкольник, увидев картинку, на которой мальчик попытался поднять ведро и не смог, или прослушав рассказ про девочку, которая упала, скатываясь с горки, скажет, что причина неудачи в том, что ведро тяжелое, а горка слишком высокая или скользкая. Младшие школьники в этих или аналогичных случаях, даже если и отметят некоторые неблагоприятные характеристики предметов, обязательно добавят, что мальчик пока маленький, что он потренируется и сможет поднять ведро, а девочка поучится хорошо кататься с горки и не упадет.
Таким образом, первый фактор, касающийся изменений в личности при переходе от дошкольного к младшему школьному возрасту связан с особенностями самовосприятия и оценки себя. Другой фактор, как уже указывалось, касается переориентации ребенка с результата (как это происходит в позиции практика) на процесс, что свойственно теоретической позиции.
Исследование того, чем отличаются дети, личностно готовые к школьному обучению от тех, у кого этот вид готовности пока не сложился, а также логика возникновения нового вида самосознания, проводилось с помощью методики, в которой детей просили научить взрослого делать из бумаги ту поделку, которую они сами легко умели делать.
Обнаружилось, что можно выделить четыре группы детей.
1. Дети, у которых сложилась позиция «обучающего». Эти дети сами стимулируют взрослого к началу деятельности, дают подробные словесные инструкции, следят за действиями «ученика», исправляют ошибки, охотно отвечают на вопросы, показывают свою поделку в качестве образца, дают задания «ученику», подбадривают.
Например, девочка шести с половиной лет призывает экспериментатора: «Давайте делать. Нужно сначала свернуть как косыночку, потом расправить, потом другим концом согнуть, опять расправить. Вот так, а вы неправильно делаете, не очень красиво». На вопрос «ученика» «как мне нужно делать?» терпеливо отвечает: «Ой, давайте листик, я покажу: вот так, ясно? Потом загибаем уголочек, это трудно, надо, чтобы получилось ровно. Вот, как у меня». Она внимательно следит за действиями обучаемого, но ей что-то не нравится: «Давайте, я сделаю, это трудно, надо уметь!». «Ты мне лучше скажи, как сделать, а я постараюсь». – «Ну вот, я у себя сейчас уберу, смотрите, как надо, делайте за мной».
2. Дети, у которых позиция «обучающего» только складывается. Этих детей интересует прежде всего выполнение собственной поделки, но они, по просьбе экспериментатора, все же дают словесные инструкции, помогают исправить ошибки, предоставляют свою работу в качестве образца.
Например, девочка шести лет и семи месяцев совершает действия молча, но на вопросы отвечает, инструкции дает. Когда ее спрашивают, что же делать дальше, она говорит: «То, что делаю я: берите листочек и повторяйте за мной». Когда непонятливый «ученик» обращается к девочке: «Я не понимаю, рассказывай, пожалуйста, что ты делаешь, что нужно делать с листочком, чтобы получился журавлик?», – вновь отвечает: «Его надо все время складывать, и складывать по-разному». «Расскажи, как складывать». – «Да просто, чтобы получилось вот так, как моя бабушка платочек носит, а потом чтобы был язычок, вот так, смотрите». Затем, обратив внимание на то, что «ученик» снова не справляется, предлагает свою помощь: «Давайте, я сделаю».
3. Дети, которые позиции «обучающего» не имеют. Эти дети занимаются исключительно своей поделкой, добровольно внимания на «ученика» не обращают, ошибки не фиксируют. На обращение к ним за помощью реагируют раздражением, ссылками на различного рода затруднения, на то, что внимание к их действиям их смущает, на необходимость изготовить собственную поделку.
Например, мальчик шести лет и девяти месяцев удивляется тому, что его просят чему-то научить взрослого. Он сообщает: «Я не знаю, как научить, я не умею». Затем на все просьбы дать инструкции отвечает: «Я клею коробку».
4. Дети, которые отказывались участвовать в эксперименте. Эти дети вступали в диалог о предмете обучения, некоторые из них совершали попытку начать деятельность и по изготовлению, и по обучению, но, поняв, что они чего-то не умеют или забыли, от участия в эксперименте отказывались. В этой группе детей были и такие, которые совершенно отказывались принимать участие в деятельности.
Например, мальчик семи лет неохотно соглашается на участие в эксперименте, долго отказывается. Начинает деятельность, сначала отвечает на вопросы «ученика», но забывает и далее инструкций не дает и от деятельности вообще отказывается: «Согнуть… нет, я не помню, как делать, я пойду в группу».
Рассмотрение особенностей возникновения теоретического отношения к задаче и развития самосознания ребенка позволяет сделать вывод, что дети со сложившимся теоретическим отношением к задаче и высоким для этого возраста уровнем самосознания (дети с адекватной самооценкой) имеют характерную позицию «обучающего». Дети, у которых нет теоретического отношения к задаче, которые не различают себя как личность и себя как субъекта деятельности, не имеют позиции «обучающего». Остальные дети не имеют сложившейся позиции теоретика, но она находится у них как бы в «зоне ближайшего развития».
Любопытно, что дети, имеющие уже сложившуюся теоретическую позицию, относятся к заданию (научить взрослого складывать из бумаги) как к ситуации обучения. Дети со складывающейся теоретической позицией относятся к данному заданию по-разному: одни воспринимают задание как ситуацию, в которой прежде всего необходимо самому что-то сделать из бумаги, другие используют ее как возможность общения с взрослым, третьи наслаждаются своей ролью обучающего, ни мало не заботясь о том, чему и как они учат и что получается у их «ученика». Дети, у которых теоретическая позиция еще не сложилась, воспринимают предложенную им ситуацию аналогичным образом.
Итак, позиция теоретика возникает тогда, когда ребенок способен выделять обучение из других видов деятельности и использовать все другие виды активности – собственно деятельность по изготовлению поделки, общение с тем, кого учишь, игру и т. п. как средства обучения. В противном случае каждый из перечисленных видов активности ребенка становится его главной целью и препятствует и тому, чтобы он обучал, и тому, чтобы он обучался.
Психологические особенности детей с разным уровнем развития теоретической позиции позволяют выделить логику становления личностной готовности к школьному обучению: от возможности самому что-то сделать к восприятию ситуации как возможности общения с взрослым, через игру к пониманию и выделению собственно обучения.
Учителя и родители хорошо знают случаи, когда дети, не только хорошо владеющие учебным содержанием начальной школы (умеющие читать, писать и считать), но и психологически готовые к школьному обучению (принимающие учебную задачу и даже выделяющие общий способ ее решения), вдруг начинают испытывать проблемы и трудности в обучении. При этом они могут начать не очень адекватно себя вести, например рассказывать про то, чем покрыт пол у них в кухне или упоенно «играть в школу», ориентируясь прежде всего на внешние школьные правила или свой новый социальный статус. Осмысление поведения таких детей в контексте полученных результатов позволяет говорить, что у них не сформирована личностная готовность к школьному обучению.
Они не имеют теоретической позиции и не ориентируются на процесс той деятельности, которую выполняют, которой владеют или которой учатся. Они не умеют учить других людей и поэтому сами не могут учиться.
В этом случае нужно постепенно и поэтапно формировать отношение к ситуации как к возможности что-то сделать самому (быть субъектом собственной деятельности) или включать игру в ситуацию обучения. В любом случае можно сказать, что есть, с одной стороны, ориентиры, а с другой стороны, средства, с помощью которых личностная готовность к школьному обучению может быть целенаправленно сформирована или, в случае необходимости, адекватным образом скорректирована.