Отсюда видно, сколь большое значение имеет социальная позиция в жизни ребенка. Однако социальная позиция не сама по себе определяет психический облик ребенка, а через развитие его ведущей деятельности. Как же связаны между собой социальная позиция и ее динамическое выражение – социальная роль – с деятельностью личности? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить старую и верную формулу Л.С.Выготского: « игра – роль в развитии ». Л.C. Выготский писал об игре, но связь социальной позиции с игрой как своеобразной школой социально-типического поведения личности – это лишь частный случай связи между социальной позицией и любой другой ведущей деятельностью. На нем наиболее характерно видно то, что ведущая деятельность – это социальная позиция, или, шире, социальное отношение человека в его развитии, в его индивидуализации.
Однако положение о связи социальной позиции личности и ее деятельности как бы заслонилось в возрастной психологии конкретными исследованиями операционально-технического аспекта деятельности и познавательных процессов. Вследствие этого периодизация развития ребенка начинает иногда восприниматься как вырванная из социальной ситуации его развития. Исключение в этом плане представляют собой лишь исследования игры, в которых убедительно показана зависимость возникновения самой игры от того, в какую историческую эпоху происходит развитие ребенка. При анализе же других видов ведущей деятельности взаимосвязь между ведущей деятельностью и социальной позицией выпадает из поля зрения исследователей, а тем самым социальная ситуация развития оказывается вынесенной за скобки при изучении развития личности в социогенезе и персоногенезе.
Между тем исследование взаимосвязи между социальной позицией и ведущей деятельностью могло бы привести к углублению самих принципов построения периодизации развития личности [143] . В частности, если в раннем возрасте место ребенка и его социальная позиция в системе общественных отношений задаются настолько однозначно, что в каком-то смысле действительно могут превратиться лишь в постоянный фон при изучении формирования личности в той или иной ведущей деятельности, то с расширением круга отношений личности в мире взаимосвязи между личностью и деятельностью все более усложняются. Чем больше перед личностью возможность выбора, тем очевиднее становится то, что сама личность выбирает, отстаивает ту или иную социальную позицию, которая затем определяет деятельность этой личности. Произошедшее измерение может быть отражено следующей формулой: деятельность определяет личность, но личность выбирает ту деятельность, которая определяет ее развитие.
В связи с этим становятся понятными те трудности, которые возникают при попытках построить по схеме «ведущая деятельность – личность» периодизацию развития личности за пределами подросткового возраста. Да и подросток может либо предпочесть сам, либо выбрать под влиянием значимых для него сверстников и взрослых в качестве ведущей деятельности или деятельность интимно-личностного общения, или же общественно полезную деятельность. Эти ведущие деятельности не « даны » ему, а заданы конкретной социальной ситуацией развития, в которой совершается его жизнь.
Изучение очерченных выше путей исследования периодизации развития личности, а также движущих сил развития личности, ее психологического возраста и зрелости – все это вопросы, связанные с выявлением условий порождения и изменения различных смысловых новообразований индивидуальности в процессе ее жизненного пути.Глава 18 Личность и характер
К инструментальным проявлениям индивидуальности личности относятся характер и способности.
При исследовании характера в психологии индивидуальности выявляются следующие проблемы: 1) проблема выделения и описания феноменологии характера; 2) проблема типологии характера индивидуальности, обусловленности любой типологии стоящими перед исследователями задачами; 3) проблема единиц анализа характера индивидуальности; 4) проблема формирования характера; 5) проблема соотношения индивидуальности личности и ее характера.
О клиническом подходе к изучению характера
Феноменология характера наиболее ярко представлена в клинической психологии и психиатрии.
Именно обращаясь к феноменологии характера, накопленной прежде всего в психиатрии, психологи пытаются разрабатывать общие теоретические и методические подходы к проблеме характера. Подобного рода клинический источник феноменологии естественно накладывает весьма своеобразный отпечаток на самые различные учения о характере. Сильной стороной восходящей к психиатрии и клинической психологии линии изучения характера является в первую очередь реальность, осязаемость полученных в этих областях фактов в отличие от лабораторных описаний характера, которые представляют собой не более чем тени жизненных проявлений характера личности. Одно из самых красочных описаний феноменологии характера дано в исследованиях известного отечественного психиатра П.Б. Ганнушкина, в его учении о конституционных психопатических личностях. По сути, в своем генезисе из этого учения вырастают современные представления и об акцентуированных личностях К. Леонгардта, и о типах акцентуаций характера в подростковой возрасте А.Е. Личко [144] .
Исследования А.Е. Личко представляются наиболее психологичными. Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, автор этой концепции предпринимает попытку рассмотреть акцентуации характера через призму обще-психологической теории отношений В.Н. Мясищева. Во-вторых, изучение акцентуаций характера, то есть отдельных чрезмерно усиленных черт характера, – это изучение крайних вариантов нормы. И в-третьих, сам объект исследований А.Е. Личко – характер подростка – так или иначе побуждает его обращаться к вопросам о формировании характера.
Однако из этого же источника, откуда черпаются сильные стороны клинических описаний и типологий характера, проистекают и уязвимые моменты этого подхода. Самые различные представители клинических типологий характера, как правило, ограничиваются описанием феноменологии, которая может послужить основой для постановки диагноза. Если же речь заходит о разработке представлений о формировании характера, то они ведутся исключительно в рамках теорий конвергенции двух факторов – биологического и социального, причем на первый план постоянно выступают биологические наследственные факторы вроде конституции или темперамента индивида. Иными словами, как уже говорилось, несмотря на все социальные вкрапления, строятся индивидные типологии характеров личности. Неудивительно поэтому, что в идущих от клиники классификациях характера личность и характер отождествляются между собой. Даже в тех случаях, когда исследователи проявляют при рассмотрении этого вопроса известную осторожность, как это делает А.Е. Личко, предпочитающий в отличие от К. Леонгардта говорить не об акцентуациях личности, а об акцентуациях характера, они затем выдвигают положение о характере как базисе личности. Движущие силы развития характера оказываются вне их поля зрения. Так, А.Е. Личко, тонко описывая особенности циклоидного типа характера у подростков, ограничивается констатацией, что местом наименьшего сопротивления у них является ломка жизненного стереотипа при переходе от школьной опеки к свободной жизни в вузе. И наконец, как бы психологичны ни были основанные на клинических данных классификации характера, в них осознанно или неосознанно представления о характере в норме строятся по образу и подобию модели характера в патологии. Все сказанное в адрес клинических типологий характера ни в коей мере не имеет своей целью их критику. Указанные моменты заслуживают критики лишь тогда, когда клинические типологии характеров привносятся в психологию личности и принимаются за образец.
Все клинические классификации характеров, как и вообще большинство любых классификаций, представляют собой не что-то раз и навсегда данное, универсальное, а зависят от прикладных целей строящего типологию характеров исследователя. В связи с этим, изучая одного и того же человека в клинике, психологи обнаруживают у него истероидный тип характера, а исследуя его как потенциального руководителя коллектива – авторитарный стиль руководства. Безусловно, что подобные типологии, созданные по разным основаниям, в принципе могут пересекаться между собой, но, как бы они ни пересекались, они так и останутся разными описаниями феноменологии характера одной и той же личности, сведутся к разным вариациям статичных черт.
Динамический подход к изучению характера
При разработке представлений об индивидуальном характере общепсихологическая теория личности, клинические и художественные описания характеров должны двигаться навстречу друг другу, причем в силу исторически сложившихся обстоятельств большую часть этого пути предстоит вначале пройти общепсихологической теории личности. При рассмотрении характера как инструментального проявления личности под характером понимается фиксированная форма выражения смыслового опыта, актуализирующаяся в присущем данной личности индивидуальном стиле действования, посредством которого достигаются те или иные ее мотивы. Такое понимание характера основывается в первую очередь на представлениях о характере Л.C. Выготского, C.Л. Рубинштейна и Д.Н. Узнадзе. С точки зрения всех этих исследователей, разрабатывавших динамический подход к изучению характера, единицами анализа характера являются динамические тенденции личности, фиксированные обобщенные установки личности.
Установки, выступающие как единицы анализа характера, обладают рядом особенностей.
Во-первых, фиксированные смысловые установки как бы сохраняют во времени, несут в себе ведущие отношения личности к действительности, тем самым определяя относительную устойчивость поведения личности.
Во-вторых, в фиксированных латентных смысловых установках личности, как и в любых установках, содержится эскиз, проект будущего действия, всегда предшествующий его реальному воплощению.