Давайте попытаемся учить великодушию и альтруизму, потому что мы рождаемся эгоистами. Давайте, наконец, поймем, на что способны наши гены эгоизма, потому что тогда у нас хотя бы появится шанс противостоять их намерениям, т. е. сделаем то, на что никогда не замахивался ни один биологический вид.
К. Р. Докинз (Dawkins, 1976)
К сожалению, об альтруизме мало что известно. Эта составляющая человеческого поведения до настоящего времени практически не изучалась наукой. В отечественной психологии нет ни одного фундаментального научного труда, посвященного этой проблеме, несмотря на то что альтруизм является важной стороной морального развития человека. Моральная, нравственная сторона альтруизма может быть осмыслена через нравственный императив И. Канта. Интериоризованное человеком то или иное понимание нравственности может стать таким внутриличностным образованием, как совесть, исходя из которой, а не из стремлений к тем или иным выгодам, будет действовать человек. Таким образом, моральный/нравственный альтруизм заключается в действии в соответствии с собственной совестью.
Альтруизм предполагает самоотречение[24], ибо в условиях социальной и психологической обособленности между людьми забота об интересе ближнего возможна лишь при ограничении собственного интереса. Однако при формулировке альтруизма, указывающей на необходимость подчинения своего интереса интересу другого, принцип альтруизма может быть поставлен под сомнение: как следует поступать по отношению к чинящему несправедливость, к нечестивому человеку? В связи с этим принцип альтруизма, полагают некоторые, требует уточнения: он не распространяется на тех, кто намеренно творит несправедливость и зло. Но как же тогда быть с «милостью падшим», с принципом «отвечать добром на зло»?
4.1. Что такое альтруизм
Термин «альтруизм» был введен Огюстом Контом, считавшим, что под влиянием позитивизма общество развивается в направлении гуманистических ценностей. В общих чертах альтруизм в понимании Конта отражает принцип «жить ради других» (лат. alter — «другой») как программу построения совершенного человеческого общества; он видел смысл человеческой жизни в том, чтобы «служить человечеству, улучшая самих себя». Однако в качестве нравственного принципа альтруизм существовал и осознавался намного раньше. Еще Сократ утверждал, что «не брать, а отдавать, — суть нравственного закона, уравновешивающего эгостическую волю каждого человека. И чем духовнее и душевнее человек, тем сильнее в нем желание отдавать и служить людям».
Понятие «альтруизм», существенное для морали буддизма и христианства, позднее было развито как моральный принцип английской этикой XVIII в. (А. Шефтсбери, Ф. Хатчесон, А. Смит, Д. Юм и др.) и идеями французского Просвещения (Ж.-Ж. Руссо), в немецкой в этике Г. Лейбница, И. Канта, Л. Фейербаха. В современных эмпирических социологических и социально-психологических исследованиях альтруизм рассматривается как критерий нравственности поведения (Дж. Райт) и как высший этап нравственного развития личности (Л. Кольберг, Т. Лайкона).
Имеется много научных определений альтруизма, содержание которых зависит от той научной дисциплины, которую представляет дающий определение автор. В философии и этике альтруизм — моральный принцип, основанный на признании естественной связанности людей через врожденное чувство симпатии. Отсюда, по
В. С. Соловьеву, альтруизм — это «нравственная солидарность с другими человеческими существами», а по Э. Дюркгейму, альтруизм — общественное состояние, при котором индивид полностью поглощается группой и не имеет собственных целей, отличающихся от целей группы; исполнение долга и следование групповым нормам считаются наивысшими ценностями.
Однако чаще всего альтруизм рассматривается с психологических позиций как самоотверженность, сознательное и добровольное служение людям, желание помогать другим, способствовать их счастью на основе мотива любви, преданности, верности, взаимопомощи, сочувствия, сострадания. В некоторых случаях альтруист проявляет полное самопожертвование, самоограничение, отказывается от счастья, своих интересов и желаний.
В другом случае альтруизм определяется как активность, связанная с бескорыстной заботой о благополучии других: «Поведение, осуществляемое ради блага другого человека без ожидания какой-либо внешней награды» (Macauley, Bercowitz, 1970); соотносится с понятием «самоотверженность», т. е. с приношением в жертву своих выгод в пользу блага другого человека, других людей или в целом — ради общего блага. В некоторых смыслах может рассматриваться как противоположность эгоизму. В психологии иногда рассматривается как синоним или часть просоциального поведения.
Важно подчеркнуть, что когда говорят об альтруизме, то речь идет о содействии не общему интересу, а именно интересу другого человека. При этом уточняется, что альтруизм необходимо отличать от коллективизма — принципа, ориентирующего человека на благо сообщества (группы).
Некоторыми высказывается мнение, что подарки тоже можно назвать проявлением альтруизма. Однако это не может быть принято безоговорочно. Мы ведь часто дарим вещи, оказывающиеся совершенно не нужными и бесполезными для других и для нас самих, желая просто избавиться от них. О каком же альтруизме здесь можно говорить?
Неопределенность понятия «альтруизм» выражается и в том, что помощь, оказываемую на основе эмпатии, Х. Хекхаузен (2003) не считает альтруизмом. Поводом к сомнению для него является тот факт, что эмпатическое сострадание возрастает с увеличением потребности в помощи и уменьшается при ее снижении, следовательно, редукцию эмпатического сострадания как негативного возбуждения можно рассматривать аналогично редукции своего собственного страдания, как вполне эгоистическую побудительную силу, что было продемонстрировано Бетсоном в его многочисленных работах (Batson, 1975, 1984; Batson et al., 1978, 1981, 1983, 1984, 1986). Следовательно, помощь оказывается не бескорыстно, а ради снятия у себя эмоционального напряжения.
Г. А. Миронова (1988) выделяет признаки, позволяющие классифицировать поведение как альтруистическое:
• добровольные и сознательные действия как проявление свойств воли, а не результат внешнего принуждения;
• бескорыстное исключение ожидания ответного благодеяния;
• стремление содействовать благу других людей из гуманных мотивов;
• наличие эмоционального отношения к людям, сочувствия им, доброжелательность, симпатия, готовность помочь;
• социальная ориентированность поступка;
• самоотречение (самоотверженность).
Удивительно, но В. А. Жмуров (2012) не относит альтруизм к помогающему поведению. Так, он пишет: «Помогающее поведение — предоставление помощи кому-либо, исключающее, в отличие от альтруизма, какие-либо жертвы собственным интересам».
Альтруизм в большей степени обусловлен не внешним социальным давлением и не присутствием человека, способного оценить благородность поступка субъекта. Это поведение, которое обусловлено наличием у человека ряда душевных качеств (личностных диспозиций) — сострадательности, заботливости, чувства долга, ответственности, и отсутствием качеств, не способствующих проявлению альтруизма, — подозрительности, жадности, скептицизма.
4.2. Генезис альтруизма
На вопрос о происхождении альтруизма имеются разные точки зрения. Одни считают альтруизм специфически человеческим, общественно формируемым качеством (Aronfreed, 1968), другие — врожденным, генетически зафиксированным результатом естественного отбора (Campbell, 1965; Hamilton, 1964). Эволюционный подход связан с поиском биологических и социальных условий, которые могут способствовать формированию альтруистического поведения.
Ученые Цюрихского университета (De Dreu et al., 2010) в рамках научного проекта <…> изучили биологическую основу альтруистических поступков. Они исследовали репрезентативную группу волонтеров, которым было предложено пожертвовать деньги неизвестному им человеку.
Отличие этого исследования в том, что ученые постарались полностью отвлечься от социальной и половой принадлежности испытуемых, а также их возраста, которые обычно учитываются как фактор, влияющий на принятие решений.
В ходе эксперимента часть испытуемых отказывалась жертвовать деньги в принципе, другие были «готовы помочь». Томографические исследования, которым подверглись все волонтеры, показали прямую зависимость между склонностью жертвовать в пользу другого и объемом небольшого участка мозга, расположенного на стыке височной и теменной долей. В случае, когда человек готов был делиться своими деньгами, этот участок активизировался.
У жадных людей с самого начала эксперимента активно работал участок мозга, расположенный в височной области. У людей, склонных к щедрости, этот механизм «жадности» включался только когда доля требуемого пожертвования от общей суммы становилась велика (более 50 %).
«Неправильно было бы утверждать, что альтруизм определяется исключительно биологическими факторами; конечно, имеют значение и социальные процессы, например воспитание. Однако наше исследование подтверждает прямую связь между анатомией мозга и альтруизмом», — сказал руководитель исследования, сотрудник Цюрихского университета Эрнст Фер.
По материалам Интернета (ria.ru)
Сторонники эволюционной точки зрения убеждены, что альтруистическое поведение необходимо для выживания человека как вида, поэтому генам альтруистического поведения оказывалось предпочтение при воспроизводстве популяции.
Согласно некоторым эволюционным теориям морали (например, П. А. Кропоткина, 1909, 1991; В. П. Эфроимсона, 1971, 1998), человечество проходило в своем становлении групповой отбор на моральность, в частности на альтруистичность: выживали те группы, у индивидов которых появляется и закрепляется генетическая структура, определяющая альтруистическое — помогающее, самоотверженное, жертвенное — поведение. Если принять во внимание особенное понимание эволюционистами альтруизма как такого индивидуального поведения, которое увеличивает возможности приспособления и размножения родственной группы при возможном уменьшении шансов индивида, то становится ясно, что альтруизм был одним из биологических инструментов приспособленности не особи, но родичей, т. е. «совокупной приспособленности». Речь идет именно об эволюционистском понимании альтруизма как механизма внутригруппового взаимодействия.
По материалам Интернета (Рубен Апресян. Альтруизм)
В соответствии с эволюционным подходом альтруистическое поведение является продуктом социокультурной эволюции: человеческие существа эгоистичны по своей природе, однако социальная эволюция посредством культурного давления противодействует индивидуальным эгоистическим тенденциям, для того чтобы способствовать альтруистическому поведению, представляющему ценность для группы или общества. На такой позиции стоит социолог Герберт Гинтес, который в своей работе «Обратная сторона альтруизма» приходит к выводу, что альтруизм возник в обществах, которые сурово карали нечестность и нарушения норм справедливости. Соответственно, чтобы быть уважаемым членом такого общества, приходилось демонстрировать бескорыстную заботу о всеобщем благе.
Было бы слишком односторонним полное и безусловное сведение всего многообразия феноменов человеческого просоциального поведения к эволюции подкорковых мозговых структур (типа лимбической системы), лежащих в основе тех способов поведения, которые с точки зрения социобиологии отвечают принципам взаимного альтруизма. Однако эволюция человека, основывающаяся на социальном, а не одиночном способе жизни, при отборе благоприятствующих родственникам («семейственных») способов поведения, могла создать такую эмоциональную систему, что члены своей семейной группы вызывали у человека не только позитивные эмоции, но и эмпатию, т. е. способность сочувствовать (Hoffman, 1981). При этом эволюция могла двигаться таким путем, который первоначально подразумевал малое количество альтруизма в психологическом смысле этого слова. Психологическое обозначение — такое, как «альтруизм» (даже если его значение сужено до «семейственности»), не должно заставлять нас видеть нечто большее, чем психоэволюционную предрасположенность, скажем, мотивационно-психологическое объяснение альтруизма в собственном смысле этого слова. <…> Одна только история социализации индивида может породить, с одной стороны, неспособность вступиться за своих ближайших родственников, а с другой — способность включить в сферу своего альтруистического поведения всех людей независимо от их происхождения. Ведь помимо генов большую роль играет еще и культура, в которой воспитывается человек после рождения, а социобиологи часто склонны недооценивать то расстояние, на которое культура может уводить индивида от того, что заложено в генах (Barkow, 1984).
Хекхаузен Х., 2003
У сторонников точки зрения, что альтруизм является чисто человеческим качеством, существует несколько подходов к объяснению его генезиса.
Психоаналитический подход подчеркивает значение долговременных последствий опыта младенчества и детства. При этом с позиции некоторых психоаналитиков альтруизм может служить лишь внешним фасадом человеческого поведения, за которым могут скрываться эгоизм или агрессия и злость. Таким образом, альтруизм рассматривается как производная базовой эгоистической мотивации.
Согласно подходу с позиций теории социального научения, альтруизму люди научаются в процессе взаимодействия с социальным окружением. В качестве условий, способствующих приобретению альтруизма, выделяются в первую очередь положительное подкрепление и моделирование, а также индукция и исполнение роли. С этим подходом согласуется точка зрения, согласно которой альтруизм приобретается с возрастом, по мере того как дети приучаются смотреть на мир глазами других людей (Bar-Tal, 1982; Rushton, 1976; Underwood, Moore, 1982).
Большое место среди рассматриваемых работ занимают исследования «онтогенетических истоков» альтруизма. Значительная часть этих исследований проведена в русле бихевиористского направления и посвящена выяснению влияния «моделей» на поведение детей. Так, в эксперименте Харрис (Harris, 1970) детей (учеников IV–V классов) за выполнение задания награждали, причем часть своей награды они могли пожертвовать другим детям. Одновременно с детьми задание выполняла «модель» (молодая женщина), которая часть своей награды:
а) отдавала испытуемому [ученику. — Е. И.],
б) отдавала в благотворительный фонд,
в) отказывалась отдавать вообще.
Таким образом, часть детей оказывались реципиентами альтруистического акта, а часть — просто наблюдателями щедрой или эгоистичной «модели». Оказалось, что дети, наблюдавшие щедрую модель, в свою очередь, проявили больший альтруизм, чем дети, не наблюдавшие «модели»; при этом и реципиенты, и наблюдатели проявили одинаковую щедрость. Это показывает, что щедрость детей является тут актом альтруизма, а не просто желанием отблагодарить «модель» за сделанное добро.
В другой работе (Bryan, Walbek, 1970) сравнивалась эффективность воздействия вербального и реального поведения «модели». В первой серии опытов дети (учащиеся) наблюдали «модель», совершавшую щедрые поступки, во второй серии — эгоистичную «модель». Одновременно с реальным поведением «модель» высказывала суждения типа «надо делиться с другими» или «надо оставлять свои деньги себе»; при этом одни «модели» проявляли последовательность в поведении и суждениях, другие были непоследовательны. Затем дети сами получали возможность совершить альтруистический акт. В результате выяснилось, что реальное поведение «модели» оказало значительное влияние на поведение детей, в то время как рассуждения «модели» о должном почти не отразились на поведении. В то же время высказывания детей делались более альтруистичными после наблюдения «моделей», проявивших «вербальный альтруизм». Тот же эффект авторы получили в другой работе (Bryan, Walbek, 1970), в которой «моделью» служил сам экспериментатор. Авторы делают вывод, что недостаточно научить детей словесно «норме социальной ответственности» или менторски актуализировать эту норму; необходимо воспитывать альтруизм личным примером.
Субботский Е. В., 1977
Правомочность такого подхода показана в исследовании А. А. Моисеевой (2007), в котором было установлено, что альтруистическая направленность личности формируется как результат позитивных взаимоотношений в семье и социализирующего влияния гуманистической составляющей воспитательных воздействий окружающей среды.
Развитию альтруистической направленности личности способствуют личностноразвивающий и доверительно-уважительный стили родительского воспитания в совокупности с семейной атмосферой доверия и предпочтением нематериального характера поощрений вместо наказаний. Тогда как чрезмерная опека или, наоборот, дистанцирование от ребенка с ориентацией на наказание препятствует ее формированию.
В работе Пресби и Куато (Presbie, Coiteux, 1971) дети наблюдали: а) щедрую, б) скупую и в) эгоистичную «модель». При этом одни из этих «моделей» поощрялись, другие — не поощрялись экспериментатором. Результаты показали, что дети, наблюдавшие щедрую «модель», демонстрировали больший альтруизм, чем дети, наблюдавшие эгоистичную «модель»; при этом поощрение экспериментатором щедрой «модели» увеличивало, а поощрение эгоистичной «модели» резко уменьшало альтруизм детей. В опытах Мастерса (Masters, 1972) исследовалось сравнительное влияние «модели», которую экспериментатор поощрял: а) так же, как и ребенка, б) значительно сильнее, чем ребенка и в) значительно слабее. Оказалось, что дети гораздо охотнее имитируют поведение «модели», поощренной наравне с ними или сильнее их; «модель» же, поощренная меньше, не имела в их глазах авторитета. Правда, для детей, проявивших «истинный альтруизм» (отдававших большую часть своей награды, чем отдавала «модель»), престижность «модели» не имела значения.
Хартуп и Коэтс (Hartup, Coats, 1967) выбрали детей, которые: а) часто поощряются сверстниками и б) редко поощряются сверстниками. В первой серии эти дети наблюдали альтруистическое поведение «модели», причем «моделью» служили сверстники, ранее поощрявшие испытуемых (позитивная «модель») или проявлявшие к ним безразличие (негативная «модель»). Результаты показали, что дети с положительным опытом общения (привыкшие к поощрению от сверстников) больше имитировали позитивную «модель» [т. е. проявляли больший альтруизм. — Е. И.], а дети с отрицательным опытом общения (отвергаемые) больше имитировали отрицательную «модель» [т. е. проявляли меньший альтруизм. — Е. И.].
В работе Ярроу и др. (Yarrow et al., 1973) у детей воспитывали установки на помощь и сочувствие другим. В одной группе детей это делалось вербально, на материале обсуждения картинок с изображением ребенка или животного, нуждающегося в помощи. В другой группе воспитание проводилось на материале реальных ситуаций. Оказалось, что в первой группе увеличился «вербальный альтруизм» детей, в то время как альтруизм реального поведения возрос только у детей второй группы; при этом максимальное влияние альтруистические установки воспитателя имели в том случае, если между ним и ребенком устанавливались теплые, дружеские отношения.
Субботский Е. В., 1977
Когнитивный подход к развитию подчеркивает качественные изменения в аспекте когнитивной, социальной перспективы и развитие моральных суждений в качестве необходимых условий для формирования альтруизма.
В последнее время была предложена интеграция двух последних подходов в рамках теории когнитивного научения. Этот подход наряду с признанием влияния когнитивной, социальной перспективы и развития моральных суждений также выделяет в качестве детерминанты формирования альтруистического поведения развитие системы саморегуляции. Согласно этому подходу, система саморегуляции лежит в основе формирования самоконтроля — способности выполнять жертвенное поведение без ожидания внешних вознаграждений.
Аронфрид (Aronfreed, 1968) считает, что в основе альтруистического поведения лежит эмпатическое подкрепление: удовольствие, которое получает ребенок при виде последствий своего альтруистического поступка. В одной из работ этого автора использовалась установка, имевшая две педали. При нажатии на верхнюю педаль ребенок получал конфету, при нажатии на нижнюю педаль зажигалась лампочка. В контрольных опытах дети стойко предпочитали нажимать верхнюю педаль. Если же при зажигании лампочки сидящий рядом экспериментатор выражал свое удовольствие и одобрял действия ребенка, то дети предпочитали нажимать нижнюю педаль. Таким образом, согласно автору, вызвать у детей чувство эмпатического удовольствия при виде последствий своего поступка — это и значит сформировать альтруизм. В дальнейшем исчезает и необходимость созерцать последствия поступка, так как у детей формируется способность к их когнитивному предвосхищению.
Субботский Е. В., 1977
Имеются и другие теории, объясняющие необходимость альтруизма. Согласно теории группового выбора, альтруизм служит интересам группы, к которой относится индивид, а потому этот индивид тоже пользуется его плодами. Согласно теории родственного выбора, если альтруизм обращен на родственников, обладающих схожими генами, то индивид косвенно поддерживает выживание собственных генов. Теория обоюдности заявляет, что альтруистическое поведение основано на определенной компенсации, которую индивид получает за свое действие. Принцип отягощения отводит альтруизму роль того средства, при помощи которого индивид правдиво выражает свои особенности и достоинства.
В группе работ исследователи исходили из предположения о том, что в основе развития альтруизма лежит формирование интеллектуальных операций. Так, Рубин и Шнейдер (Rubin, Shneider, 1973) указывают, что альтруизм является следствием формирования способов к децентрации, умения понять потребности и переживания другого человека. Проведенные ими опыты показали, что альтруизм детей (стремление бескорыстно помочь другому или поделиться наградой) положительно коррелирует с такими показателями децентрации, как уровень моральных суждений (по Кольбергу) и уровень коммуникативного поведения. <…>
Наконец, имеются попытки понять альтруистическое поведение как результат усвоения ролей в игровой деятельности. В исследовании Стауба (Staub, 1971) детей экспериментальной группы просили проигрывать ситуации, в которых один из детей «нуждался в помощи», а другой должен был ему помогать.
В контрольных опытах исследовались такие показатели альтруизма детей, как стремление прийти на помощь сверстнику, желание поделиться наградой с другими детьми. Результаты показали, что дети, прошедшие через ролевую игру, демонстрировали больший альтруизм, чем дети контрольной группы; это говорит об эффективности воспитательного воздействия игры.
Субботский Е. В., 1977
4.3. Виды альтруизма
Самопожертвование. Особо надо выделить такой вид альтруизма, как самопожертвование. Самопожертвование — это жертвование собой ради блага других. Вспомним рассказ старухи Изергиль из одноименной повести М. Горького о подвиге юного красавца Данко, который, чтобы вывести свой народ сквозь непроходимые болото и лес, вырвал свое сердце и осветил путь людям. Это сказка. А вот быль.
На холме в Иерусалиме 800 деревьев, высаженных в одну линию, образуют Дорогу праведников. Под каждым деревом лежит плита с именем европейского христианина, спасшего жизнь одного или нескольких евреев во время нацистского холокоста (50 тысяч неевреев спасли от нацистов 200 тысяч евреев). Эти «праведные иноверцы» знали, что в случае обнаружения у них беглецов они подвергаются, согласно нацистской политике, той же самой опасности, что и люди, которых они укрывали.
Во время вьетнамской войны 63 американских солдата получили «Медаль славы» за то, что спасли своих товарищей от гибели при взрыве. Большинство из них закрыли своим телом неразорвавшиеся гранаты. Пятьдесят девять солдат из этих 63 погибли. Подобные случаи проявления самопожертвования нашими воинами в Великой Отечественной войне можно исчислять сотнями тысяч!
Уже в мирное время этот подвиг повторил российский учитель. В десятом классе Иваничевской средней школы № 2 шел урок по начальной военной подготовке. Учитель Юрий Николаевич Лелюков объяснял строение гранаты. Высоко поднял ее, чтобы видели все, выдернул чеку и вдруг услышал знакомое еще со службы на границе шипение. Граната боевая! В распоряжении всего четыре секунды.
Что делать? В классе кроме него еще 26 учащихся. Может быть, выбросить в окно? Но там строем идут в столовую первоклассники. Нельзя! И он накрыл гранату собой. Испуганные дети бросились к двери. Через несколько секунд они вернулись в класс. Но учитель был мертв. Это произошло 29 ноября 1984 г За проявленное мужество Юрий Лелюков был награжден (посмертно) орденом «Знак почета».
Женя Табаков, семилетний мальчик из Ногинска, бросился с ножом на грабителя, который попытался изнасиловать его сестру. Женя получил восемь ножевых ран, но его сестра успела вырваться и позвать на помощь.
Пассажиры рейса 93 в достопамятный для американского народа день 11 сентября 2001 г, узнав, что другие захваченные самолеты были использованы для террористической атаки в США, напали на террористов. Экипаж на тот момент был уже мертв, так что пассажиры знали, что не смогут посадить самолет. Их гибель спасла жизнь тысячам людей.
Кризисный менеджер Мики Эндо отказалась покинуть свой пост у микрофона в г. Сэндай во время цунами и землетрясения 11 марта 2011 г., и передавала сигнал тревоги, пока все сотрудники не покинули здание. Сама она эвакуироваться не успела.
Инженерная команда «Титаника» до конца поддерживала генераторы в рабочем состоянии, чтобы как можно больше пассажиров могло выбраться наружу.
В Польше в 1960 г. была учреждена медаль «За самопожертвование и отвагу», включенная в реестр государственных наград. Медалью награждаются граждане Польши, а также иностранцы за смелость, отвагу и самопожертвование, проявленные при спасении людей, государственной собственности и имущества граждан с риском для собственной жизни во время стихийных бедствий: пожарах, наводнениях, землетрясениях. До учреждения медали «За самопожертвование и отвагу» за аналогичные подвиги производилось награждение Крестом заслуги.
Одиннадцатилетний Олег Витязев награжден «Орденом Мужества» посмертно.
Он спас тонувшую девочку, а сам погиб.
Сын моих друзей петербуржец Андрей Майоров шел поздней осенью с работы по Обводному каналу и увидел двух барахтающихся в воде ребятишек. Не раздумывая, он бросился в воду и стал помогать им выбраться на набережную.
С большим трудом ему это удалось сделать, но сам он от переохлаждения через три часа скончался в больнице, и его малолетний сын остался без отца. Посмертно Андрей тоже был награжден «Орденом Мужества».
Самопожертвование связано с экстремальными ситуациями, со спасением других людей (прямым или косвенным) и требует наличия у человека, его осуществляющего, чувства долга и мужества, героизма. Недаром часто говорят о героическом самопожертвовании. Из истории медицины известны случаи, когда врачи, разрабатывая вакцину против того или иного инфекционного заболевания ради спасения человечества, проверяли ее на себе, зная при этом, что если она окажется недостаточно доработанной, то они погибнут, что в ряде случаев и происходило.
В годы Великой Отечественной войны многие наши воины жертвовали своей жизнью ради спасения других (например, прикрывали амбразуры вражеских укреплений своей грудью). Да и в мирное время самопожертвования не такая уж редкость. Известны случаи, когда при авариях самолета летчики не катапультировались, а пытались увести самолет от населенных пунктов, чтобы не пострадало при падении самолета мирное население. Сами летчики при этом погибали.
Ученые из Университета Сент-Эндрюс (Великобритания) выявили, что у широколицых людей имеется выраженная склонность к самопожертвованию.
Психологи раздали группе студентов-добровольцев некоторую сумму денег и предложили сыграть. В игре каждый мог получить верную выгоду за счет группы или же, наоборот, рискнуть своими средствами и принести удачу всей своей команде. При этом половине участников говорили, что их результаты будут сравнивать с другими группами из их родного университета, другим — что им нужно выдержать соревнование с чужаками из другого вуза.
<…> Авторы пишут, что во втором случае отмечалось четкое совпадение между типом лица и желанием помочь группе. То есть при внешней опасности помощь придет от широколицых товарищей. Если же речь шла о внутренней конкуренции со «своими», то широколицые проявляли свои классические неприветливые черты, не слишком задумываясь о выгоде группы.
Широкое лицо обычно связывают с силой, маскулинностью, грубостью. Однако одна и та же черта может проявляться как в антисоциальном, так и в просоциальном поведении — в зависимости от контекста. У мужчин это выражено сильнее, поскольку, по словам исследователей, они более чувствительны к межгрупповым связям, т. е. больше придают значение тому, кто нам соседи — друзья или враги.
По материалам Интернета (Кирилл Стасевич. Широколицые склонны к самопожертвованию)
Милосердие. В массовом сознании милосердие понимается как великодушие, доброта к людям, готовность простить или хотя бы понять человека, даже если он совершил что-то очень плохое. Это и забота о другом (вспомним сестер милосердия, братьев милосердия).
В Толковом словаре есть такое определение слова «милосердие»: «хорошее, сочувственное отношение к кому-нибудь, проявление жалости, помилование». Наиболее точно сущность милосердия выразил Л. Н. Толстой: «Милосердие заключается не столько в вещевой помощи, сколько в духовной поддержке ближнего. Духовная же поддержка прежде всего не в осуждении ближнего, а в почете его человеческого достоинства». Милосердие — это больше моральная помощь человеку, попавшему в трудную жизненную ситуацию, чем материальная.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал.
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
А. С. Пушкин
Термин «милосердие» в наше время устарел, стал непопулярным. Даже в словарях это слово помечается как «устар.». Однако изъять понятие «милосердие» из нашего лексикона — значит лишить нас обозначения одного из важнейших проявлений нравственности: милости к поверженным и пострадавшим.
С. П. Суровягин (1993) относит милосердие к высшей форме альтруизма, последовательно проходящего в своем развитии стадии милостивости, товарищеской солидарности и великодушия дружбы. Исходя из мотивов благотворения, помощи ближнему, автор выделят квазиальтруизм, социально-психологический альтруизм и собственно этический альтруизм.
То, что кажется великодушием, весьма часто — только замаскированное честолюбие, презирающее мелкие выгоды, чтобы достигнуть гораздо больших.
Великодушие есть отданный под проценты капитал.
Ларошфуко
Реципрокный (взаимный) альтруизм — вид социального поведения, когда индивиды ведут себя с некоторой долей самопожертвования в отношении друг друга, однако только в том случае, если ожидают ответного самопожертвования. Термин введен социобиологом Робертом Триверсом (Trivers). Если отойти от научной терминологии, то речь идет о взаимопомощи. Маленькие школы, города, церкви, немногочисленные рабочие группы, студенческие общежития — все это хорошие «проводники» общинного духа, который благоприятствует проявлениям взаимной заботы (Майерс, 2004).
Реципрокный альтруизм базируется на норме взаимности, являющейся универсальным принципом социального взаимодействия. Согласно этому принципу, люди, взаимодействуя друг с другом, стремятся к сохранению равновесия, так как неравное распределение преимуществ или затрат вызывает неудовольствие. Поэтому, как показано в лабораторном эксперименте, испытуемые значительно больше помогают в выполнении задания другому испытуемому, если он до этого не отказывался помочь им самим. В соответствии с этим принципом люди, считающие, что они не смогут адекватно ответить на помощь другого, могут отказаться от нее. В противном случае он может испытывать неприязнь и даже враждебность к человеку, оказавшему помощь (Goranson, Berkowitz, 1966). Благодарность по отношению к оказавшему помощь человеку возникает лишь в том случае, когда он намеренно действует так, чтобы принести пользу получателю помощи, а не себе самому (Tesser et al., 1968).
Помощь, оказываемая с расчетом на взаимность, может преследовать различные цели. Во-первых, субъект может хотеть получить компенсацию за оказанную помощь. Во-вторых, он может стремиться обязать получившего помощь человека помогать ему в будущем. Наконец, помощь может быть оказана с тем, чтобы благодарность как погашение долга получившего помощь человека была возможна лишь в определенной степени. <…> Мотивация помогающего воспринимается с тем большим недоверием, чем более утрированной представляется помощь и чем менее она отвечает особенностям положения попавшего в беду человека.
В таких случаях возникает подозрение в том, что оказывающий помощь преследует корыстные цели, обязывая получающего помощь в соответствии с нормой взаимности компенсировать эту помощь в будущем (Schopler, 1970).
Хекхаузен Х., 2003
Группы альтруистов выживают успешнее, чем группы неальтруистов (Krebs, 1998; Sober, Wilson, 1998).
Некоторые формы альтруизма (взаимопомощь, поддержку беспомощных, больных, детей, стариков, передачу знаний) называют косвенным взаимным альтруизмом, так как предполагается ожидание ответной услуги непрямым образом — через посредничество наблюдающих третьих лиц, в дальнейшем награждающих помогающего человека репутацией достойного гражданина, которому следует всячески помогать при необходимости. Иными словами, своим альтруистическим поведением в данный момент человек создает базу для ответных услуг в будущем, причем от многих посторонних лиц, а не от того, кому была оказана помощь.
Это экспериментально доказали швейцарские биологи К. Ведекинд и М. Милински (Wedekind, Milinski, 2000). Они придумали игру, в которой студенты должны были жертвовать деньги человеку, лишенному возможности ответить им тем же. Но их щедрость могла быть вознаграждена другими игроками. К концу игры самые щедрые оказывались самыми богатыми. Побеждали добрые. Таким образом, ученые продемонстрировали, как группы способны побуждать к альтруизму через косвенный взаимный обмен, в котором участвует третья сторона.
4.4. Парохиальный альтруизм
Известно, что нами люди часто делятся на «своих» и «чужих», и это отражается на нашем альтруистическом поведении. Одной группе людей («своим») мы более склонны оказывать помощь, чем другим («чужим»).
Альтруизм, ограниченный рамками определенной группы, получил название парохиального («приходского», «местнического») альтруизма (parochial altruism). Название связано с типологией политических культур, разработанной американскими политологами Г. Алмондом и С. Вербе. Они выделили три типа культур: приходская, зависимая и культура участия. Приходской альтруизм является частью приходской культуры. Показано, что поддержка «своих» и ненависть к «чужим», связанные с принадлежностью к определенным религиозным общинам, наблюдаются в разных человеческих культурах. Склонность к приходскому альтруизму значимо связана с частотой посещения церквей и общин. Из шести изученных конфессий сильнее всего этот эффект проявился у прихожан Русской православной церкви.
При острой межгрупповой вражде помощь «своим» и агрессия по отношению к «чужим» в равной мере идут на пользу группе. В человеческих обществах альтруистические действия обоих типов, как правило, высоко ценятся, считаются высокоморальными, героическими, патриотическими и т. п. Люди, склонные к такому поведению, особо востребованы во время войн и конфликтов. Их почитают как героев, сочетающих самоотверженность, искреннюю преданность братьям по оружию и ненависть к врагам.
Есть основания предполагать, что в развитии такого поведения велик вклад генетических, биологически предопределенных факторов. Так, в последнее время все больше накапливаются факты, свидетельствующие о том, что даже самые «высшие» проявления нашей психики — такие, как мораль, — имеют вполне материальную основу; что соответствующие психологические механизмы возникли в результате биологической эволюции.
Гипотеза о том, что альтруизм у людей развивался в комплексе с парохиализмом выдвигается рядом авторов (Choi, Bowles, 2007) и косвенно подтверждается результатами психологических экспериментов (Fehr et al., 2008), в ходе которых было показано, например, что у маленьких детей альтруизм и парохиализм развиваются практически одновременно, примерно в возрасте 5–7 лет, причем у мальчиков и парохиализм, и альтруизм по отношению к «своим» выражены сильнее, чем у девочек. Это объяснимо с эволюционной точки зрения, поскольку в первобытном обществе мужчины гораздо больше проигрывали от поражения в межгрупповых конфликтах, чем женщины, и больше выигрывали в случае победы. Поэтому у мужчин и внутригрупповая кооперация, и враждебность к чужакам должны были развиться сильнее.
Предполагают, что альтруизм у людей изначально был направлен только на членов своей группы и развивался в едином комплексе с враждебностью к чужакам (Choi, Bowles, 2007).
Конечно, наличие эволюционной точки зрения на возникновение парохиального альтруизма не означает отрицания роли воспитания и культурного наследования. В то же время выявляются конкретные области мозга, отвечающие за те или иные аспекты наших моральных суждений. Так, у людей с двусторонним повреждением вентромедиальной префронтальной коры исчезает способность испытывать сопереживание и чувство вины при полном сохранении интеллекта и всех остальных функций мозга. Эти люди на сознательном уровне прекрасно отличают добро от зла, но на практике отсутствие эмоциональной составляющей в механизме формирования моральных суждений приводит к характерным искажениям, отклонениям в работе этого механизма. Такие люди выносят моральные суждения только на основе холодного расчета: какой из двух вариантов в итоге даст максимум пользы и минимум вреда.
Показано, что под действием окситоцина люди становятся добрее, внимательнее к другим. Эти исследования, однако, не учитывали того обстоятельства, что альтруизм у людей с древнейших времен был парохиальным, т. е. направленным только на «своих». Новые эксперименты, проведенные голландскими психологами, показали, что положительные эффекты окситоцина распространяются на тех, кого человек считает «своими», но не на членов конкурирующих групп. Окситоцин усиливает любовь и доверие к «своим», но не улучшает отношения к чужакам.
В условиях напряженного соревнования окситоцин может усиливать чувство зависти к сопернику и злорадство в случае победы. Для проверки данной гипотезы авторы поставили три эксперимента. Все они проводились на мужчинах.<…> За полчаса до начала эксперимента каждый испытуемый должен был закапать себе в нос выданный ему препарат; в половине случаев это был раствор окситоцина, в половине — плацебо. В первом эксперименте всех участников разделили на команды по три человека. Команды попарно участвовали в экономической игре, основанной на классической «дилемме заключенного» (так называют ситуацию, когда каждому выгодно вести себя эгоистично вне зависимости от действий партнеров, однако совокупный выигрыш всей группы оказывается максимальным при альтруистическом поведении всех участников). Каждому игроку выдали по 10 евро, и он должен был по своему усмотрению разделить эту сумму на три части. Первая часть доставалась ему целиком, вторая шла в общественный фонд, третья — в межгрупповой фонд. За каждый евро, внесенный в общественный фонд, все три члена команды получали по 0,5 евро. Таким образом, максимальный общий выигрыш достигается в том случае, если игроки отдадут в общественный фонд все свои деньги: тогда каждый заработает по 15 евро.
За каждый евро, внесенный в межгрупповой фонд, все члены команды тоже получали по 0,5 евро; кроме того, у каждого игрока другой команды отнимали такую же сумму. Вкладывание денег в общественный фонд рассматривалось как показатель внутригрупповой любви. Деньги, внесенные в межгрупповой фонд, служили мерилом межгрупповой ненависти. После введения плацебо 52 % испытуемых больше всего денег оставили себе (проявили эгоизм), 20 % самую большую сумму внесли в общественный фонд (любовь к «своим»), 28 % отдали предпочтение межгрупповому фонду (ненависть к «чужим»). Под действием окситоцина только 17 % участников поступили как эгоисты, 58 % проявили любовь к «своим», 25 % — ненависть к «чужим». Обработав полученные результаты несколькими статистическими методами, авторы заключили, что окситоцин усиливает внутригрупповую любовь и практически не влияет на межгрупповую ненависть. Кроме того, испытуемых попросили оценить, чего они ожидают от своих партнеров по команде и от противников в этой игровой ситуации. Их ответы позволили понять, как влияет окситоцин на доверие к «своим» и недоверие к «чужим». Оказалось, что доверие к «своим» (т. е. ожидание альтруистического поведения с их стороны) резко возросло под действием окситоцина. Недоверие к «чужим» (т. е. ожидание подлости с их стороны) не изменилось. Эти результаты показывают, что окситоцин по-разному влияет на отношение к «своим» и «чужим». Если бы люди под действием окситоцина в равной степени «добрели» по отношению ко всем окружающим, то следовало бы ожидать, что ненависть и недоверие к «чужим» снизятся. Но этого не произошло. Окситоцин улучшил отношение только к «своим».
Может быть, окситоцин по-разному влияет на людей с разным характером? Чтобы выяснить это, был поставлен второй эксперимент. Он отличался от первого только тем, что всех участников в начале протестировали, чтобы определить их склонность к альтруизму, и разделили по результатам тестирования на эгоистов и альтруистов. Оказалось, что окситоцин влияет на обе группы совершенно одинаково: как у альтруистов, так и у эгоистов введение окситоцина усилило любовь и доверие к своим, но не повлияло на отношение к чужим.
По материалам Интернета (psyfactor.org)
4.5. Альтер-альтруизм
А. Н. Поддьяков (2010) пишет, что «в традиционном понимании альтруизма как бескорыстной помощи другим людям не дифференцированы представления о двух сущностно различающихся типах неэгоистических установок и поведения. Один тип предполагает общую гуманистическую установку помогать другим без специальной дифференциации этих людей. Второй тип, который мы обобщенно назвали альтернативным альтруизмом, предполагает, что субъект, игнорируя собственные интересы, помогает другому, но особым образом: нанося ущерб его соперникам, ущемляя их интересы. Защита родины, борьба с терроризмом, преступностью, самоотверженная защита другого человека от чужой нефизической и физической агрессии и т. п. — примеры такой деятельности. Здесь тоже работает установка, выражающаяся в готовности приносить жертвы в пользу ближних, однако в число этих жертв включается не только сам субъект, но и другие, отличающиеся от ближних и противостоящие им» (с. 5). Для таких случаев А. Н. Поддьяков (2007) вводит термин «альтернативный альтруизм» (альтер-альтруизм).
Если эгоизм — «человечность по отношению к себе за счет бесчеловечности по отношению к другому», альтруизм — «человечность по отношению к другому за счет бесчеловечности по отношению к себе» (Суворов А. В., 1996), то альтер-альтруизм — человечность по отношению к одним за счет бесчеловечности по отношению к другим.
Поддьяков А. Н., 2010
Альтернативный альтруизм имеет отношение к экономике и социальной политике распределения ограниченных общественных благ, оказания материальной или финансовой помощи одним группам населения за счет интересов других. А. Н. Поддьяков выделяет два типа альтер-альтруизма.
Помощь «своим» с нанесением ущерба «чужим». Это прежде всего агрессия, связанная с защитой других. Это и парохиальный альтруизм, о котором говорилось в предыдущем параграфе.
Вынужденная дифференциация «своих»: помощь одним за счет других. Это осознанное принесение в жертву интересов части группы вследствие драматической ограниченности ресурсов. Это все случаи, когда помощь оказывается одному человеку или группе, снижая при этом шансы на выживание другого или других (спасение одних, жертвуя другими). Такие ситуации часто имели место у матерей во время блокады Ленинграда: кого из своих детей спасать от голода, ибо отдавая свой паек всем, не спасешь ни одного. Та же ситуация может иметь место при тонущем корабле и т. п.
Решение о том, чьи жизни спасать, а кем пожертвовать, может зависеть от формулировки проблемы либо в терминах спасенных жизней, либо в терминах потерь. Это было показано в эксперименте американских ученых (Д. Канеман, А. Тверски). Ими были разработаны экспериментальные задачи на принимаемые решения в зависимости от разных формулировок (framing effect). В задаче «Азиатская болезнь» испытуемым предлагалось представить себя президентом страны, в которой вспыхнула эпидемия неизвестной болезни, от которой могут умереть 600 человек. В одном случае испытуемым сообщали, что если принять программу А, удастся спасти 200 человек, а если принять программу В, то с вероятностью в одну треть все будут спасены, а с вероятностью в две трети никого не удастся спасти. Большинство испытуемых выбрало вариант А. В другом случае испытуемым говорили, что если принять программу С, погибнут 400 человек, если же принять программу D, с вероятностью в одну треть не погибнет никто, а с вероятностью в две трети погибнут все 600 человек. В этом случае большинство испытуемых выбрало вариант D, хотя он практически не отличается от варианта С, отвергнутого испытуемыми в первом случае.
Для изучения психологических механизмов, лежащих в основе принятия решений в описываемых случаях, М. Хаузер разработал Тест нравственного сознания (в русском варианте — Тест морального чувства).
4.6. Мотивы проявления альтруизма
Проявление альтруизма связано с двумя мотивами: морального долга (МД) и морального сочувствия (МС). Человек с МД совершает альтруистические поступки ради нравственного удовлетворения, самоуважения, гордости, повышения моральной самооценки (избегание или устранение искажения моральных аспектов Я-концепции представления о себе), относясь при этом к объекту помощи совершенно по-разному (и даже иногда отрицательно). Помощь носит жертвенный характер («отрывает от себя»). Люди с МД (а это в основном лица авторитарного типа) характеризуются повышенной личной ответственностью.
Человек с МС проявляет альтруизм в связи с идентификационно-эмпатическим слиянием, отождествлением, сопереживанием, но иногда не доходит до действия. Его помощь не имеет жертвенного характера, альтруистические проявления неустойчивы из-за возможного уменьшения идентификации и повышения личной ответственности.
Установлено, что 15 % людей вообще не имеют этих мотивов, остальные примерно поровну делятся на тех, кто имеет одинаковую силу обоих мотивов, и тех, у кого один из мотивов преобладает.
Бескорыстная помощь неродственным особям встречается крайне редко. Многие ученые считают, что это свойство присуще только человеку, а у животных полностью отсутствует. Однако сотрудники Института эволюционной антропологии им. Макса Планка (Лейпциг, Германия) в серии экспериментов показали, что не только маленькие дети, еще не умеющие говорить, но и молодые шимпанзе охотно помогают человеку, попавшему в трудную ситуацию, причем делают это совершенно бескорыстно.
В опытах участвовали 24 ребенка в возрасте 18 месяцев и три молодых шимпанзе (трех— и четырехлетние). Дети и обезьяны наблюдали, как взрослый человек тщетно пытается справиться с какой-то задачей, и могли ему помочь, если у них возникало такое желание (но специально их к этому никто не подталкивал). Никакой награды за помощь они не получали.
Отличительной особенностью альтруистического мотива является его бескорыстность. Однако многими бескорыстность альтруистического мотива подвергается сомнению. Например, Н. Нарицын пишет: «В реальном обществе, где живут собственным трудом, а не подачками, где время занятого, работающего человека стоит денег, альтруизм фактически невозможен. А если возможен, то все более подозрителен. Именно поэтому все чаще люди предпочитают за все платить: за взятые в долг деньги — процентами, за вещи напрокат или услуги — деньгами, и т. п. Потому что не хотят “чувствовать себя обязанными”. Ибо подобная “обязанность” — это одна из самых главных опасностей “альтруизма, которого нет”. Поэтому всегда стоит насторожиться, когда кто-то (даже, казалось бы, близкий родственник) предлагает вам помощь “за просто так”, и насторожиться тем больше, чем существеннее эта помощь, чем она менее приятна для того, кто вам ее за просто так предлагает. Ведь часто бывает, что человек отказывается брать компенсацию за услуги потому, что вместо тех же денег хочет получить власть над вами или возможность в любую минуту заставить вас отработать. И часто гораздо большей ценой, чем та услуга, которую вы получили. Ведь когда он делает для вас что-то “из чистого альтруизма”, ситуация меняется кардинально: вы — униженный проситель, а он ваш благодетель. Иногда это гораздо дороже “каких-то там денег”!»
Действительно, если вдуматься, то даже родительская забота о своих детях не может рассматриваться как бескорыстная. Родители за свою заботу требуют к себе по крайней мере уважения, а часто и заботы о себе при достижении преклонного возраста. Отсюда обвинения детей в «черной неблагодарности»: «Я ради тебя бросила институт, а ты…» и т. п.
Отдавая все, вы хотели что-то взамен. Чаще всего неосознанно, но хотели. Как правило, хотят в таком случае тоже все — иными словами, другого человека в собственность. И когда этого не получают — обижаются, предъявляют претензии, скандалят. А что обижаться? Вы, когда отдавали кому-то свое «все», спросили у того, кому отдавали: это ему надо? И если надо, согласен ли он за это заплатить вашу, возможно, слишком дорогую для него цену?
Нарицын Н.
Е. Л. Дубко (2003), в статье, посвященной проблеме мотивации тайных благодеяний, считает, что эти поступки свидетельствуют о существовании бескорыстных мотивов на основе анонимности (сюда можно добавить и оказание помощи животным, попавшим в трудное положение или беду; ведь от них мы не ждем благодарности), что подтверждено экспериментально (Shotland, Stebins, 1983). Возможно, это и так, если не считать корыстью удовлетворение от своего поступка, успокоение своей совести, повышение самооценки и другие нематериальные дивиденды. Очевидно, все дело в том, как понимать бескорыстность.
Д. Майерс (2004) пишет, что «результаты исследований позволяют предположить, что подлинный альтруизм все-таки существует»:
• эмпатия заставляет помогать даже членам групп— соперниц, но только в том случае, если помогающий уверен в том, что его помощь не будет отвергнута (Batson et al., 1997; Dovidio et al., 1990);
• люди, в которых проснулось сострадание, придут на помощь, даже если об этом никто и никогда не узнает. Их усилия будут продолжаться до тех пор, пока нуждающийся в помощи не получит ее (Fult et al., 1986). И если эти старания окажутся безрезультатными не по их вине, они все равно будут переживать (Batson, Weeks, 1996);
• в некоторых случаях люди упорствуют в своем желании помочь страдающему человеку даже тогда, когда думают, что их плохое настроение — временный результат действия специального психотропного препарата (Schroeder et al., 1988);
• если человек сочувствует страдальцу, он, чтобы сделать для него то, в чем тот нуждается, нарушает собственные правила и представления о порядочности и справедливости (Batson et al., 1997, 1999).
4.7. Альтруизм как психологический механизм защиты
В психоанализе под защитными механизмами понимают бессознательные действия человека, направленные на защиту от тех импульсов, которыми он атакуется со стороны окружающей его реальности и своего собственного внутреннего мира. Такими импульсами, например, могут быть зависть, внутренние моральные запреты, неудовлетворенные потребности, фантазии и мечты и т. д.
По сути все защитные механизмы являются средствами самообмана, искажая, отрицая или фальсифицируя восприятие реальности, чтобы сделать возникшую тревогу менее угрожающей для человека.
Как считают некоторые психологи, альтруизм может развиться как защитная реакция в результате осознанного подавления человеком таких качеств, как агрессия, злость, которые являются производными эгоизма.
Психологические защитные механизмы разделяются по способам проявления.
Рационализация поступков и действий. Рационализация — логическое объяснение человеком собственных мыслей и поступков, позволяющее оправдывать и скрывать их истинные мотивы. При этом человек верит в эти объяснения и сам, искусственно создавая тем самым внутреннюю гармонию. Таким образом, рационализация — это «самообман посредством логического рассуждения». Действуя как альтруист, человек вроде бы показывает свою гуманность, участие в судьбе других. На самом же деле истинная природа его альтруистических поступков — это деспотизм, потребность держать под контролем все происходящее, чтобы никто не смог нанести вред его собственному Я. Он начинает как бы тайком влезать в чужие дела, навязывать свою помощь и участие в каждом вопросе, объясняя свои намерения чувством долга, заботы и ответственности за близкого человека.
Реактивное образование. Этот защитный механизм подразумевает полное вытеснение из сознания негативных, неудобных мыслей и замещение их на противоположные. Агрессия может заменяться невероятным добродушием и лояльностью, зависть и ревность — заботой. Однако за внешней слащавостью и гуманностью человека может скрываться враждебность и злость. Обычно такой человек чрезмерно навязчив в предложениях своей помощи. При этом в своих попытках облагодетельствовать близкого он действует демонстративно, так как самолюбование является основной причиной его поступков. Таким образом, альтруистические поступки гораздо нужнее такому альтруисту самому, чем тому, для кого они совершаются.
Альтруистическое подчинение. В этом случае человек собственные эгоистические импульсы проецирует на других людей, придавая им форму заботы о ближнем и потребности во что бы то ни стало воплотить в чужую жизнь свои желания. Например, человек, который отказывает себе во всем вследствие своей жадности, оказывается очень щедрым в отношении близких ему людей. В таких случаях происходит полное психологическое замещение собственного Я на аналогичное Я другого человека. Происходит так потому, что человек внутренне и неосознанно сдерживает свои потребности, считая их неприемлемыми для себя в силу какой-то психологической травмы, строгого воспитания и особенностей менталитета. Однако если аналогичные потребности возникают у других, он с одержимостью бросается их удовлетворять, «кормя» тем самым свои эгоистические позывы.
В таких случаях эгоизм и альтруизм могут смешиваться в самых различных пропорциях. А. Фрейд приводит в пример родителей, которые иногда навязывают своим детям собственные жизненные планы — одновременно и альтруистически, и эгоистически. Дело обстоит так, словно они хотят через ребенка, которого они считают более подходящим для этой цели, вырвать у жизни исполнение желаний, которых им самим реализовать не удалось.
Альтруистическое отречение. Этот механизм защиты — обратный предыдущему. Он имеет в своей основе комплекс неполноценности.
Проявление этого механизма хорошо показано в пьесе Ростана «Сирано де Бержерак». Герой этой пьесы Сирано является типичным самоотреченным альтруистом.
Полюбив Роксану, но зная о своем уродстве (а он считал, что его длинный нос — это самое настоящее уродство), Сирано посчитал себя недостойным красавицы, в которую был влюблен, и отдал все свои силы на помощь более удачливому товарищу, тоже добивавшемуся любви этой женщины. Суть такого механизма — поиск объекта и перенос на него реализации своих мечтаний в силу того, что этот объект является более достойным кандидатом.
Альтруистическое отречение очень тесно связано со страхом смерти, причем не за собственную жизнь, а своих близких. Человек считает, что может существовать лишь при возможности удовлетворения собственных душевных инстинктов за счет их проецирования на близких. А значит, их жизнь для такого альтруиста бесценна. При этом собственное физическое существование становится настолько незначимым, что человек зачастую перестает замечать грозящую опасность.
Невротическая любовь. В этом случае человек в буквальном смысле просто живет для других. Он перекладывает на себя их проблемы, решает возникшие вопросы и утрясает неурядицы, проявляет бесконечную заботу и задаривает подарками, берет на себя ответственность, граничащую с навязчивостью, практически за все, что случается в жизни других. Но происходит это потому, что человек испытывает потребность быть постоянно в центре внимания. Даря любовь и заботу близким, он остро нуждается в обратной отдаче такого же чувства, ему жизненно необходимо ощущать себя нужным и любимым.
4.8. Альтруизм и личностные характеристики
А. А. Моисеева (2007) выявила, что лицам с высоким альтруизмом присущи и некоторые личностные характеристики.
Эмоциональной основой альтруизма является склонность к эмпатии, сочувствию и пониманию других людей. Альтруистичной личности свойственны развитое чувство долга, разумность и совестливость; доверчивость, т. е. открытость и уживчивость, свобода от зависти; толерантность; благожелательность; стремление к стабильности в отношениях с людьми. Высокоальтруистичные личности склонны завышать как собственные возможности и способности, так и способности окружающих людей. Им в меньшей степени, чем низкоальтруистичным, свойственна тревожность, аморальные установки. Кроме того, они не отличаются упрямством, склонностью к доминантности и авторитарному поведению.
Бэтсон и его соавторы (Batson et al., 1986) воспользовались выявленными Стаубом (Staub, 1974) и Раштоном (Rushton, 1981) личностными переменными просоциальной ориентации, чтобы проверить, сопутствуют ли они альтруистической — в отличие от эгоистической — мотивации помощи. Для этого они ставили испытуемых в ситуации, в которых было легко или трудно отказаться от оказания помощи (например, отказаться от помощи было трудно, если в случае неоказанной помощи человек должен был считаться с последующими претензиями). Корреляции между просоциальными личностными переменными и легким или трудным отказом от оказания помощи в случае трех переменных говорят в пользу эгоистической, а не альтруистической мотивации помощи; иными словами, лишь в ситуациях трудного отказа от оказания помощи были обнаружены положительные коэффициенты — для переменных самоуважения, приписываемой себе ответственности и эмпатического внимания Дэвиса (Davis, 1983). Для социальной ответственности никаких различий обнаружено не было.
Хекхаузен Х., 2003
В системе ценностных ориентаций альтруистичной личности на первом месте стоят: полезность, социальная справедливость, терпимость. Незначимыми для альтруистов являются благосостояние и забота о себе. Высокий уровень альтруизма тесно связан с такими ценностями просоциального поведения, как честность и ответственность. Высокоальтруистичные личности больше доверяют людям и не прибегают к хитрости и обману, кроме того, они не отличаются жестокими и агрессивными реакциями в ситуации собственной занятости или неприятия другого человека.
4.9. Негативное отношение к альтруизму
В XIX и начале ХХ в. принцип альтруизма стал предметом критики христианских, в особенности православных, мыслителей, полагавших, что новоевропейский альтруизм неприемлем как человекоугодие (К. Н. Леонтьев). Христианская критика альтруизма была обусловлена тем, что некоторые трактовки утилитаристского понимания альтруизма допускали, что человек, ориентируясь на счастье большего числа людей, позволяет себе причинение некоторого вреда небольшому числу людей. Чтобы предотвратить эти допущения, необходима разработка таких нравственных кодексов, которые устанавливают приоритет правила «не вреди» над правилом «помогай ближним». Предлагались и другие варианты альтруизма: «Живи и дай жить другим» (для большинства обычных людей в обычных обстоятельствах), «Живи и помогай жить другим» — для готовых к самопожертвованию.
Решительно отвергал альтруизм Ницше, видя в нем одно из выражений «морали рабов». Он ставил вопрос о преодолении альтруизма как уравнивающего чувства стада.
З. Фрейд трактовал альтруизм как невротическую компенсацию вытесненного первоначального эгоизма.
Отвергался альтруизм и как «учение буржуазно-демократической морали» (Н. А. Бердяев), а в марксизме он определялся как идеологическая иллюзия, призванная закамуфлировать такой общественный порядок, который позволяет обладателям частной собственности представить свой частный корыстный интерес «в качестве интересов своих ближних».