& Belsky, 1980) рассмотрели в своей работе факторы искажения, возможные в процессе тестирования, а также способы минимизации этих искажений при оценке личностных особенностей пожилых испытуемых. Исследователи указывают, что подобные искажения (например, эффект ожидания оценки, установка на определенный ответ, неправильное понимание инструкций, утомление) могут влиять не только на выводы об особенностях пожилого возраста, но и на выводы о личностпо-возраст-ных различиях. Кажущиеся различия в уровне депрессии, к примеру, могут отражать межвозрастные различия в готовности признаться в собственных негативных переживаниях, а не истинные личностные различия между молодыми и пожилыми людьми.
Последний вопрос касается корреляционного характера большей части рассмотренных данных. Представляющая интерес связь между личностью и возрастом, конечно же, корреляционная. Кроме тоГо, во многих из упомянутых выше исследовательских программ основной упор делался на установление корреляций. Возьмем, к примеру, вопрос о детерминантах удовлетворенности жизнью. Играет ли роль состояние здоровья? Оказывает ли влияние уровень активности? Ответ зависит от величины коэффициента корреляции. Нас интересуют причинно-следственные связи (например, активность как причина удовлетворенности жизнью), а работаем мы с неэкспериментальными исследовательскими планами, не позволяющими выявить причинность. Любые корреляционные связи имеют несколько возможных объяснений. В случае с активностью и удовлетворенностью жизнью вполне вероятно, что удовлетворенность жизнью обусловлена активным образом жизни. Но вероятно также, что направление причинного воздействия обратное: удовлетворенность жизнью помогает людям вести активный образ жизни. И несомненно, что оба фактора влияют друг на друга: активность способствует удовлетворенности, а удовлетворенность поддерживает активность.
Недостатки корреляционных исследований и способы их устранения рассматривались в главе 3. Как мы убедились, на примере многих исследованиях не стоит сетовать на корреляционный характер данных, поскольку иногда выявить корреляционные связи — это лучшее, что можно сделать. Возьмем, к примеру, вывод о том, что семейное положение связано с удовлетворенностью жизнью. Провести эксперимент, спровоцировав развод пожилых пар с тем, чтобы определить его влияние на дальнейшую жизнь испытуемых, не представляется возможным. Однако что-то для выявления причинно-следственных связей мы все же можем сделать. Во-первых, использовать различные статистические приемы (например, метод парциальных корреляций, описанный в главе 3), предназначенные для контроля потенциального смешения факторов и более точного определения связи между соответствующими переменными. Можно, к примеру, задаться вопросом, как изменится связь между семейным положением и удовлетворенностью жизнью, если мы будем контролировать социально-экономический статус. Такие статистические приемы контроля часто используются при изучении рассмотренных выше тем. Еще один способ — изучать паттерны корреляций во времени, основываясь на том, что причина неизменно предшествует следствию. Например, снижение удовлетворенности жизнью после развода — более надежное основание для вывода о причинно-следственной связи, чем констатация корреляции при однократном измерении. Здесь вновь следует отметить огром-ное значение лонгитюдного метода при изучении ключевых вопросов психологии развития.
Резюме
Первая часть этой главы посвящена общим вопроса изучения старения. В ней также анализируется одна из всесторонне изученных тем — стабильность/изменчивость IQ.
При исследовании старения возникают те же методологические трудности, что и в любом исследовании из области психологии развития, однако здесь они становятся наиболее актуальными. При отборе преследуется две цели: достижение репрезентативности выборок разных возрастов и достижение сопоставимости этих выборок. Достигнуть и той и другой цели достаточно трудно, кроме того, они могут противоречить друг другу. Сравнение молодых и пожилых испытуемых особенно осложняется возможностью двух типов смещения факторов. Первый — смешение возраста и уровня образования: в среднем молодые люди более образованны, чем пожилые. Второй тип смешения — смешение возраста и состояния здоровья: в среднем у молодых людей состояние здоровья лучше, чем у пожилых. Оба фактора обусловливают снижение показателей с возрастом.
Обсуждение переменной состояния здоровья заставляет задуматься о проблемах общего характера, возникающих в лонгитюдных исследованиях. Одна из важнейших — избирательное выбывание. В исследованиях интеллекта чаще всего выбывают испытуемые со сравнительно низким IQ. Это обстоятельство имеет два основания: выход из исследования по собственному желанию и выход из исследования, не зависящий от волн испытуемого и связанный с ухудшением здоровья или в крайнем случае — смертью. Результатом этого является искажение результатов в сторону улучшения показателей пожилых людей.
Затем обсуждается вопрос измерения. Как и любой глобальный конструкт, IQ можно измерять разными способами. Чаще всего в целях измерения интеллекта у пожилых людей используют WAIS и РМЛ. Оба теста делятся на подшкалы, вероятность межвозрастных различий по которым неодинакова. Возрастные различия по шкалам вербального интеллекта выражены меньше, чем по шкалам невербального интеллекта, по показателям кристаллизованного интеллекта — меньше, чем по показателям текучего интеллекта, по нескоростным методикам — меньше, чем по скоростным. Кроме того, возрастные различия с меньшей вероятностью выявляются с помощью методик измерения так называемого «повседневного» интеллекта. При обсуждении альтернатив IQ встает вопрос, имеющий первостепенное значение при любом сравнении молодых и пожилых людей, — проблема эквивалентности измерения. Тесты и контексты, используемые для оценки навыков пожилых людей, часто больше подходят для молодых испытуемых, и этот фактор также может обусловить обнаружение возрастных различий.
Первый раздел главы завершает рассмотрение плана исследования. Планы поперечных срезов связаны с невозможностью разграничить эффект возраста и когорты; лонгитюдные планы связаны с невозможностью разграничить эффект возраста и времени измерения. Значение таких переменных, как когорта и время проведения измерений подтверждается исследованиями с использованием третьего «простого» типа плана — плана с временный лагом. Указанные выше смешения наряду с избирательным выбыванием в лонгитюдных исследованиях объясняют тот факт, что в исследованиях методом поперечных срезов потеря навыков с возрастом оказывается значительнее, чем в лонгитюдных исследованиях. Используя последовательный план, можно попытаться устранить недостатки простых планов исследования. Последовательные планы подразумевают сочетание простых планов, которое позволяет выявить роль таких переменных, как возраст, время измерения и когорта. Однако даже последовательные планы имеют свои слабые стороны; поэтому вопрос об относительном значении возраста, когорты и времени измерения как факторов, определяющих успешность выполнения IQ-тестов, остается спорным.
Вторая часть главы посвящена специфическим вопросам психологии старения. Одна из популярных тем исследования — память. Как и в случае с IQ, вероятность возрастных различий в памяти зависит от ряда факторов. Хотя есть и исключения, но с возрастом способность к узнаванию страдает меньше, чем способность к воспроизведению, а на выполнении задании, предполагающих воспроизведение с подсказкой, старение отражается в меньшей степени, чем на выполнении обычных тестов памяти. Оба эти обстоятельства наводят на мысль о том, что пожилые люди сталкиваются с особыми трудностями при извлечении информации, хранящейся в памяти. В целом, предполагается, что пожилые люди испытывают затруднения в ситуациях, где необходимо использование мнемонических стратегий. Эту гипотезу подтверждают данные исследований, проведенных различными методами. Данные также свидетельствуют о том, что с возрастом ухудшается конструктивная память, что, вероятно, обусловлено общим снижением скорости переработки информации. Наконец, более позитивную характеристику памяти у пожилых людей дают результаты исследования двух типов: исследований «повседневной памяти» и исследования долговременной памяти.
Главу завершает рассмотрение методов изучения личностных особенностей и социальных отношений в пожилом возрасте. В качестве примеров описываются некоторые тесты и приводятся некоторые результаты, полученные с помощью LSI и SWLS — методик, разработанных для оценки удовлетворенности жизнью или субъективного благополучия. NEO PI-R — методика, охватывающая более широкий диапазон характеристик; это одна из ряда методик вербального отчета (обычно самоотчета), предназначенных для измерения индивидуальных различий в личностных особенностях у взрослых. Главный вопрос, к которому обращаются исследователи, используя методики обоих типов, — вопрос возрастной стабильности или изменчивости. Хотя с возрастом изменения, несомненно, происходят, исследования свидетельствуют о том, что многие аспекты личности в период взрослости остаются неизменными.
За рассмотрением конкретных тестов следует обсуждение общих вопросов исследования личностных особенностей пожилых людей. Одна из проблем — проблема эквивалентности измерения: одинаково ли подходят тесты для сравниваемых возрастных групп? Еще одна проблема — проблема валидности: действительно ли эти тесты измеряют то, что они призваны измерять? Особенно сомнительна валидность методик самоотчета, что создает вероятность разнообразных искажений результатов. Последний из рассматриваемых вопросов — корреляционный характер многих исследований старения. С помощью корреляционного анализа невозможно с точностью установить причинно-следственные отношения (например, между активностью и удовлетворенностью жизнью), которые интересуют исследователя.