(Леонтьев А.Н., 1948, с. 8–9). Именно это соподчинение является, по А.Н.Леонтьеву, основой той сложной организации, с наличием которой связано становление личности человека. «В противном случае, т. е. тогда, когда такой соподчиненности мотивов нет, когда отдельные побуждения вступают в простое взаимодействие друг с другом, мы имеем, наоборот, картину распада личности, картину возвращения к чисто “полевому”, чисто реактивному поведению» ( там же, с. 9). Важное добавление вносит Л.И.Божович (1995). Она отмечает, что определенные формы соподчинения мотивов есть и у животных, и у новорожденных младенцев. «У детей же дошкольного возраста возникает, во-первых, не просто соподчинение мотивов, а относительно устойчивое внеситуативное их соподчинение. Вместе с тем во главе возникшей иерархии становятся специфически человеческие, т. е. опосредствованные по своей структуре, мотивы. У дошкольника они опосредствуются прежде всего образцами поведения и деятельности взрослых, их взаимоотношениями, социальными нормами, фиксированными в соответствующих нравственных инстанциях» ( Божович, 1995, с. 97–98).
В целом иерархизацию, интеграцию и структурное усложнение можно рассматривать как первую линию онтогенетического развития смысловой сферы личности, ее «большой» динамики (см. Анцыферова, 1978). Еще Л.С.Выготский (1931/1984, с. 239) обратил внимание на то, что основу развития сознания и личности составляет развитие не отдельных функций, а характера и общей структуры связей между ними. Забегая вперед, укажем, что косвенные подтверждения этому мы находим в сравнительных исследованиях, выполненных с помощью методики предельных смыслов (МПС) на выборках больных хроническим алкоголизмом и олигофренией, а также контрольной здоровой выборке ( Леонтьев, Бузин, 1992). В обеих клинических группах мы имеем дело с уплощением, примитивизацией, бедностью смысловой сферы, причем в одном случае (олигофрения) эта уплощенность является первичной, а во втором (алкоголизм) – вторичной, результатом деградации. Так или иначе, картина, которую мы наблюдаем в обеих клинических группах, разительно отличается от нормы не столько в содержательном, сколько именно в структурном отношении. Более подробно мы остановимся на этих результатах в последующих главах.
Вторая линия развития смысловой сферы – это распространение процессов осмысления за пределы наличной актуально воспринимаемой ситуации, непосредственного перцептивного поля, в план представления, воображения, идеаторных содержаний сознания.
А.В.Запорожец с сотрудниками зафиксировал одно из наиболее ранних генетически проявлений этой линии развития – смещение эмоционального сопровождения деятельности от ее конца к началу по мере ее освоения. Тем самым постепенно становится возможна оценка смысла деятельности в режиме предвосхищения, то есть перед ее началом, в плане представления. «Ребенок мысленно занимает определенную позицию в предлагаемых обстоятельствах, совершает известные воображаемые действия, проигрывает в идеальном плане различные варианты взаимоотношений с окружающими и таким образом получает возможность не только заранее представить, но и пережить смысл данной ситуации, предпринимаемых действий и их возможных последствий для себя и для окружающих его людей» ( Запорожец, Неверовт, 1974, с. 67). Трудно переоценить значение этой линии развития смысловой сферы. Именно на этой основе формируется такое присущее только человеку новообразование как перспектива будущего, возникает «расширяющееся пространство» (за пределы непосредственно воспринимаемого) и «расширяющееся время» (за пределы непосредственно проживаемого), как их обозначил А.Н. Леонтьев (цит. по Леонтьев А.А., 1983 б). Собственно говоря, именно присущая одному лишь человеку возможность охвата мира в целом в его представлении и является основой смысловой регуляции как таковой, предпосылкой конституирующей функции личности (Леонтьев Д.А., 1989 а; 1993; см. также раздел 2.7.). Не случайно
С.Мадди придавал такую большую роль в личностной динамике «психологическим потребностям» в концептуализации, суждении и воображении (Maddi, 1971), считая, что только на их основе возможна индивидуальная траектория личностного развития.
Как отмечал еще В. В. Зенькове кий в своей выпущенной впервые в 1924 году работе «Психология детства» (1995), в личности есть не только данное, эмпирическое, но и заданное, внеэмпирическое, скрытое в глубине. Именно эта внеэмпирическая или, по В.В.Зеньковкому, метафизическая сторона «определяет и направляет эмпирическое развитие души. Человек никогда не бывает только дан, он никогда не закончен, он всегда и “задан”, перед ним всегда раскрыта бесконечная перспектива духовного развития. Человек и глубже и богаче своей эмпирической личности» (там же, с. 284). Эта метафизическая сторона личности, открывающая перспективу возможного, но еще не реализованного, и обнаруживающаяся наиболее отчетливо в воображении, фантазировании, играет в развитии личности очень важную роль; к сожалению, сегодняшняя психология развития не уделяет ей того внимания, которое она заслуживает. «Именно в фантазиях, – писал Л.С.Выготский, – подросток впервые нащупывает свой жизненный план. Его стремления и смутные побуждения отливаются в форму определенных образов. В фантазии он предвосхищает свое будущее, а следовательно, и творчески приближается к его построению и осуществлению» (1984, с. 219).
Идеаторный план воображения, мысленные действия в нем играют чрезвычайно важную роль в развитии личности. Рассматривая механизм мечты, Б.И.Додонов (1973) характеризовал его как механизм проектирования своих будущих отношений к миру, благодаря которому человек может предвосхищать будущее и даже опережать развитие собственной личности ( Додонов, 1973, с. 27). В воображении можно создать любые, сколь угодно экстремальные ситуации для «проигрывания себя» (и каждый из нас часто этим пользуется), в отличие от реальной жизни, которая предоставляет такие ситуации редко и не всегда по нашему желанию. Конечно, воображаемое благородство не гарантирует, что, встретившись в жизни с соблазном, человек не забудет образ своей мечты. Тем не менее, по всей видимости, именно воображение является тем первым, самым грубым фильтром, при помощи которого личность, примеряя к себе те или иные ценности, варианты поведения или образы себя, принимает одни, а другие отбрасывает. Естественно, план воображения относительно отделен от плана практической деятельности, и в силу этого воображаемые мотивы, как правило, не могут непосредственно переноситься в практическую деятельность, побуждать ее. Но в силу целостности смысловой сферы личности те смысловые образования, которые проявляются в плане воображения, не изолированы от тех смысловых образований, которые регулируют практическую деятельность. Свидетельство тому – проективные методы, дающие нам информацию о личности по продукции воображения, например ТАТ (см. Леонтьев Д.А., 1998 б). Есть все основания считать, что смысловые аспекты воображения и регуляции практической деятельности не отделены друг от друга, а образуют единую систему. Например, воображаемые мотивы обладают вполне реальной функцией смыслообразования, что было отмечено в свое время Ф.Е.Василюком (1984, с. 124). Ведь многие мотивы, в том числе и те, которые ведут человека на костер за свои убеждения, не даются ему в готовом виде и не вырабатываются в индивидуальном опыте; такого «научения» в жизни просто нет. «Психологический механизм жизни-подвига надо искать в человеческом воображении», – писал А.Н.Леонтьев (1977, с. 209). Такие мотивы идеаторно конструируются человеком чтобы, возможно, никогда и не быть приведенными в действие, но самим своим существованием они задают смысловую перспективу развития личности. Смыслообразование, осуществляющееся в плане воображения, опережает в своем развитии реальную динамику жизненных отношений. Можно сказать, что воображение задает «зону ближайшего развития» личности в целом. В выполненном под руководством автора неопубликованном дипломном исследовании Е.В.-Шелобановой была показана роль идеаторного предвосхищения «возможных будущих» – потенциальных вариантов будущей жизни в результате выбора той или иной профессии – в осуществлении выбора профессии выпускниками гимназии.
Фантазии играют немалую роль не только в здоровом, но и в отклоняющемся развитии личности. В работе И.Г.Морозовой (1996) подробно исследовалась роль агрессивных фантазий в развитии агрессивно-садистических тенденций в степени клинической патологии. В этом исследовании было показано, что у детей с изначально высоким уровнем агрессивности регулярные агрессивно-садистические фантазии выступают как своеобразный «аутотренинг». «Ребенок с детских лет привыкает мысленно проигрывать конфликтную ситуацию, в финале которой совершает воображаемое убийство. Этот процесс приводит к изменению его морально-этических установок, в результате чего совершение убийства перестает ощущаться им как нечто страшное и недопустимое, человеческая жизнь в его представлении теряет всякую ценность. В решающий момент при совершении преступления, не связанного с удовлетворением агрессивных комплексов (например, кражи, грабежа, обычной драки) такой подросток легче принимает решение и без борьбы мотивов совершает убийство» ( Морозова , 1996, с. 85). Более того, в том же исследовании было показано, что даже у детей, не отличавшихся повышенной агрессивностью в раннем возрасте, и в отсутствие неблагоприятных факторов семейного и другого окружения, также может происходить формирование агрессивно-садистических тенденций путем закрепления агрессивных фантазий (часто подкрепляемых мастурбацией), в частности, возникающих при просмотре видеофильмов со сценами жестокости и насилия.
Общетеоретической моделью, в которую хорошо вписываются изложенные представления о воображении как пространстве личностного развития, является, в частности, виртуальная психология Н.А.Носова (1997). Этот подход основан на изучении виртуальных психических явлений, не обладающих статусом константности и не отвечающих методическому требованию воспроизводимости, но феноменологически данных субъекту как нечто объективное. (Одной из иллюстраций таких состояний является состояние творческого подъема.) Общие представления Н.А.Носова об онтогенетическом развитии основываются на идее о том, что все пс