ющее на стадии предельной мобилизации всех адаптационных резервов затруднение перестройки стереотипа деятельности, иными словами, как эффект переучивания, затрудняющий деятельность. Дополнительное требование к предельно мобилизованным адаптационным резервам "срывает" установившийся режим их расходования.
Изменения показателей операторской деятельности при стрессе в условиях вращения имели индивидуальные различия. Но общие тенденции изменений были сходны с теми, которые мы показали на примере Ко-ва.
В ходе развития стресса, к десятым суткам вращения, рассмотренные выше показатели операторской деятельности в значительной мере нормализовались. Их изменения непосредственно перед окончанием стрессогенного вращения обусловлены психологическим напряжением так называемого "конечного порыва" [191], "феноменом окончания рейса" [248, 249, 256 и др.]. Изменения рассмотренных выше показателей после прекращения вращения связаны с реадаптацией испытуемого Ко-ва в стабильной (без стрессогенного вращения) пространственной среде.
Изложенные выше сведения о проявлениях когнитивного субсиндрома стресса позволяют высказывать некоторые соображения о подготовке операторов к работе в экстремальных условиях и об "управлении" их состоянием и активностью их деятельности в таких условиях. Следует развивать умение человека-оператора использовать при необходимости в экстремальных ситуациях как активную, так и пассивно-выжидательную тактику операторской деятельности. При конструировании тренажеров следует "редуцировать" воспроизведение тех моделирующих среду и технические средства элементов, знание которых и пользование которыми является обыденным для человека-оператора. Напротив, в тренажере должно быть воспроизведено во всем многообразии и полноте все новое, неожиданное и трудноусвояемое, с чем человек-оператор может встретиться при профессиональной деятельности. Особое внимание следует уделять формированию у оператора навыков и умения управлять своими эмоциональными реакциями при стрессогенных ситуациях, купируя неблагоприятные проявления эмоций и используя их для оптимизации своей деятельности. Групповые тренажеры и реальные системы "операторская группа-машина" должны способствовать не только оптимальной актуализации профессиональных качеств человека, но и его способности в экстремальных условиях выполнять ту или иную социальную роль. Для оперативного влияния на состояние и деловую активность оператора (группы операторов) при стрессе должна использоваться подача информации, формирующей у оператора (у операторов) представление о "субъективной возможности" или о "субъективной невозможности" экстремальной ситуации, тем способствуя проявлениям нужной стрессовой активности или стрессовой пассивности.
4.2. Изменение зрительного восприятия при кратковременном гравиинерционном стрессе
Создание скоростных маневренных самолетов, сделавших возможной технику высшего пилотажа, поставило человека в условия, где на него действовали непривычные и небезразличные для организма ускорения, которые могли отрицательно сказываться на его работоспособности и в конечном итоге на безопасности полета. Некоторые изменения (нарушения) функций сенсорной и двигательной сфер организма, которые были отмечены летчиками при изменениях силы тяжести и в полете, сразу же привлекли внимание не только создателей авиационной техники, но и психологов. Еще в 1928 г. Вульфтен-Пальте, известный летчик-врач, много сделавший для развития зарождающейся авиационной психологии, провел летный эксперимент с целью исследовать иллюзию смещения приборной панели в кабине самолета, возникающую у летчиков при пониженной весомости во время вхождения в пикирование. Результаты исследований кажущихся смещений визуального поля, возникающих при повышении и понижении действия силы тяжести, были обобщены А. Гейбилом в 1952 году в монографии "Окулогравические иллюзии". В последующие годы внимание авиационных психологов и врачей было привлечено проблемой переносимости ускорений и перегрузок, сопровождающихся ускорением весомости. Проблема работоспособности человека в невесомости стала актуальной только с созданием ракетной техники, которая должны была обеспечить возможность космических полетов человека. Огромное значение сохранности зрения в этих условиях связано, во-первых, с тем, что оно обеспечивает поступление человеку большей части информации, поступающей к нему в процессе операторской деятельности в любых условиях и тем более в полете; во-вторых, с тем, что в невесомости вследствие исчезновения реакции опоры существенно нарушается функция специфических и неспецифических гравирецепторов и, таким образом, возрастает "удельный вес" зрительной функции.
Несмотря на большое число физиологических исследований, выполненных в невесомости, лишь отдельные сообщения касались изучения функции зрения в этих условиях. Их сопоставление и анализ затруднялись различием как методов исследования зрения, так и способов создания состояния невесомости [117, 119, 120, 122, 124, 217, 302, 498, 516, 564, 565 и др.]. В связи с этим вопрос о характере зрительного восприятия в условиях невесомости оставался во многом не решенным.
В целях повышения надежности полетов при действии на экипаж невесомости первоочередной задачей явилась оценка вероятности возникновения в этих условиях изменений зрительного восприятия в момент возникновения невесомости и в первые секунды ее действия.
В целях накопления данных для решения этой задачи нами проводились наблюдения за людьми, впервые находившимися в условиях невесомости, и опрос их после полета. Как указывалось, на начальном этапе действия невесомости возможно возникновение интенсивных эмоциональных реакций, возможны существенные сдвиги в работе многих анализаторских систем. Следует учитывать и то, что начальный период действия невесомости отличается значительной напряженностью в работе пилотов и космонавтов.
В режимах кратковременной невесомости испытуемым и членам экипажа самолета-летающей лаборатории предлагалось обращать внимание на свои ощущения, а также следить во время полета за окружающим. Если в режимах невесомости или перегрузки обнаруживались реакции, которые могли быть результатом изменения визуального восприятия, испытуемые согласно дополнительной инструкции должны были в последующих режимах обращать на них особое внимание. Испытуемые пользовались кнопкой электросекундомера для регистрации времени возникновения и продолжительности субъективно воспринимаемых реакций зрения.
В полетах при кратковременных воздействиях невесомости были обследованы 425 человек, из них 215 человек не имели летного опыта. Об изменениях зрительного восприятия во время действия невесомости сообщили 46 человек. Реакции зрения, обнаруженные в полетах, в ряде случаев были сходны, что дает возможность объединить их при описании.
Первый тип нарушения зрения объединяет то, что во всех случаях у испытуемых в невесомости нарушалась способность видеть окружающее. Все четырнадцать человек, у которых возникали нарушения данного типа, были представителями нелетных профессий и впервые находились в невесомости. Зрительные реакции возникали у этих людей в невесомости на фоне представления о падении "вниз" и чувства испуга. Три человека после пребывания в первой невесомости сообщили, что в начале первого пребывания в невесомости "ничего не видели". За двумя из них в полете велось наблюдение и производилась кинорегистрация их поведения. У обоих отмечены в начале невесомости мимические реакции, характеризующие испуг. Один из них в это время размахивал руками перед собой, другой крепко держался, подтягиваясь к лееру, укрепленному на потолке кабины. Семь других человек отмечали в первые секунды первого для них пребывания в невесомости "затуманивание", "расплывание" видимых предметов. Три человека сообщили о кажущемся сужении поля зрения.
Следующий тип нарушений зрения у 12 человек характеризовался возникновением у испытуемых визуальных иллюзий движения. Из них семь человек описали в послеполетных отчетах кажущееся смещение видимых предметов вниз при возникновении невесомости и вверх – после ее окончания. Пятеро – сообщили, что во время перехода из невесомости они видели многократное вертикальное "подергивание" предметов; у трех из этих испытуемых обнаружены во время перехода от перегрузки к невесомости и на протяжении первой секунды невесомости вертикальные нистагмоидные движения глаз. Один испытуемый сообщил, что во время первого пребывания в невесомости панель прибора, с которого он должен был считывать показания, казалась ему циклично перемещающейся – "медленно вниз, затем быстрее вверх и т. д. Считывать данные при этом не мог" (из отчета испытуемого Ф.). Иллюзорно перемещалось все визуальное пространство; случаев кажущегося перемещения отдельных предметов на фоне неподвижных других предметов не было отмечено. Иллюзорное движение происходило всегда в вертикальном направлении. Из двенадцати человек, сообщивших о кажущихся перемещениях визуального окружающего пространства, пятеро имели значительный летный опыт.
Следующий тип нарушений зрения был связан с изменением восприятия глубины (у пяти человек). Четыре человека отметили во время режима невесомости кажущееся удаление видимых объектов или "вытягивание" кабины. У одного испытуемого в режиме невесомости возникло иллюзорное приближение наблюдаемого объекта. Из отчета испытуемого Л: "Во время полета я сидел на полу "салона для парения", ни за что не держась. Во время перегрузки мягкие маты, на которых я сидел, промялись и в невесомости подбросили меня вверх. Но я почувствовал, что лечу не вверх, в вниз, в колодец. При этом все виделось удаленным и уменьшенным, как будто я действительно смотрел из колодца. Вначале ощущал страх, как при падении. Потом чувство страха прошло, но картина, "как из колодца", еще сохранялась. Когда я стал летать по салону, отталкиваясь от стен, то видел все как обычно, чувство, "как из колодца", прошло как-то незаметно". По данным расшифровки киносъемки, испытуемый Л. с наступлением невесомости взмахнул руками, и, медленно поворачиваясь назад через голову, завис в воздухе. На лице выражение удивления. На 4-й секунде невесомости ухватился за пору