Но в целом нравственная оценка жестокости от этого не меняется, однако жестокое обращение может быть желаемо тем человеком, который является объектом насилия, — при мазохизме, например. В этих случаях он сносит боль и унижения ради сладострастных переживаний и полового удовлетворения. Известно, что такого рода тенденции чаще наблюдаются у женщин. По-видимому, эти действия лишь внешне выглядят насильственными, поскольку они удовлетворяют потребности другого. Кстати, нападающий не всегда знает, что его жестокие действия соответствуют мазохистским нуждам.
Человечество всегда принимало жестокость, как всегда принимало и страдание, дающее возможность очищения, осмысления себя и жизни, сосредоточения, ухода от повседневных мелких забот, а многим — надежду на спасение. За все это люди давно полюбили страдание активной любовью, а поэтому, тщательно скрывая даже от себя, стремятся к нему, делают его важной частью своего бытия. Страдание — и этому, в частности, учит христианство — абсолютно обязательно для всех, в том числе для самых набожных и благочестивых, как, например, Иов, на которого не знающий милосердия Бог обрушил все мыслимые беды. Английский теолог К. С. Льюис по этому поводу пишет, что нам странно, что беды падают на достойных, приличных, добродетельных людей — на самоотверженных матерей, на бережливых работяг, которые так долго и с таким трудом сколачивали свое скромное благополучие. Набожный автор объясняет это тем, что Бог прав, думая, что пристойного благополучия и обеспеченности добродетельных людей мало для блаженства, что все это с них осыплется и если они не научатся ставить Бога выше этого, им будет совсем плохо. Поэтому Он и встряхивает их.
К. С. Льюис, как и Бог, полагает, что набожность и благочестие можно обеспечить только лютой жестокостью, и не видит иных путей. Это определенная нравственная позиция, древнейшая и вечно живая, в чем легко убедиться на примере большевизма. То, что человечество с помощью жестокости всегда решало свои большие и малые проблемы, — аксиома.
Люди часто забывают, что источником мучительных переживаний и острой боли часто выступает именно жестокость, если вернуться на религиозный уровень, — того же Бога, убившего всех детей Иова. Но тем не менее, если мы можем проникнуться страданием и обручиться с ним, то столь же деятельно отвергаем жестокость и стараемся не унизиться перед ней, поскольку она посягает на моральные и психологические основы нашего существования. Таким образом, принимая следствие, человек в то же время борется с одной из основных причин этого следствия и способами его достижения, что, впрочем, не мешает процветать причине — жестокости, этому совокупному продукту людских усилий.
Можно выделить несколько основных традиционных подходов к проблеме агрессивности и агрессии. Один из них, разрабатывавшийся известными криминологами (Ч. Ломброзо, Э. Ферри, Р. Гарофалло), заключается в том, что агрессивность изначально (врожденно, генетически) присуща отдельным категориям людей и проявляется в их поведении с большей степенью вероятности.
Созданная З. Фрейдом теория влечения к смерти как противоположность влечения к Эросу, к жизни предполагает, что инстинкт смерти направлен против самого живого организма и потому является инстинктом либо саморазрушения, либо разрушения другого индивида (в случае направленности вовне). Однако этот важный шаг к биологическому пониманию организма как целого был сделан З. Фрейдом не на основе убедительных эмпирических доказательств, а путем умозрительных рассуждений.
В самом общем виде агрессия, в том числе жестокая агрессия, может пониматься как демонстрация силы, угрозы ее применения либо использование силы в отношении отдельного человека или группы лиц. Агрессия может носить индивидуальный или коллективный характер и всегда направлена на нанесение физического, психологического, нравственного или иного ущерба кому-либо, часто целью насилия выступает уничтожение человека или группы людей. Таким образом, насильственные действия, жестокие в том числе, всегда имеют свой внутренний смысл, совершаются ради чего-то, какой-то выгоды, выигрыша, пусть и не всегда явного и ясно понимаемого другими и самим действующим субъектом. Так, с помощью жестокости, причиняя страдания и мучения другим, человек обретает особое психологическое состояние, далеко не всегда осознавая свою потребность в нем, а также связь между своим поступком и своими переживаниями. Поэтому, повторяю, проявления жестокости, как и агрессивности, с субъективной, личностной стороны, никогда не бывают бессмысленными.
Жестокое поведение может быть определено как намеренное и осмысленное причинение другому мучений и страданий ради них самих или достижения других целей либо как угроза такого причинения, а также действия, совершая которые субъект допускал или должен был предвидеть, что подобные последствия наступят. Если агрессивность это черта личности, а агрессия — проявление этой черты, то жестокость тоже можно рассматривать в качестве личностной особенности, которая реализуется в жестоких действиях. Жестокая личность характеризуется безжалостностью, бесчеловечностью, отсутствием сопереживания и сострадания и в то же время склонностью совершать жестокие поступки, предпочитая их для разрешения возникающих жизненных проблем. Жестокость следует относить к числу личностных черт только в том случае, если она стабильна и фундаментальна для данного человека, внутренне присуща ему. Но даже если человек совершил только один жестокий поступок, этот поступок ни в коем случае нельзя считать случайным. Значит, в личности есть нечто, что породило такое, а не какое-либо иное действие. Это "нечто" может вызвать рецидив.
Из сказанного следует также, что жестокость всегда агрессивна, т.е. без агрессии, нападения, насилия ее не бывает. В то же время далеко не каждая агрессия жестока и не каждый агрессивный человек жесток. Но каждый жестокий — агрессивен, если иметь в виду и то, что возможна жестокость вербальная, т.е. имеющая место лишь на словах, а также носящая воображаемый характер. В последнем случае, например, человек, жаждущий отомстить или причинить вред другому, способен живо представить себе, как мучается от его жестоких действий недруг или тот, кто вызывает в нем враждебность, гнев или антипатию. Иногда такие "сладостные" переживания вытесняются ввиду их социальной запретности и всплывают во сне, принимая форму бреда или галлюцинации. Иначе говоря, вполне допустимо, что жестокость, как личностная черта, во многом определяющая мироощущения данного человека, никогда не воплотится в его поступках.
Жестокими считаются деяния, мучительный характер которых осознается субъектом и входит в его намерения, другими словами, они должны быть умышленными. Следовательно, природа жестокости обусловливается побуждениями субъекта, страдания жертвы служат средством достижения какой-либо цели или сами по себе являются желаемым результатом поведения. В последнем случае мучения ради мучения можно наблюдать при совершении сексуальных убийств, разбойных нападений, сопровождающихся убийствами, при убийстве из мести и т.д. Здесь имеет место психологическая разрядка, удовлетворяется потребность в самоутверждении и самоприятии.
Поскольку нам теперь ясно, что агрессия, агрессивность и жестокость — вещи разные, хотя их даже в науке часто используют как синонимы, возникают следующие вопросы: является ли агрессивность причиной жестоких действий? Каждый ли человек, совершивший названные действия, обладает такими "постоянными", внутренне присущими ему чертами, как агрессивность и жестокость?
На первый из них следует дать отрицательный ответ, поскольку жестокое поведение порождается другими личностными факторами и оно имеет место не только потому, что в нем реализуются агрессивные тенденции. Такое поведение нужно человеку для того, чтобы выразить иные свои склонности, решить внутренние проблемы, которые подчас не имеют ничего общего с агрессивностью. Но присущая данному субъекту агрессивность может активно способствовать проявлениям жестокости, как бы обеспечивать их, устраняя внешние преграды, делая соответствующие поступки целенаправленными, напористыми и даже помогая найти им оправдание.
На второй вопрос также нужно ответить отрицательно. Аргументы в пользу этого решения можно найти в результатах эмпирических исследований, свидетельствующих об отсутствии у некоторых лиц, которые совершили очень жестокие действия, таких особенностей, как агрессивность. Чаще всего это встречается у тех, кто просто не думал о том, что по их вине кто-то испытывает большие физические или иные страдания. Неагрессивными, как оказалось, могут быть даже те, которые совершают несколько убийств на сексуальной почве с особой жестокостью. Такие их действия не имеют ничего общего с необходимостью реализации агрессивности, они решают при этом другие очень сложные внутренние проблемы. Другое дело, что их жестокое поведение агрессивно и принимает форму насилия. Итак, можно констатировать агрессивное поведение неагрессивных личностей.
Здесь мы подошли к очень важному вопросу о необходимости всегда отличать личность от ее поведения. Если этого не делать, будет трудно понять и то, и другое. Поступок — всегда нечто внешнее по отношению к индивиду, и то, что он, казалось бы, исчерпывающе говорит о нем, далеко не всегда верно. Многие люди, которые, защищаясь от насилия, наносят нападающему тяжкие повреждения, не являются агрессивными. Уголовный закон наказывает не за то, что данный человек агрессивен или жесток, а за то, что он совершил агрессивные или жестокие действия. Присущие преступнику негативные личностные черты (та же жестокость) ни в коем случае не могут рассматриваться в качестве обстоятельств, отягчающие уголовную ответственность, хотя и способны повлиять на характер уголовного наказания.
Кроме некоторых случаев мазохизма, когда жестокие действия осуществляются по совместной договоренности "сторон", во всем остальном такие действия носят насильственный характер. Объектом и субъектом насилия могут быть государства, страны, классы, социальные группы, отдельные личности. С внешней стороны между ними происходит взаимодействие, воздействие одного субъекта отношения на другого. Это акт применения силы против воли и желания объекта ее приложения. В противном варианте нет насилия. Насилие может соответствовать закону, а может противоречить ему и морали тоже. Жестокость же, за исключением все того же мазохизма, всегда аморальна, но как и агрессия, далеко не каждое насилие жестоко. Вообще агрессия и насилие столь близки друг другу, так часто сливаются, что иногда вполне правомерно использовать их как синонимы.