Для воли, как мы отмечали выше, характерно именно переживание активности «я», а здесь снижено именно это: в момент решения субъект не переживает самоактивности, он не чувствует самостоятельности. Это хорошо согласуется и с повседневным наблюдением, что силой самостоятельного действия обладают только люди с твердой волей.
Интересно, что в случаях такой слабости воли субъект обнаруживает достаточно наглядную способность выполнять принятое решение» Часто, невзирая на значительные препятствия, он твердо стоит на своем пути и заботится о полной реализации принятого решения. Это наблюдение еще раз наглядно доказывает, что, во-первых, акт воли надо искать не в моменте выполнения, а в моменте решения и, во-вторых, протекание процесса выполнения имеет свою основу, одинаково успешно действующую и в том случае, когда она выявляется в результате собственного волевого акта или под влиянием какого-либо другого обстоятельства»
2. Опыты экспериментального изучения твердости воли. Первый подлинный экспериментально-психологический опыт в этом направлении принадлежит пионеру экспериментального изучения воли Н. Аху. Н. Ах дает своему испытуемому несколько пар бессмысленных слогов (например, дус — лор, фуд — неф) н заставляет повторять их до тех пор, пока испытуемый не заучит их настолько хорошо, что сможет свободно повторить их наизусть. Автор предполагает, что в этих условиях при виде одного члена из пары слогов у испытуемого возникнет достаточно сильная тенденция (так называемая ассоциативная тенденция) назвать второй член этой пары.
После этого тому же испытуемому даются другие задания по отношению к тому же члену пары слогов. На основе задания у него возникает новая — волевая — тенденция, которая должна вступить в борьбу с ассоциативной и, насколько это возможно, одолеть ее. Например, испытуемый твердо помнит, что слог «дус» дан в паре со слогом «лор», так что достаточно ему услышать «дус», и тотчас у него возникает сильный импульс сказать «лор».
И вот теперь ему дают такое задание: «Как только я покажу вам какой-либо из бессмысленных слогов, вы должны тотчас прочитать его обратно (например, если я покажу "руд", вы должны сказать — "дур")». Когда испытуемому показывают «дус», он решает сказать «суд», в то же время у него невольно возникает сильный импульс сказать и «лор».
Таким образом, экспериментально создается такое положение, что субъект переживает конфликт между волевой и неволевой тенденциями. Какая из них победит, волевая или неволевая, это зависит от силы каждой из них. Твердость неволевой тенденции зависит в этом случае от того, насколько испытуемый твердо запомнил, что этот определенный слог находился в паре именно с этим определенным вторым слогом, насколько прочную связь установил он между членами данной пары. Выяснилось, что связь эта тем прочнее, чем чаще испытуемый повторял материал. То число повторений ряда слогов, небольшого увеличения которого вполне достаточно, чтобы неволевая тенденция победила волевую, Н. Ах называет ассоциативным эквивалентом тенденции. Когда число повторений меньше этого, тогда побелсдает волевая (или детерминирующая) тенденция и испытуемому удается прочитать слог в обратном порядке; если же нет — тогда вместо этого он проговорит слог, находящийся на втором месте (в нашем примере — «лор»).
Отсюда ясно, что твердость или стойкость детерминирующей тенденции или волевого акта должна измеряться количеством повторений бессмысленных слогов: чем больше ассоциативный эквивалент, тем тверже должна быть детерминирующая тенденция, т. е., согласно Аху, волевой акт, потому что, как мы уже знаем, детерминирующая тенденция является эффектом этого последнего.
Таким образом, понятие ассоциативного эквивалента подразумевает возможность измерения твердости воли. Безусловно, значение его было бы очень велико, если бы он оказался действительно обоснованным. Последующими экспериментальными исследованиями было выяснено, что неволевая тенденция, противостоящая в опытах Аха волевой, возникает только в определенных условиях, что достаточно слегка изменить эти условия, чтобы ничего от этой тенденции не выявилось и волевая продолжала бы действовать бесконфликтно. Так, например, если согласовать с испытуемым, что, скажем, при виде слога, написанного красным, он должен прочитать его обратно, а при виде слогов другого цвета — действовать по-другому, он всегда будет вести себя согласно этому заданию и ни разу у него не возникнет тенденция назвать последующий слог (Мак-Керт).
Следовательно, здесь не может быть и речи об ассоциативном эквиваленте и измерении с его помощью твердости воли. Зато из этого явствует, что здесь достаточно большую роль играет внимание: когда оно направлено на задачу, другие тенденции мало проявляют себя и очень мало мешают выполнению решения. Согласно этому, произвольное изменение какой-либо привычки трудно потому, что она привлекает к себе внимание человека, а это мешает ему с достаточным вниманием отнестись к своему решению. Таким образом, слабость воли зависит, оказывается, и от колебания внимания.
3. Воля и персеверация. Как мы вскользь уже отметили выше, бывают случаи, когда одно какое-либо представление, часто помимо нашей воли, возникает в нашем сознании и не покидает его. Наше внимание стойко и длительно направлено на это представление и ни до чего другого ему нет дела. Такое состояние называется персеверацией. Оно представляет собой явление, совершенно противоположное колебанию внимания. Стало быть, кто обладает более сильной способностью персеверации, у того должна быть более твердая воля. Этого следует ожидать тем более, что твердость воли, как это было показано выше, проявляется и в способности длительного неизменного сохранения решения, но из специальных исследований Лэнкса стало очевидно, что это предположение совершенно необоснованно, что персеверация, являющаяся врожденным свойством нервной системы, не имеет абсолютно ничего общего с твердостью воли. Выяснилось, что воля человека в состоянии направить свою деятельность против естественной склонности, оказать противодействие врожденной персеверационной тенденции собственной нервной системы.
Следовательно, ясно, что воля — не врожденная биологическая наша особенность, а явление более высокой категории, обладающее силой изменять и направлять сами биологические врожденные тенденции собственной нервной системы. Исходя из этого, твердость воли, разумеется, ни в коем случае не может считаться врожденным свойством: она приобретена человеком в течение его личной жизни, и поэтому воспитание твердой воли является одной из важнейших задач педагогики.
4. Установка и слабость воли. Экспериментально установленный фактический материал и вытекающие отсюда выводы о слабости воли совершенно не противоречат нашему положению об этом же вопросе. Напротив, можно сказать, что они говорят скорее в пользу его правильности, чем в противовес ему.
И в самом деле, если твердость воли не является врожденной особенностью нервной системы, если она является делом личности как целого, тогда сомнения нет, что здесь решающее значение следует присвоить именно понятию установки. Мы уже в свое время убедились, что установка является не врожденным свойством нервной или иной биологической системы, а состоянием личности, которое возникает на почве взаимодействия потребности последней и соответствующей внешней ситуации* Такое понятие установки делает вполне понятным, что твердость воли не имеет ничего общего с врожденными тенденциями нервной системы. С другой стороны, понятным становится и то, что в случае колебания внимания мы имеем дело со слабостью воли. Мы уже знаем, что установка означает готовность к актуализации определенных переживаний. Следовательно, когда у нас определенная установка, в нашем сознании предоставляется место только вполне определенным явлениям. Достаточно нашему вниманию отклониться в сторону, чтобы мы имели право сказать, что наша установка изменилась. Если мы предположим, что в основе воли лежит установка, станет понятно, почему колебание внимания указывает на слабость воли: ведь она может проявиться в результате ослабления установки.
Итак, полученные в результате экспериментального исследования факты относительно твердости воли говорят опять-таки в пользу установки как основы, от качества которой зависит и такая формальная сторона воли, как ее твердость или слабость.
Значительное преимущество понятия установки проявляется в этом случае и в другом обстоятельстве. Дело в том, что слабость или твердость воли ни в коем случае не может считаться ее формальной стороной. Такой формалистический взгляд по существу противоречит фактам, засвидетельствованным как нашими повседневными наблюдениями, так и экспериментальными исследованиями. Кто не знает, что человек твердой воли иногда проявляет довольно заметную слабость, в зависимости от того, что ему приходится решать, тогда как слабовольный человек именно в этом случае подчас обнаруживает способность к гораздо более энергичному действию.
Нет сомнения, что наше решение во многих отношениях зависит и от того содержания, к какому оно относится. Воля, безусловно, не является чисто формальной силой, напротив, содержание имеет для нее исключительное значение. Но если это так, тогда это вновь говорит в пользу установки как основы воли, потому что для установки особенно основополагающее значение имеет именно содержательный, или объективный, фактор: установка — это отражение именно объективной обстановки.
Мотвация - период, предшествующий волевому акту
1. Значение изучения периода мотивации. Мы пока знаем только одно, что в основе волевого поведения лежит установка и эта установка проявляется в момент принятия решения. Мы знаем, что создание этой установки дается нам в виде своеобразного переживания, в виде специфического переживания самоактивности, не похожего ни на одно из известных переживаний; оно считается переживанием воли. Но знаем мы и то, что и импульсивное поведение протекает на основе установки и что эта установка возникает под воздействием ситуации, соответствующей актуальной потребности.