Ольге было 20 лет. Она буквально сбежала из дома из-под материнского гнета. Ольга ненавидела свое тело, ей не нравился свой внешний вид, отсутствовали менструации, да и все, что было связано с женщинами и женственностью, вызывало у нее ухмылку. Я заподозрила у нее анорексию – все признаки были налицо. Далее она сама призналась: «Я не могу гулять с друзьями или ходить к родственникам, потому что они все время едят. Я чувствую себя изгоем. Я не знаю, почему, но я хочу похудеть. Мне страшно даже вообразить, что я могу набрать вес. Надеюсь, во время нашей работы в моей голове ничего не изменится касательно веса, и я останусь такой. Я знаю, что вы мне сейчас скажете: „Оля, но это неправильно, ты и так худая, тебе надо поесть“, но я так не считаю. Я прошу ничего не говорить по поводу моего веса». И тут она заплакала.
Ольга не знала, что у нее анорексия. Я решила продолжить работу с ней и заодно подключить психотерапевта, который мог в случае чего быстро оказать помощь. Также он наблюдал за состоянием девушки и ее весом. Моей задачей было вернуть ей здоровое отношение к себе и своему телу. Я стала спасительным островком, который наполнял ее силами и принятием себя.
Считается, что вылечить анорексию невозможно, и «бывших анорексичек не бывает». Это не так. От анорексии, в зависимости от стадии, можно избавиться с помощью специалиста – и без рецидивов. Больше скажу: я самостоятельно вышла из порочного круга этого недуга с помощью телесно-ориентированной терапии. Я не пила антидепрессанты, не посещала психиатра. Я выполняла телесные практики, изучала связь своей психики и тела, и анорексия сама по себе ушла, когда я приняла себя, своих родителей, когда я поняла, что мне не нужно быть какой-то, чтобы заслужить любовь. Ушла моя неприязнь к матери и женщинам, я приняла свою женскую часть. Я проделала огромный путь длительностью около 1–1,5 лет. Этот срок кажется небольшим для исцеления от анорексии, ведь специалисты работают с этим даже дольше. Возможно, кто-то и работает дольше, только вот телесно-ориентированный психолог работает с этим быстро и качественно. Один-полтора года – это мой самостоятельный и непростительно долгий путь по меркам телесного специалиста.
Я стала узнавать про отношения с матерью. Девушка описала ее как очень контролирующую, сказала, что мама ее раздражает, бесит, каждое ее слово или дело задевают: «Мать делает все специально, чтобы причинить мне боль». Ольга с детства чувствовала давление со стороны матери. Правда, детские и подростковые годы она помнила плохо, что говорило о глубокой травматике в это время. «В детстве я даже хотела быть мальчиком», – говорила Ольга.
Предстоял важный этап исцеления отношений с матерью. Когда человек не признает свою мать, он не признает 50 % себя, ведь мы есть творение своих родителей, в равной степени мамы и папы. У Ольги было огромное количество подавленной агрессии к матери, очень много обид и претензий. Благо тело помнит все и никогда не врет, так что шаг за шагом мы смогли выпустить подавленные эмоции. С каждым разом девушка будто бы выливала из своей чаши терпения старую, застоявшуюся воду. С каждым разом ее сосуд освобождался для нового позитивного опыта.
Ольга смогла простить мать, увидеть ее как сильную женщину. Она поняла, что мама хотела своей дочери только добра, просто выражала это как умела. Маму ведь тоже никто не научил любить. С этого момента Ольга начала движение к принятию себя и своей женской части. Я давала ей задания, которые иногда вызывали у нее ужас, иногда отвращение, иногда сопротивление, но она их выполняла. Одним из заданий было посетить женский круг, женский завтрак, и в течение недели говорить знакомым и незнакомым женщинам комплименты. «Я думала, что меня стошнит прямо на этих встречах – так противно мне было сидеть в кругу одних женщин. Но ничего подобного не произошло, мне даже понравилось», – рассказывала клиентка.
Она начала одеваться более женственно, в ее гардеробе появились юбки и платья, а в косметичке – помады и прочая косметика.
Как-то раз Ольга решила встретиться с мамой в кафе. Мать от одного такого предложения была в шоке, а когда она пришла на место и увидела свою дочь красивой и счастливой, то подумала, что та выходит замуж, и заплакала. Так она была рада за Олю, счастлива наконец встретиться с ней, и так самой маме не хватало любви. Они прекрасно провели время вместе, после чего пошли в их любимый парк, в котором мать так часто гуляла с дочерью, когда та была малышкой. «Мама, мне нужно сказать тебе…» – голос Ольги дрожал, на глаза наворачивались слезы, так было тяжело говорить правду. И девушка рассказала обо всем: как ненавидела мать, как ей было больно, как она хотела ее любви, а не придирок. Ольга говорила нескончаемым потоком, время от времени прерываясь на рыдания. Мама тихонько сидела рядом и молча слушала, гладя дочь по спине. В конце они обнялись и девушка сказала, что благодарна матери за все и видит в ней великую женщину. Мама ответила, что любит Олю, что всегда за нее, попросила прощения и благословила свою дочь на счастливую жизнь. Так это было чисто и искренне.
После того раза прошло уже много времени. Ольга чувствует себя прекрасно, она больше не страдает от тревог и депрессивных состояний. Появилось больше энергии, она набрала немного веса, чему оказалась только рада: она по-прежнему была стройной и прекрасной, только теперь еще и здоровой.
Эта трогательная история напоминает о значимости родителей на протяжении всей нашей жизни: если у нас есть к ним претензии и невысказанные, подавленные эмоции, это сильно сказывается на нас, на ситуациях, в которые мы попадаем, на отношениях, которые мы строим.
Также, если вы подозреваете у себя или у своих знакомых непринятие своего тела или даже симптомы РПП, я поделюсь с вами практикой, которая стала точкой отсчета в моей тотальной любви к себе. Помню, как поразила меня эта простая практика. Я стала видеть четкую картинку того, как я на самом деле к себе относилась. Конечно, я также настоятельно порекомендую вам обратиться к специалисту, который поможет выбраться раз и навсегда из ловушки РПП и нелюбви к себе.
2. Территориальный конфликт.
Мы уже затрагивали похожий конфликт, синдром беженца, правда, в таком случае у тела включаются другие механизмы. Территориальный конфликт – это когда вытесняют, прогоняют с территории. В таком случае притесненный человек становится в слабую позицию, и ему не остается ничего другого, как сдаться, признать поражение и… уйти, исчезнуть. Бессознательное принимает решение «эвакуироваться», но человек продолжает жить на той же территории. В результате тело стремительно теряет вес, а человек отказывается от пищи, т. к. он не имеет права на существование здесь (чем длительнее конфликт, тем сильнее последствия – человек перестает в принципе иметь право на существование хоть где-то). В такой ситуации можно оказаться в любом возрасте.
Я знала Ирину еще со школы. Довольно рано она повзрослела и выглядела старше своих лет. Это придавало ей больше женственности, сексуальности и роскошности, чем ее сверстницам. Она рано вышла замуж. Дом, в котором Ирина жила с супругом, сгорел, и им пришлось перебраться к свекрови в двухкомнатную квартиру. Времена были не самые легкие, супруги упорно трудились, чтобы снова обзавестись своим жилищем. Сразу после переезда Ирина начала стремительно терять вес, все меньше есть. Муж беспокоился и думал, что причина в пожаре, старался всячески поддерживать жену. Однако причина была совсем другой.
«Юля, мне так тяжело. Я каждый день слушаю нотации этой старой карги. Но я не могу пойти против нее. Мой муж, Володя, так ее любит… и она столько сделала для нас! Например, моя мать не приняла нас к себе домой в такой беде. Я просто хочу жить спокойно, я и так тише воды ниже травы. Что ей еще надо?» – с таких слов Ирина начала свой рассказ.
Я была слегка удивлена ее внешности: от статной, фигуристой женщины не осталось ничего. Я видела перед собой будто бы высушенную копию старой знакомой.
Выяснилось, что она практически не ест, у нее нет аппетита, а вместе со свекровью за одним столом и вовсе невыносимо, поэтому она старается избегать совместных застолий.
Мать Ирины – очень требовательная женщина, она вечно делала дочери замечания и держала ее в строгости. «В свекрови я вижу свою мать. Как это возможно?» – вопрошала клиентка.
«Очень даже возможно, и хорошо, что ты все это замечаешь», – отвечала я.
Наша психика – очень интересный механизм. Она находит тех людей и ситуации, которые ей привычны с детства. Вот Ирина и нашла себе еще одну маму в роли свекрови. Пока у клиентки не решены вопросы с ее матерью, у нее будет продолжаться конфликт с матерью мужа.
На самом деле Ирина на дух не переносила свою мать, а не свекровь (эта женщина лишь обслужила ее реальность, сыграв для нее родительницу). Территориальный конфликт только обострил ситуацию.
Снова мы пошли «прорабатывать маму». Чем больше зажатых эмоций выпускала Ирина, тем легче ей становилось со свекровью, и та уже триггерила ее не во всех ситуациях. Клиентка действительно поняла, что она сама создала такую реальность. «Если я это породила, я это и… прекращу», – полная решимости, ответила мне Ира.
Ирина решила устроить честный диалог со своей матерью. Как-то раз девушка позвонила маме, и без предупреждения начала рубить правду-матку: «Я очень злюсь на тебя до сих пор за то, что ты меня задевала и была ко мне строга, я хотела от тебя поддержки, а получала лишь замечания. Я хочу сказать, что я до сих пор мучаюсь от этого, ведь я нашла себе свекровь, к которой чувствую то же самое, что и к тебе – страх. Мне нужно просто знать, что ты меня любишь». Мама Ирины ответила, что любит свою дочь и даже не догадывалась, что та до сих пор страдает. Они договорились встретиться, и на встрече девушка получила от матери деньги. «На, это тебе, дочка, – сказала мама, – тебе они нужнее. Я во многом была не права, я хочу, чтобы ты была счастлива и жила в своем доме». Там была ровно та сумма, которой паре недоставало для покупки собственного жилья. Ирина была в шоке, она даже не могла ничего сказать.