С помощью этих допущений мы легко можем объяснить и второе из указанных выше предположений моторной теории внимания, т. е. каким образом усиление двигательного элемента в некотором комплексе воспоминаний может повести к усилению всего этого комплекса. Физиологически именно этот процесс может иметь следующий характер. Антецедентом волевого внимания, как мы видели, служит интересная группа воспоминаний о предмете А, но группа, состоящая из бледных, схематических или значковых воспоминаний этого предмета. В этом воспоминании, как мы предполагаем (и докажем впоследствии), есть некоторый двигательный элемент, т. е. воспоминания о некоторых движениях, служивших для восприятия предмета А в предыдущих его наблюдениях. Такое бледное воспоминание с его моторным элементом есть функция кортикального процесса, т. е. соответствует возбуждению некоторых частей коры большого мозга. Этот моторный импульс распространяется от коры (по пирамидальным путям) и порождает сокращение соответствующих мышц. Но на этом дело не останавливается: это сокращение нами ощущается, во-первых, как реальное мускульное сокращение, как мышечное ощущение (muskelsium в широком смысле термина), а во-вторых, этот импульс, возбуждая соответствующий рефлекторный центр, распространяется от него на thalamus opticus и порождает в последнем иннервационное ощущение. Наконец, совокупность этих двух раздражений переходит по проекционной системе первого порядка на кору и порождает здесь вновь, как всякое центростремительное раздражение, ассоциационный процесс, т. е. возбуждает ряды воспоминаний. Среди этих воспоминаний, по указанному выше условию, находится и вся группа представлений о предмете А, которая благодаря этому новому импульсу, приходящему от перцепции, усиленно возникает в сознании. Физиологическую сторону этого процесса усиления воспоминаний через волевые движения можно изобразить (вполне схематически) следующим образом (рис. 2).
На этом чертеже М изображает центр моторных воспоминаний, S1 и S2 — два центра сенсорных воспоминаний, локализованных в коре большого мозга; эти центры соединены между собой ассоциационными волокнами; R есть низкий рефлекторный центр движения, соответствующего представлению М; С1, С2, С3 суть ряд сенсорных центров разных порядков, передающих к коре возбуждение мышечного чувства; Р есть группа поперечно-полосатых мышц, расположенная на периферии нервной системы; Т — thalamus opticus. Итак, представим, что существует некоторое возбуждение в М, S1 и S2, т. е. в сознании присутствует ряд воспоминаний о предмете А. Моторное возбуждение М распространяется до центра R и через него произведет сокращение мускулов Р; это сокращение, представляющее тоже чувственное раздражение, распространяется через ряд центров С1, С2, С3 и усиливает моторное воспоминание М. Это же моторное воспоминание будет усилено и иннервационным ощущением, явившимся в Т через возбуждение, восходящее от Р. Такое двойное усиление М должно распространиться по ассоциационным путям коры и повести к усилению раздражения S1 и S2, иными словами, весь комплекс воспоминаний о предмете А получит в нашем сознании большую интенсивность[94].
Такой физиологический процесс вполне соответствует психологическим фактам. В этом отношении мы должны особенно отметить три обстоятельства: во-первых, иллюзорный характер внимания, во-вторых, то, что почти всякий акт внимания состоит из ряда следующих друг за другом стадий, и, наконец, в-третьих, то, что волевое внимание сопровождается чувством усилия.
1. Выше нам приходилось говорить об иллюзорном характере волевого внимания. Эта иллюзорность состоит в том, что мы вносим в реальное восприятие элемент воспоминаний и притом этот субъективный элемент не отделяем от объективного ощущения. Само собой разумеется, что этот иллюзорный характер составляет не недостаток, но, напротив, ценную сторону внимания как апперцепции, ибо как всякое воспоминание он основан на предыдущих опытах, т. е. имеет реальное основание. Конечно, могут быть случаи, когда внимание вводит нас в заблуждение, именно когда воспоминание не соответствует впечатлению, но это только показывает, что и внимание, как и вся психическая жизнь, не есть какая-нибудь абсолютная сила, но обусловлено границами опыта.
Нелегко было бы объяснить этот иллюзионный и даже галлюцинаторный характер внимания, т. е. то, что в нем наше воспоминание получает вид реального впечатления, не признавая вышеизложенной теории моторного усиления воспоминания; признав же ее, мы объясним этот факт крайне просто. Действительно, из вышеизложенной схемы вполне понятно, как чистое воспоминание переходит отчасти в ощущение движения, а вместе с тем все прочие (недвигательные) элементы воспоминания получают особое усиление вследствие нового, идущего от субкортикальных центров возбуждения. Иными словами, в этом моторном усилении воспоминания мы имеем не только действительное усиление воспоминания, но и реальный процесс ощущения. Естественно поэтому, что результатом такого процесса может быть полная иллюзия.
Как известно, между чистыми образами воспоминания, бледными и значковыми, и чистыми перцепциями существует целый ряд посредствующих явлений. Сюда должно отнести те явления, которые были с таким исключительным талантом описаны Фехнером в XLIV главе «Элементов психофизики» под названием зрительных Errinerungsbilder. Эти Errinerungsbilder, т. е. лишь на один момент являющиеся яркие образы воспоминания, которые вызываются волевым усилием[95], суть, очевидно, те самые явления моторного усиления воспоминаний, которые мы здесь изучаем. Сравнивая эти волевым образом вызываемые Errinerungsbilder с последовательными образами от ощущений, Фехнер указывает следующие различия между ними:
| последовательные образы зрительных ощущений | Errinerungsbilder |
|---|---|
| сопровождаются чувством пассивности; | сопровождаются чувством большей или меньшей активности; |
| кажутся более материальными; | кажутся лишенными материальности, более воздушными; |
| более отчетливы и ясны; | менее отчетливы и ясны; |
| светлее или темнее, чем темное поле (закрытого глаза); | столь темны, что чернее самого темного последовательного образа; |
| цветные; | бесцветны; |
| довольно устойчивы; | крайне мимолетны и требуют постоянно нового усилия для вызова; |
| волей не изменяемы; | волей легко сменяемы одно на другое; |
| видимы легче при закрытых глазах; | видимы легче при открытых глазах; |
| перемещаются при движениях глаза или головы; | по-видимому, не перемещаются при движении глаза или головы, но обыкновенно совсем при этом исчезают; |
| являются (при закрытых глазах) в темном, плоском (без глубины), ограниченном и непосредственно близком поле; | являются как бы в пространстве трех измерений и на любом расстоянии; |
| являются при внимании, обращенном на то, что окружает объект; | являются при внимании, обращенном на сам предмет; |
| внимание при последовательных образах сопровождается как бы чувством напряжения в соответственном органе чувства; | внимание при Errinerungsbilder сопровождается как бы чувством напряжения в голове. |
Наконец, Фехнер замечает еще, что он легко может иметь сразу несколько последовательных образов ощущения, как и несколько Errinerungsbilder, но не то и другое вместе.
Всматриваясь внимательно в эту схему, особенно же в те отличия Errinerungsbilder, мы видим, что они имеют те самые особенности, которые должно ожидать по моторной теории усиления воспоминаний: они сопровождаются чувством активности, ибо усилены волевыми движениями; они менее отчетливы, чем ощущения, ибо слагаются из лишь ассоциационно вызванных воспоминаний (S1 и S2 в вышеприведенной физиологической схеме), но отчетливее, чем обыкновенные значковые воспоминания, ибо в них входит реальное ощущение движения (М в вышеприведенной схеме); они крайне мимолетны и, исчезая, требуют нового усилия для появления, ибо само движение, их усилившее, ощущается лишь мимолетно; они легко сменяются волей одно на другое, ибо эта смена зависит от волевых движений разного типа, соответствующих типу воспоминания; при иных движениях (глаза или головы) они, естественно, исчезают, ибо эти движения им не соответствуют; они проявляются как бы в пространстве трех измерений, ибо глубина, или третье протяжение, обусловлена и в восприятии двигательными актами аккомодации и конвергенции глаз; наконец, они, естественно, проявляются при внимании, обращенном на сам предмет или его содержание. Таким образом, психологическая картина усиленных образов воспоминания вполне соответствует принципам вышеизложенной моторной теории.
2. Второй психологический факт, на который мы указывали как на соответствующий изложенной физиологической схеме, состоит в том, что почти всякий акт внимания представляет ряд следующих одна за другой стадий. Ранее мы видели, что акт волевого внимания крайне непродолжителен и, достигнув maximum'a, немедленно падает; затем было показано, что эти колебания внимания обусловлены колебаниями в интенсивности соответственных воспоминаний. Теперь, наконец, выясняется окончательная причина этих колебаний; она состоит в том, что движение, усиливающее воспоминание, не может быть непрерывным: исполнив движение М (см. схему), мы получаем моментальное соответственное ощущение и моментальное усиление ассоциированных с М воспоминаний (S1 и S2); затем, с окончанием движения, опять настает minimum воспоминаний, и требуется новое соответственное движение и т. д. Иными словами, внимание состоит из ряда следующих друг за другом стадий.