Здесь разрешите мне подчеркнуть один момент, которому часто не уделяется достаточно внимания в психоаналитической литературе, а именно: у нас нет причин предполагать, что эти фаллические импульсы являются садистскими от природы, и поэтому совершенно недопустимо в отсутствие конкретных доказательств в каждом отдельном случае приравнивать «мужское» к «садистскому» и сходным образом «женское» к «мазохистскому». Если примесь деструктивных импульсов действительно велика, материнские гениталии в соответствии с законом талиона становятся объектом непосредственной тревоги. Таким образом, если поначалу они вызывали у него неприязнь из-за ассоциации с его уязвленным самолюбием, то в результате вторичного процесса (гнева, вызванного фрустрацией) они становятся объектом страха кастрации. И вероятно, этот страх значительно усиливается, когда мальчик подмечает признаки менструации.
Очень часто этот страх в свою очередь оставляет долгий след на установке мужчины по отношению к женщине, о чем нам известно из множества примеров из жизни самых разных народов в самые разные времена. Однако я не думаю, что это происходит непременно со всеми мужчинами в сколько-нибудь значительной степени, и, несомненно, это не является отличительной чертой отношения мужчины к противоположному полу. Тревога такого рода весьма напоминает mutatis mutandis тревогу, которую мы встречаем у женщин. Если в процессе анализа мы обнаруживаем, что она достигла сколько-нибудь существенной интенсивности, то речь неизменно идет о мужчине, установка которого по отношению к женщинам, несомненно, является невротической.
С другой стороны, я полагаю, что тревога, связанная с уязвленным самолюбием, оставляет более или менее заметные следы в каждом мужчине и накладывает на его общую установку по отношению к женщинам особый отпечаток, который либо вообще отсутствует в установке женщин по отношению к мужчинам, либо если и присутствует, то является вторичным приобретением. Другими словами, она не является неотъемлемой частью женской натуры.
Мы можем постичь общий смысл этой мужской установки, если только более тщательно изучим развитие инфантильной тревожности у мальчика, его усилия справиться с ней и способы, которыми она проявляется.
Согласно моему опыту, страх быть осмеянным и отвергнутым является типичным ингредиентом при анализе любого мужчины, независимо от того, каковы его душевные свойства или структура невроза. Аналитическая ситуация и постоянная сдержанность женщины-аналитика выявляют эту тревогу и чувствительность более отчетливо, чем они обнаруживаются в обычной жизни, предоставляющей мужчинам множество возможностей избежать этих чувств, либо уходя из ситуаций, которые могут их вызывать, либо за счет сверхкомпенсации. Специфическую основу этой установки определить довольно сложно, потому что при анализе она, как правило, скрывается за женской ориентацией, по большей части бессознательной[75].
Основываясь на собственном опыте, я берусь утверждать, что последняя ориентация является не менее распространенной, хотя и менее очевидной (по причинам, о которых я скажу позднее), чем мужская установка у женщин. Я не стану предлагать обсудить здесь различные ее источники; я хочу лишь сказать, что, на мой взгляд, рана, нанесенная самолюбию мальчика, может быть одним из факторов, вызывающих у него неприязнь к своей мужской роли.
Типичной реакцией на эту рану и на возникающий вслед за этим страх перед матерью является, очевидно, отвод либидо от матери и сосредоточение его на себе и своих гениталиях. С экономической точки зрения этот процесс обладает двумя преимуществами: он позволяет мальчику избежать мучительной или исполненной тревоги ситуации, создавшейся между ним и его матерью, и восстанавливает его мужскую самооценку, реактивно усиливая в нем фаллический нарциссизм. Женские гениталии для него больше не существуют: «необнаруженная» вагина – это отрицаемая вагина. Эта стадия развития мальчика полностью идентична фаллической фазе, описанной Фрейдом.
Соответственно, доминирующее в этой стадии любопытство и специфический характер мальчишеского любопытства мы должны понимать как отступление от объекта, сопровождающееся нарциссически окрашенной тревогой.
Таким образом, первой реакцией мальчика является усиление фаллического нарциссизма. В результате прежнее желание быть женщиной, которое мальчики помладше выражают безо всякого смущения, теперь вызывает у него отчасти тревогу, как бы оно не было принято всерьез, отчасти страх кастрации. Убедившись, что мужской комплекс кастрации в значительной мере является ответом Я на желание быть женщиной, мы уже не можем полностью разделять мнение Фрейда, что бисексуальность гораздо отчетливее проявляется у женщин, нежели у мужчин[76]. Этот вопрос нам придется оставить открытым.
Одна из особенностей фаллической фазы, которую подчеркивает Фрейд, со всей отчетливостью проявляется в нарциссическом шраме, оставленном у маленького мальчика его отношениями с матерью: «Он ведет себя так, как будто смутно догадывается, что этот орган может и должен быть больше»[77]. Мы могли бы дополнить это наблюдение, заметив, что подобное поведение и в самом деле начинается в фаллической фазе, но не прекращается с ее окончанием; напротив, оно со всей наивностью проявляется на протяжении всего детства мальчика и сохраняется даже позднее в виде глубоко скрытой тревоги по поводу размеров своего пениса или своей потенции или в виде менее скрытой гордости за них.
Еще одна из особенностей биологического различия между полами состоит в том, что мужчина вынужден постоянно доказывать женщине свою мужественность. У женщины такой необходимости нет. Даже если она фригидна, она может участвовать в половом акте, зачать и родить ребенка. Чтобы сыграть свою роль, ей достаточно просто быть и необязательно что-то делать – обстоятельство, которое всегда вызывало у мужчин восхищение и обиду. Мужчина, напротив, должен что-нибудь делать для того, чтобы реализовать себя. Идеал «продуктивности» – типично мужской идеал.
Такова, пожалуй, основная причина того, почему при анализе женщин, боящихся своих мужских наклонностей, мы постоянно обнаруживаем, что они бессознательно относятся к честолюбию и достижениям как к мужским атрибутам, несмотря на значительное расширение сферы активности женщин в реальной жизни.
И в самой сексуальной жизни мы видим, как обычное стремление к любви, влекущее мужчин к женщинам, очень часто затмевается переполняющим мужчину навязчивым стремлением вновь и вновь доказывать себе и другим свою мужественность. Мужчину такого типа в его крайней форме интересует только одно – покорять. Его цель – «обладать» многими женщинами, самыми красивыми и самыми желанными для других. Удивительную смесь этой нарциссической сверхкомпенсации и пережитков тревоги мы обнаруживаем у тех мужчин, которые, несмотря на то что жаждут завоеваний, негодуют на женщин, принимающих их намерения слишком всерьез, или у тех мужчин, которые сохраняют вечную благодарность женщине, если она избавляет их от необходимости доказывать свою мужественность на деле.
Другой способ заглушить боль от ноющего нарциссического шрама – это принять установку, описанную Фрейдом как склонность к выбору недостойного объекта любви[78]. Если мужчина не желает женщин, которые равны ему или даже чем-то его превосходят, – разве это не защита от угрозы самооценке по принципу «зелен виноград»? От проститутки или легкодоступной женщины нечего бояться отказа или сексуальных, этических и интеллектуальных требований. С ней всегда можно чувствовать свое превосходство[79].
Это подводит нас к третьему способу, самому важному и самому пагубному по своим культурным последствиям: принижению самооценки женщин. Надеюсь, мне удалось показать, что пренебрежительное отношение мужчин к женщинам основано на психической тенденции к дискредитации – тенденции, коренящейся в психических реакциях мужчин на определенные биологические факты, чего и следовало ожидать от психической установки, которая столь широко распространена и столь упорно отстаивается. Представление о том, что женщины – существа инфантильные, эмоциональные и поэтому неспособные к ответственности и независимости, является плодом мужской тенденции снизить уважение женщин к себе. Когда мужчины оправдывают эту установку тем, что огромное множество женщин и в самом деле соответствуют такому описанию, нам следует задуматься, не был ли подобный тип женщин выведен в результате систематической селекции со стороны мужчин. Важно не то, что отдельные умы того или иного калибра – от Аристотеля до Мёбиуса – затратили немало энергии и интеллектуальных усилий, чтобы доказать превосходство мужского начала. Что действительно имеет значение – это тот факт, что вечно колеблющаяся самооценка «среднего человека» побуждает его вновь и вновь выбирать инфантильный, нематеринский, истерический тип женщины и тем самым подвергать каждое новое поколение влиянию таких женщин.
Статья 9. Отрицание вагины. К вопросу о специфически женской генитальной тревожности[80]
Фундаментальные выводы, к которым привели Фрейда исследования специфического характера женского развития, состоят в следующем: во-первых, у маленьких девочек раннее развитие влечений протекает тем же путем, что и у мальчиков, как в отношении эрогенных зон (для обоих полов существенную роль играет лишь один половой орган – пенис, вагина остается необнаруженной), так и в отношении первого выбора объекта (для обоих полов первым объектом любви является мать). Во-вторых, значительные различия, которые тем не менее существуют между полами, обусловлены тем, что сходство либидинозных тенденций не сопровождается сходством анатомических и биологических оснований. Из этой посылки логически и неизбежно следует, что девочки чувствуют себя недостаточно оснащенными для такой фаллической ориентации своего либидо и поэтому не могут не завидовать превосходству в этом отношении мальчиков. Помимо конфликтов с матерью, общих для девочки и для мальчика, у девочки добавляется еще один, критический для нее конфликт: она возлагает на мать вину за отсутствие у себя пениса. Этот конфликт является критическим потому, что именно этот упрек вызывает ее отчуждение от матери и обращение к отцу. Фрейд нашел удачное название для обозначения этого периода расцвета детской сексуальности, периода инфантильного примата гениталий как у девочек, так и у мальчиков, – он назвал его