[111]. У мазохистской личности на этот счет имеются разнообразные запреты, которые в целом связаны с чувством небезопасности или даже беспомощности в жизненной борьбе и которые объясняют последующую зависимость от других людей и склонность искать у них поддержки или помощи.
Психоанализ раскрывает тенденцию к отказу от всякого рода конкуренции как очевидную причину их неспособности к самоутверждению. Таким образом, их запреты являются результатом усилий сдерживать себя, чтобы избежать риска соревнования.
Враждебные чувства, неизбежно возникающие на основе таких саморазрушительных тенденций, также не могут выражаться свободно, поскольку они воспринимаются как угроза спокойствию, сопутствующему сознанию того, что тебя любят, – основному источнику защиты от тревоги. Поэтому слабость и страдание, и без того уже выполняющие многие функции, выступают здесь еще и как средство выражения враждебности.
Использование этого синдрома наблюдаемых установок в антропологическом исследовании может стать источником серьезной ошибки; дело в том, что мазохистские установки не всегда проявляются как таковые – нередко они скрываются за защитами, обнаруживаясь лишь после устранения последних. Поскольку анализ этих защит явно остается за рамками такого исследования, они будут приняты за «чистую монету», а сами мазохистские установки ускользнут от наблюдения.
Рассматривая затем наблюдаемые мазохистские установки безотносительно их глубинной мотивации, я бы предложила антропологам искать данные для ответа на следующие вопросы – при каких социальных или культурных условиях мы чаще обнаруживаем у женщин, чем у мужчин:
1) проявление запретов на прямое выражение требований или агрессии;
2) отношение к себе как к слабому, беспомощному или низшему существу и явное или неявное требование за это компенсаций и привилегий;
3) эмоциональную зависимость от противоположного пола;
4) проявление тенденций жертвовать собой, подчиняться, ощущать, что тобой пользуются или тебя эксплуатируют, перекладывать ответственность на противоположный пол;
5) использование слабости и беспомощности как средств привлечения и подчинения себе противоположного пола[112].
Помимо этих формулировок, которые являются непосредственным обобщением опыта психоаналитической работы с мазохистичными женщинами, я могу также представить некоторые обобщения относительно причинных факторов, предрасполагающих к проявлению мазохизма у женщин. Проявления этих феноменов следует ожидать в любом культурном комплексе, включающем в себя один или несколько из следующих факторов:
1) блокировку выходов для открытого проявления чувств и сексуальности;
2) ограничение количества детей, так как рождение и воспитание детей приносит женщине разного рода удовлетворение (дает выход нежности, потребности достижения, повышает самооценку), и это становится еще более важным, когда наличие и воспитание детей являются мерилом социальной оценки;
3) оценку женщины как существа в целом более низкого, чем мужчина (поскольку это подрывает ее уверенность в себе);
4) экономическую зависимость женщин от мужчин или семьи, так как это приводит к эмоциональной адаптации путем эмоциональной зависимости;
5) ограничение женщин сферами жизни, которые в основном построены на эмоциональных связях: семьей, религией или благотворительностью;
6) избыток женщин брачного возраста, особенно если замужество предоставляет основную или единственную возможность для сексуального удовлетворения, рождения детей, обретения уверенности в себе и социального признания[113]. Это условие является важным, поскольку приводит (как и условия 3 и 4) к эмоциональной зависимости от мужчин и, если говорить в целом, к развитию, которое является не автономным, а смоделированным и сформированным в соответствии с существующей мужской идеологией. Оно является важным и потому, что вызывает у женщин необычайно сильную конкуренцию, отказ от которой представляет собой существенный фактор в возникновении мазохистских феноменов.
Все эти перечисленные факторы пересекаются; например, сильная сексуальная конкуренция у женщин будет еще сильнее, если другие выходы для соревновательных устремлений (допустим, в профессиональной сфере) окажутся одновременно заблокированными. По-видимому, за отклонения в развитии ответственен не один какой-либо фактор, а скорее совокупность факторов.
Особо следует обсудить тот факт, что когда в культурном комплексе присутствуют некоторые или все перечисленные элементы, то могут возникнуть определенные устойчивые представления относительно «природы» женщины, такие, как доктрина о том, что женщина прирожденно слаба, эмоциональна, наслаждается зависимостью, ограничена в способности к самостоятельному труду и независимому мышлению. Возникает искушение включить в эту категорию и убеждение психоаналитиков, что женщина по своей природе – мазохистка. Совершенно очевидно, что функция такой идеологии состоит в том, чтобы не только примирить женщин с их подчиненной ролью, представляя ее как неизменную, но также заставить поверить, что она представляет собой исполнение их желаний или похвальный и желательный идеал, к которому надо стремиться. Влияние, оказываемое этой идеологией на женщин, существенно усиливается еще и тем, что женщин, обладающих этими специфическими чертами, мужчины выбирают гораздо чаще. Это означает, что эротические возможности женщины зависят от ее соответствия образу того, что составляет ее «истинную природу». Поэтому, наверное, не будет преувеличением сказать, что при такой социальной организации мазохистские установки (или скорее мягкие формы мазохизма) поощряются у женщин, но не одобряются у мужчин. Такие качества, как эмоциональная зависимость от противоположного пола, погруженность в «любовь», сдерживание экспансивного, автономного развития и т. п., считаются весьма желательными у женщин, но к ним относятся с презрением и насмешками, если обнаруживают у мужчин.
Очевидно, что эти культурные факторы оказывают мощное влияние на женщин; и в самом деле, настолько мощное, что даже сложно увидеть, каким образом в нашей культуре женщина может избежать участи в той или иной мере не стать мазохисткой, испытав на себе воздействие одной только культуры, не говоря уже о сопутствующих факторах в анатомо-физиологических свойствах женщины и их психологических эффектах.
Однако некоторые авторы (и среди них Хелен Дойч), обобщив психоаналитический опыт работы с невротическими женщинами, считают, что культурные комплексы, о которых я здесь говорила, сами являются следствием этих анатомо-физиологических свойств. До тех пор пока не проведены упомянутые антропологические исследования, спорить с такими обобщениями бесполезно. Давайте, однако, рассмотрим факторы в соматической организации женщин, которые и в самом деле способствуют принятию ими мазохистской роли. Анатомо-физиологические факторы у женщин, способные подготовить почву для произрастания мазохистских явлений, на мой взгляд, таковы:
а) большая в целом физическая сила мужчин по сравнению с женщинами. Согласно этнологическим данным, это различие между полами является приобретенным. Тем не менее сегодня оно существует. Хотя слабость и не тождественна мазохизму, сознание своей меньшей физической силы может породить эмоциональную концепцию мазохистской женской роли;
б) возможность изнасилования также может вызывать у женщин фантазии о нападении, подчинении, унижении;
в) менструации, дефлорация и деторождение как процессы, связанные с болью и кровью, также с легкостью могут использоваться в качестве выхода для мазохистских устремлений;
г) биологические различия в половом акте также служат мазохистским проявлениям. Садизм и мазохизм не имеют ничего общего с половым актом, но женская роль в половом акте (в женщину проникают) предоставляет больше возможностей для личных ложных истолкований (когда в них есть потребность) своей роли как мазохистской, а мужской – как садистской.
Сами по себе эти биологические функции не имеют мазохистского значения для женщин и не ведут к мазохистским реакциям; но если имеют место мазохистские потребности иного происхождения[114], то эти функции легко вовлекаются в мазохистские фантазии, которые, в свою очередь, используют их для получения мазохистского удовлетворения. Помимо признания возможности некоторой предрасположенности женщин к принятию мазохистской концепции своей роли, любые дополнительные утверждения относительно связи ее конституции и мазохизма являются гипотетическими; а такие факты, как исчезновение всех мазохистских тенденций после успешного психоанализа и результаты наблюдений над женщинами-немазохистками (которые, в конце концов, существуют), остерегают нас переоценивать даже этот элемент предрасположенности.
Подведем итоги. Проблему женского мазохизма нельзя связывать исключительно с анатомо-физиолого-психическими особенностями женщины – ее необходимо рассматривать как во многом обусловленную культурным комплексом или социальной организацией, в которой развивалась конкретная мазохистичная женщина. Точный удельный вес этих двух групп факторов нельзя оценить до тех пор, пока мы не будем располагать результатами антропологических исследований, использующих надежные психоаналитические критерии и проведенных в нескольких культурах, значительно отличающихся от нашей.
Ясно, однако, что важность анатомо-физиолого-психических факторов была некоторыми авторами сильно преувеличена.
Статья 14. Изменения личности у девочек-подростков[115]
При анализе взрослых женщин с невротическими расстройствами или проблемами характера часто обнаруживаются следующие два обстоятельства: 1. Хотя во всех случаях определяющие конфликты возникли у них в раннем детстве, первые личностные изменения произошли в подростковом возрасте. Тогда эти изменения зачастую не вызывали беспокойства у окружающих и не производили впечатления патологических проявлений, опасных для будущего развития или требующих лечения, а рассматривались как временные трудности, естественные для этого периода жизни, а то и как желательные и многообещающие признаки. 2. Наступление этих изменений примерно совпадает с началом менструаций. Эта зависимость осталась невыявленной либо потому, что пациентки не уловили такого совпадения, либо потому, что, даже подметив совпадение по времени, они не придали ему никакого значения, поскольку не обратили внимания или «забыли», какой психологический подтекст имела для них менструация. В отличие от невротических симптомов личностные изменения развиваются постепенно, что также способствует сокрытию и завуалированию существующей связи. Обычно лишь осознав эмоциональное воздействие, которое оказала на них менструация, пациентки непосредственно усматривают эту зависимость. Исходя из опыта я склонна выделить следующие четыре типа изменений: