не ради спасения мира. Я говорю, разумеется, о серийных убийцах.
В 1994 году Джеффри Дженцен и его коллеги из Медицинского колледжа Висконсина опубликовали доклад о своей работе судебными экспертами по делу серийного убийцы Джеффри Дамера[63].
Их пригласили к сотрудничеству 23 июля 1991 года, когда полиция обнаружила бегущего по улице голого молодого чернокожего человека в наручниках. Юноша отвел полицейских в дом Джеффри Дамера, где они нашли расчлененные человеческие тела. Бюро судебномедицинской экспертизы Милуоки начало изучать место преступления. Дамер тут же согласился помогать следствию и даже объяснил, как совершал убийства.
По данным отчета, «Дамер жил в маленькой, тесной, полупустой квартире с одной спальней... Сама квартира была чистой, ухоженной и почти без запахов». Когда команда судмедэкспертов исследовала его жилье, специалисты обнаружили шокирующее количество расчлененных человеческих тел. Головы нашли в морозильной камере и в самом холодильнике, там же лежали рассеченные сердца, туловище и, как написано в отчете, «пластиковый пакет, содержащий 31 лоскут кожи. Лоскуты были неправильной формы, но напоминали квадраты». Эксперты обнаружили кастрюлю с руками и гениталиями одной из жертв, а также вычищенные черепа в шкафах на кухне. В спальне были найдены еще пять черепов, очищенный скелет, скальп, а также «высушенные гениталии, выкрашенные в персиковый тон кожи». В помощь команде специалистов Дамер даже собрал фотоальбом, который назвал «Фотографический дневник»; он состоял из аккуратно каталогизированных снимков жертв, сделанных на «Полароид» до убийства и на разных стадиях расчленения.
Во время вскрытия судмедэксперты заметили нечто еще более странное: аккуратно просверленные дырочки в черепах некоторых жертв и следы того, что в их мозг перед смертью вводили кислоту. Поговорив с Дамером, они узнали, что это была «попытка сделать жертв беспомощными и использовать их как подневольных зомби». Тридцатиоднолетний Дамер, похоже, пытался создать себе зомби для сексуальных утех.
Дамера признали вменяемым два суда присяжных, и его обвинили в убийстве шестнадцати молодых мужчин. Он заманивал их в свою квартиру, накачивал наркотиками, насиловал, расчленял, варил и замораживал части их тел, а фотографии этого процесса хранил как «сувениры на память». Если бы на свете существовал список злодейств, Дамер мог бы вычеркнуть все пункты.
Так был ли он злодеем? Родственники жертв называли его Сатаной, судья приговорил его к пятнадцати пожизненным срокам (ну, на случай, если он переживет первый), и сам Дамер сказал, что предпочел бы смертную казнь — в наказание за страдания, которые он причинил[64]. В каком-то смысле его желание исполнилось спустя два года, когда один из сокамерников забил его до смерти метлой. Дамер был найден в луже собственной крови в тюремном туалете: убийца был убит другим осужденным убийцей.
Трудно найти объяснение поведению Дамера. Он казался ведомым сексуальными желаниями и тягой к удовольствиям. Но в каком-то смысле он просто хотел иметь друга. Дамер признался, что убивал своих жертв и сохранял их тела отчасти потому, что ему было одиноко и «он не хотел, чтобы они уходили»[65].
Может, у него было не все в порядке с головой? Ему не хватало эмпатии? Мы не знаем, зато знаем, что по итогам судебно-психиатрической экспертизы его признали вменяемым; он понимал, что поступает неправильно, он сочувствовал жертвам. И все же ему удалось преодолеть все эти запреты, потому что, как он утверждал, ему было одиноко.
Одиночество — понятное состояние человеческой души, жалуется ли на него серийный убийца или кто-то другой. Пойдем дальше, рассмотрим социальные и культурные факторы, способные привести к подобному чувству одиночества, и попробуем понять, почему, например, в США оказывается больше серийных убийц на душу населения, чем во всем остальном мире. По мнению социолога Джули Вист, активно изучающей серийных убийц, культура Америки способствует увеличению числа таких преступников, особенно учитывая поразительно громкую славу, которой пресса наделяет людей, совершающих убийства[66]. Их появление становится сенсацией, у них появляются поклонники, серийные убийцы одномоментно превращаются в знаменитостей.
В 2017 году криминолог Сара Ходжкинсон и ее коллеги составили обзор исследований, посвященных серийным убийцам, в котором писали: «Серийные убийства надолго завораживают публику, но при этом в общественной дискуссии доминируют редукционистские, индивидуализированные объяснения. Эти объяснения задействуют несколько ложных стереотипов о серийном убийце и скрывают разнообразие этого типа гомицидального поведения»[67]. Серийные убийства — столь редкое явление, что благодаря им трудно получить полезную информацию, которая поможет увидеть схожие черты. Кроме того, научная литература, изучающая этот тип преступлений, немногочисленна. Ходжкинсон и соавторы утверждают, что нам нужно обсуждать, почему люди совершают серийные убийства, «в более широком социокультурном контексте»: чтобы понять серийных убийц, мы должны для начала понять общество, в котором они живут.
Серийное убийство — преступление, которое трудно понять, и его осознание осложняется еще и отсутствием доступных данных. Хотя это и спорное утверждение, считается, что серийные убийцы убивают по тем же причинам, что и люди, которые убивают лишь однажды: кто-то убивает из удовольствия, кто-то — из одиночества, а кто-то мстит за мнимые обиды.
Если мы развенчаем пугающий образ, даже самые жуткие убийцы предстанут перед нами обычными людьми. И, судя по имеющейся информации, эти люди убивают исходя из тех же побуждений, что и те, кто выбирает более приемлемые способы: чтобы обрести взаимоотношения, защитить свои семьи, достичь своих целей, получить вещи, которые, как им кажется, им нужны. Они делают это, чтобы справиться с базовыми человеческими эмоциями вроде гнева и зависти, похоти и жадности, ревности и гордости.
Те, кто изучает мозг приговоренных убийц, могут возразить, что недостатки этих людей выражены сильнее или никак не подавляются, но, если верить эволюционным исследователям, которых мы упоминали в начале главы, пожалуй, каждый из нас способен на убийство. Если бы ваши фантазии об убийстве были ярче, если бы вас меньше что-то сдерживало, вы бы могли воплотить их в реальность. Может, единственная разница между вами и серийным убийцей — активно функционирующая префронтальная кора, позволяющая вам контролировать свое поведение, в то время как другой человек к этому не способен.
Если мы боимся смерти, неудивительно, что мы боимся тех, кто убивает. Но Сократ сказал: «Никто не знает, что такое смерть, не является ли она для человека величайшим из всех благ, между тем ее боятся, как будто хорошо знают, что она есть величайшее зло»[68]. Давайте не будем путать наш страх смерти с оправданием дегуманизации людей, которые смерть навлекают.
...Он измышляет «злого врага», «злого» как раз в качестве основного понятия, исходя из которого и как послеобраз и антипод которого он выдумывает и «доброго» — самого себя!
Фридрих Ницше. К генеалогии морали
3. Шоу уродов. Деконструируем жуть
Порой мы используем слова, которые приписывают негативные качества людям, которых мы вообще-то не знаем. Этот парень жутковатый. Какой-то чудик. Она меня пугает. Мы применяем характеристики странности, чудаковатости, жутковатости, подразумевая, что это неотъемлемые черты человека, а не результат поведения в той иной ситуации. Но что, если остановиться и задуматься, что же такое жуть? Знают ли жутковатые люди, что они таковы? И не жутковаты ли вы сами?
До недавнего времени не существовало науки, которая помогла бы нам понять жутковатость. Только в 2016 году Фрэнсис Макэндрю и Сара Кёнке опубликовали первое эмпирическое исследование на эту тему[69]. Авторы хотели осмыслить расплывчатое понятие жутковатости. Как они написали: «Учитывая его распространенность в повседневной социальной жизни, удивительно, что еще никто не изучал его с научной точки зрения».
Итак, что происходит, когда нам кажется, что кто-то — жутковатый? Макэндрю и Кёнке утверждают, что ощущение жути возникает в результате работы встроенного детектора угрозы. Этот детектор дает нам знать, что что-то не так, вызывая чувства замешательства и неприязни, когда по телу начинают бегать мурашки. Но описать ощущение жути мало. Исследователи задались вопросом: если это детектор угрозы, о чем он нас предупреждает? Они решили, что жуть «не может быть всего лишь четким сигналом физической или социальной опасности. Грабитель, который тычет вам пистолетом в лицо и требует денег, определенно угрожает и пугает. Но большинство людей не использовали бы в подобной ситуации определение “жутковатый”».
Итак, они решили узнать, что мы описываем словом «жутковатый». Первым делом специалисты попросили 1341 участника исследования сделать следующее: «Подумайте о близком друге, чьему мнению вы доверяете. Представьте, что этот друг говорит, что встретил какого-то человека, мужчину или женщину, и этот человек “жутковатый”».
Затем участников попросили оценить вероятность того, как этот человек мог себя вести или какие у него были физические особенности — всего 44 показателя. Ученые обнаружили, что почти все (95,3% людей) утверждали, что мужчины скорее окажутся жутковатыми, чем женщины. Они также узнали несколько «жутковатых» характеристик и манер поведения, которые тесно связаны между собой и, возможно, составляют суть жутковатости. Добровольцы выделили следующие наиболее вероятные приметы такого человека: