Макколи и Москаленко описывают пирамиду действий так: «В основании этой пирамиды находятся люди, которые ничего не делают ради политической группы или дела (инертные); выше стоят те, кто совершает законные политические действия (активисты); еще выше в пирамиде те, кто вовлечен в противозаконные действия (радикалы); а на вершине находятся люди, вовлеченные в противозаконные действия по убийству гражданских лиц (террористы)». Террористам нужно не только придерживаться идеологии, но и вести себя соответственно.
Итак, что нам делать с этой информацией? Во-первых, мы должны перестать считать, будто люди ведут исламистскую террористическую деятельность лишь потому, что хотят попасть в рай после смерти. Нам также стоит отринуть предположение, что террористы — злые психопаты, которые ни перед чем не остановятся, чтобы причинить нам вред. Вместо этого мы должны изучить преимущественно постепенный сдвиг к более радикальным убеждениям и принятию насилия и преступлений — тот же процесс, который связан и со многими другими правонарушениями. Процесс, потенциально способный сделать террористом любого из нас.
Давайте исследуем эту идею далее. Что может заставить нас стать жестокими, а террористов превратить в жертв?
Многие из нас с легкостью оправдывают пытки настоящих или потенциальных террористов. Несмотря на законодательные, этические и нравственные санкции, препятствующие этому, и, по мнению психологов Лоренса Элисона и Эмили Элисон, несмотря на отсутствие свидетельств эффективности[297]. Исследовав данные, связанные с применением пыток, ученые заключили, что пытки в основном используют как наказание и обычно они не позволяют получить надежную информацию. Вывод работы: «Спровоцированные местью допросы обычно происходят в ситуациях напряженного конфликта и высокой неопределенности, когда имеет место дегуманизация врага».
Во время «войны против терроризма» бывшая иракская тюрьма Абу-Грейб стала военной тюрьмой западных союзников. В 2003-2004 годах всплыли истории и документальные свидетельства нарушений прав человека, которые там происходили: пытки, физическое и сексуальное насилие, изнасилования и убийства. Преступления были совершены военными, а многие — подтверждены документально. По какой-то странной причине преступники сделали более тысячи фотографий своих жертв. Снимки обнаженных или одетых в балахоны с капюшонами грязных заключенных, вынужденных заниматься друг с другом оральным сексом, снимки сложенных в человеческую пирамиду тел, снимки тех, кого избивали или кому вводили какие-то препараты. На некоторых фото видны военные: они сидели на заключенных, подняв большой палец вверх или улыбаясь. Когда эти свидетельства были обнародованы, возник вопрос: «Что за чертовщина там творилась?»
Социальный психолог Филип Зимбардо стал свидетелем-экспертом для одного из тюремщиков Абу-Грейба, получив доступ не только к одному из преступников, но и к фотографиям, сделанным во время нарушений: он назвал их «визуальной иллюстрацией зла»[298]. Но он не считал, что эти люди — злодеи по своей сути, что они были просто несколькими «плохими яблоками»[299]. Нет, он обнаружил, что «система создает ситуацию, которая негативно влияет на людей». А уж кому знать об этом, как не ему, ведь это он организовал один из самых известнейших экспериментов, посвященных тому, как ситуация способна портить «нормальных» людей.
Филип Зимбардо большую часть карьеры исследовал социальные и структурные воздействия, которые объясняют, как «хорошие люди становятся злодеями», и назвал это «эффект Люцифера»[300]. Его нашумевший эксперимент, ставший одним из самых знаменитых психологических экспериментов всех времен, имел неприметное название: «Межличностная динамика в симулированной тюрьме». Чаще его называют Стэнфордским тюремным экспериментом. Опубликованное в 1973 году совместно с Крейгом Хейни и Кёртисом Бэнксом, это исследование изменило наше понимание влияния социальной среды на поведение[301]. Хотя работу подвергли критике, в том числе длительной публичной порке в 2018 году[302], она всегда будет актуальной.
В первой статье ученые писали, что группа «обычных» студентов университета (да, очередное исследование исключительно с мужской выборкой — это было очень распространено до недавнего времени, отчасти потому, что считалось, будто участие женщин исказит результаты. Какого черта, верно?) была отобрана после тщательного тестирования для «психологического изучения тюремной жизни в обмен на 15 долларов в день». Были приняты 24 мужчины, из них десятерым случайным образом назначили роль «заключенных», а одиннадцать стали «охранниками». «Заключенных» попросили остаться в заданное воскресенье дома и дождаться звонка, который и ознаменует начало эксперимента. Однако вместо этого к участникам приехал настоящий полицейский, который обвинил их в преступлении, заковал в наручники и отвез в участок. Получив фотографии и отпечатки пальцев мужчин, их с завязанными глазами доставили в фальшивую тюрьму, после чего раздели, опрыскали спреем против вшей и заставили стоять в одиночестве голыми. Затем их одели в униформу, присвоили номера и отвели в камеры, где они должны были провести следующие две недели.
В статье «тюрьма» описывалась следующим образом: «Она была устроена в десятиметровой секции подвального коридора в здании факультета психологии Стэнфордского университета... три маленькие камеры — бывшие лабораторные кабинеты, обычные двери заменили на стальные решетки, покрашенные в черный цвет, всю мебель убрали. В камерах стояли только койки (с матрасами, простынями и подушками) для каждого заключенного. Маленький чулан. служил карцером, его размеры были крайне малы (0,6 х 0,6 х 2,1 м), освещения в нем не было». «Заключенные» должны были оставаться в своих камерах двадцать четыре часа в сутки.
«Охранников» ждал совершенно иной опыт. Они получили инструкции за день до встречи с «заключенными», им представили Зимбардо, «начальника тюрьмы», и научного сотрудника, который принял на себя роль тюремного надзирателя. «Охранникам» сообщили, что их задачей является «поддержание разумного порядка в тюрьме, необходимого для ее эффективного функционирования» и что они должны предоставлять «заключенным» еду, работу и отдых.
Они получили мало инструкций, разве что им сказали, что физическое наказание или агрессия однозначно и категорически запрещены и что, обращаясь к «заключенным», они должны использовать номера. В отличие от «заключенных», у «охранников» были восьмичасовые смены, после чего они шли домой. Во время смены «охранники» сидели в специальных помещениях, в числе которых была комната отдыха.
Теперь представьте себя на их месте. Какой бы «охранник» вышел из вас? Эта ситуация кажется простой, в ней легко остаться уважительными и внимательными друг к другу, особенно если вы в курсе, что исследователи наблюдают за каждым вашим шагом. Но, как вы уже знаете или подозреваете, все пошло не так.
Настроения быстро изменились, как и внешний вид участников. Спустя лишь несколько часов после распределения ролей «охранники» устроили «заключенным» травлю. В 2:30 утра их разбудили по свистку, а затем стали оскорблять и давать возмутительные приказы. Уже на второй день произошло восстание «заключенных», протестующих против жестокого обращения «охранников», «заключенные» забаррикадировались в камерах. «Охранники», пытаясь восстановить порядок, сломали баррикады. Чтобы наказать «заключенных», они сняли с них одежду, надели им на головы мешки и заставили делать отжимания и выполнять другие упражнения. Предводителя восстания закрыли в изоляторе на много часов. У «заключенных» начались эмоциональные срывы, а один из них объявил голодовку.
Эксперимент пришлось завершить раньше, спустя шесть дней вместо запланированных четырнадцати. В оригинальной статье сказано: «Мы видели, как группа нормальных, здоровых американских студентов сформировала группу “охранников”, которые, казалось, получают удовольствие от оскорблений, угроз, унижений и дегуманизации своих сверстников — тех, кого случайно выбрали на роль “заключенных”. наиболее важным и печальным наблюдением было то, с какой легкостью садистское поведение можно было спровоцировать у людей, не бывших по своей сути садистами». За шесть дней, пока шел эксперимент, «охранники» все повышали градус насилия и вербальной агрессии. Показания, взятые у них по окончании эксперимента, продемонстрировали, как быстро они дегуманизировали «заключенных»: «Оглядываясь назад, я поражаюсь, как мало им сочувствовал», «Я наблюдал, как они бросались друг на друга по нашему приказу», «Мы всегда были готовы показать им, кто главный». «Охранники» оправдывались тем, что «просто играли роль», хотя реакции «заключенных», включая эмоциональные срывы, были слишком правдоподобны. Вот что говорили «заключенные»:
То, как нас заставляли унижаться, очень нас расстраивало, и потому мы все сидели тихо до конца эксперимента.
Я почувствовал, что теряю себя, человека, которого зовут, человека, который вызвался сесть в тюрьму (потому что это была тюрьма для меня, это все еще тюрьма для меня, я не считаю это экспериментом или симуляцией...), он был далек от меня, пока я не стал, наконец, другим человеком, 416-м. Я правда стал числом, и именно 416-му в действительности приходилось решать, что делать.
Я узнал, что люди могут легко забыть, что вокруг тоже люди.
Почему все так обострилось, почему участники просто не вышли из эксперимента? Зимбардо утверждает, что одной из основных причин, спровоцировавших такую деградацию, стала деиндивидуализация, отчасти вызванная униформой; охранников и заключенных заставили почувствовать, что они относятся к разным группам и при этом не являются индивидуальностями в рамках этих групп. Деиндивидуализация — это потеря собственного «я», определение себя всего лишь как части группы. Когда один из «охранников», которого прозвали Джоном Уэйном, по имени актера-мачо, начал вес