Лучшее, что может себе представить Сьюзан, — это счастливая жизнь с Томом. В идеале отношения с ним — это не только ее самая главная романтическая мечта, но и значительное продвижение по социальной лестнице. Том кажется ей прекрасным принцем, о котором она мечтала в детстве. С ним ее жизнь должна наладиться. В его письме Сьюзан находит ободряющие слова, которые она воспринимает как проблеск надежды на то, что Том рассматривает вероятность отношений с ней. Тот факт, что он упрекает ее за поцелуй с другим мужчиной, тем более женатым, она просто игнорирует. Единственное, что, кажется, стоит между Сьюзан и Томом, — это ее дети. Двое сыновей, которых Сьюзан родила слишком рано. Сколько раз она спрашивала себя, какой была бы ее жизнь без них. Они еще такие маленькие. Если они умрут, то, следуя строгим религиозным представлениям Сьюзан, попадут прямо в рай. В такое место, где нет страданий и забот, где все всегда прекрасно. Разве им не будет хорошо, если отправить их туда? В этот момент Сьюзан, замотивированная выборочными фразами из письма Тома, видит реальную возможность изменить свою жизнь к лучшему. Ошибочное решение стать матерью в слишком юном возрасте внезапно перестает казаться ей необратимым. Уже потом, после преступления, она объяснит свой поступок следующими словами: «Я достигла жизненного дна, позволив своим детям скатиться по платформе в воду без меня».
Письменные показания Сьюзан заслуживают особого внимания. Например, она не пишет: «…когда я отправила своих детей по платформе в воду вместе с автомобилем». Ее формулировка — «позволив своим детям скатиться по платформе в воду» — производит впечатление отрешенности и безучастности. Ведь есть разница — разрешать детям делать что-то, способное нанести им вред, или напрямую и нацеленно причинять этот вред. Отстраненность, которую демонстрирует Сьюзан в своих объяснениях, характерна для преступников, особенно для тех, кто не может связать совершенный ими поступок с собственным представлением о себе.
Позже обвинение особо подчеркнет, что Сьюзан не выпрыгивает из катящейся машины из-за абсолютно спонтанно возникшего страха смерти. Вместо этого она стоит снаружи, рядом с автомобилем, ежась на холодном ночном воздухе, и намеренно отпускает ручной тормоз, тем самым обрекая своих детей, а не себя, на смерть в черной ледяной воде. Ее поведение сразу же после происшествия также свидетельствует о том, что первоначальное намерение совершить суицид сменяется иным решением в тот самый момент, когда она умышленно отправляет мальчиков на смерть: вероятно, она хотела выставить себя жертвой, у которой трагически и вовсе не по ее вине отняли сыновей. Учитывая реальную картину событий, кажется, что следующее письменное объяснение Сьюзан больше походит на попытку снять с себя вину — как перед самой собой, так и перед окружающими, — чем описать случившееся: «Я бросилась бежать с криками: „О боже! О боже, нет! Что я натворила? Почему ты это допустил?“ Мне так хотелось повернуть назад, но я знала, что было слишком поздно. Я была совершенно не в себе! Я не могла поверить в то, что наделала».
На самом деле Сьюзан сознательно удаляется от озера, где медленно опускается на дно машина с детьми. Как позже выяснило обвинение при восстановлении хода событий, у Сьюзан было около шести минут, чтобы попробовать вытащить малышей из тонущей машины. В течение этого времени женщина могла попытаться сделать это самостоятельно или позвать на помощь. Но ее одежда остается чистой и сухой. Она не предпринимает никаких усилий, чтобы спасти сыновей, хотя должна понимать, что они умерли не сразу, а сначала проснулись и, пристегнутые к детским сиденьям, в ужасе ожидали смерти. Майкл и Алекс, должно быть, очнулись от удара машины о воду и запаниковали. Они, вероятно, звали мать, которая в это время быстро отошла от озера, чтобы не слышать их крики. По крайней мере, она упоминает о криках детей в своих более поздних показаниях, когда описывает их предполагаемое похищение.
Но эти шесть минут, в течение которых она могла пожалеть о своем убийственном решении и, по крайней мере, попытаться вмешаться, Сьюзан использует на то, чтобы направиться к ближайшему дому, расположенному примерно в четырехстах метрах от места событий. Женщина не собирается звать на помощь или в отчаянии признаваться в содеянном. Она излагает драматичную, оправдывающую ее историю, которую придумала за время пути до вышеупомянутого дома. Сьюзан думает совсем не о детях, которые медленно и мучительно гибнут в темном холодном озере, — ей нужно рассказать правдоподобную историю произошедшего.
Весьма вероятно, что Сьюзан не признается даже самой себе, что в тот момент, когда она стояла рядом с машиной и наклонялась, чтобы отпустить ручной тормоз, она меняла собственную жизнь, а не решала судьбу мальчиков. Сьюзан всегда была очень нестабильной личностью как в чувствах, так и в мыслях. Какая-то часть ее стремится быть любящей матерью, а другая желает наконец освободиться от бремени ответственности за двух маленьких детей, которых она родила слишком рано. Человек, которым хочет быть Сьюзан, в некотором смысле несовместим с ее реальными потребностями и желаниями. Она не собиралась становиться женщиной, которая жертвует собственными детьми ради своей якобы огромной любви, — но на самом деле именно ею она и явлется.
В более позднем признательном письме Сьюзан заявляет о любви к Майклу и Алексу и о чувстве вины по отношению к ним: «Я люблю своих детей всем [нарисованное сердце]. Это никогда не изменится. Я молила их о прощении, и надеюсь, что они найдут в своем [нарисованное сердце] силы простить меня. Я не хотела причинить им боль!! Я сожалею о случившемся и знаю, что мне нужна помощь. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить себя за то, что я сделала».
Вполне вероятно, что Сьюзан действительно испытывает эти чувства — по крайней мере в глубине души, — когда пишет это письмо. Но ее чувства в любом случае менее стабильны, чем у большинства других людей. Сразу после того, как она говорит о своей вине, Сьюзан объясняет, что в целом она может жить дальше, вопреки ужасу содеянного: «Мои дети, Майкл и Алекс, теперь с нашим небесным Отцом, и я знаю, что они больше никогда не пострадают. Для матери это важнее, чем любые слова».
Тщетные поиски
Для матери это естественный инстинкт — защитить своих детей от опасности.
Дорога от озера до ближайшего дома занимает около пяти минут, если идти обычным шагом. Сьюзан взволнована, но ее мысли сосредоточены исключительно на одном: «Что будет дальше?» Подойдя к дому, она рыдает и кричит: «Пожалуйста, помогите! У него мои дети и моя машина! У какого-то чернокожего мои дети и моя машина!»
Жильцы немедленно вызывают полицию. Между тем Сьюзан рассказывает, что какой-то афроамериканец запрыгнул в ее автомобиль на светофоре и стал угрожать пистолетом. Этот человек якобы заставил ее проехать какое-то расстояние, несколько километров, приказав молчать и делать то, что он говорит. В итоге незнакомец велел ей остановиться возле указателя на озеро Джона Лонга. Затем он приказал ей немедленно выйти из машины, но запретил брать с собой детей. Свое требование он озвучил, якобы направив на женщину дуло пистолета, а потом вытолкнул ее из машины. Когда она в отчаянии спросила, почему ей нельзя забрать детей, преступник сказал, что очень спешит и не причинит вреда мальчикам. После этого он умчался, увозя Майкла и Алекса, громко звавших свою мать. Сьюзан бросилась к ближайшему дому, который был на ее пути.
После этого рассказа Сьюзан просит разрешения воспользоваться ванной. Она звонит матери, но не застает ее дома, затем отчиму — с ним ей удается поговорить — и, наконец, Дэвиду, который все еще на работе в супермаркете. Тем временем прибывает шериф, хороший друг ее брата. Он подключает к делу вышестоящую инстанцию, потому что главная задача на тот момент — быстро и без потерь установить местонахождение детей. Вскоре родственники Сьюзан, в том числе мать, отчим и Дэвид, приезжают в дом у озера, в то время как полиция занимается поисками предположительно угнанной машины. Около полуночи родственники все вместе едут в дом родителей Сьюзан, где проводят ночь в ожидании новостей от полиции. Дэвиду кажется странным, когда Сьюзан говорит, что может прийти Том, чтобы проведать ее, и что ему не стоит злиться по этому поводу. Сам он сейчас думает только о детях и совершенно не понимает, как такие вещи могут приходить Сьюзан в голову в этой ситуации.
В ближайшие дни дом Линды и Бева становится штаб-квартирой для всех родственников, друзей и знакомых, которые хотят поддержать семью в этот сложный период. Бев организует молебны за детей через свои связи с христианскими группами. Дэвид и Сьюзан проводят там несколько следующих дней и круглосуточно окружены близкими людьми.
Практически каждый, кто знает семью, приходит, чтобы оказать поддержку. Однако Том не появляется. Он только звонит на следующий день после исчезновения мальчиков и пытается сказать Сьюзан несколько утешительных слов. Его удивляет, что она не особо интересуется разговором о пропавших сыновьях, а хочет обсудить с ним их с Томом отношения. В дружелюбной, но решительной манере он игнорирует эту ее попытку, говоря, что она не должна беспокоиться об этом и что благополучие детей сейчас превыше всего. Когда вскоре после случившегося ее навещают коллеги по работе, Тома среди них нет. Сьюзан спрашивает женщину, которая близко общается с Томом, когда же он наконец навестит ее. Несмотря на весь переполох, Сьюзан зациклена на мужчине, и некоторые из присутствующих находят такое поведение странным в данной ситуации.
В последующие дни полиция интенсивно ищет предполагаемого похитителя, одновременно проверяя другие гипотезы. Согласно описанию матери составляют фоторобот преступника. СМИ активно освещают эту драматическую историю. Сьюзан и Дэвид дают многочисленные интервью, во время которых женщина в основном лишь рыдает: по ее лицу текут самые настоящие слезы, которые она не вытирает, — будто хочет, чтобы камера как следует их запечатлела. Раз за разом она и Дэвид умоляют похитителя или похитителей не причинять вреда детям и вернуть их домой. Душераздирающая история вызвает огромное сочувствие. Своими эмоциональными заявлениями Сьюзан, которая выглядит отчаявшейся и говорит, не поднимая глаз, поначалу трогает сердца многих: «Я хочу сказать своим малышам, что мама очень сильно любит вас… и папа, и вся семья так сильно любят вас… и вы должны быть сильными, потому что вы… я знаю, я просто чувствую сердцем, что с вами все в порядке… и вы должны заботиться друг о друге… а ваши мама и папа будут здесь, когда вы вернетесь домой…». В другом интервью она говорит сквозь слезы: «Я чувствую, что у меня забрали весь мир… Я имею в виду… моих детей, мою жизнь… с ними просто должно быть все хорошо…»