Знакомые Мэрибет потрясены, узнав о внезапной смерти маленького Джозефа. Она сама выглядит очень подавленной. На данный момент никто не может представить, что причиной новой семейной трагедии могла быть сама Мэрибет. Двое умерших детей в течение семнадцати дней на первый взгляд кажутся жестоким ударом судьбы. Близкие изо всех сил стараются поддержать Мэрибет. Как и после смерти Дженнифер, мать тщательно стирает и упаковывает в коробки все вещи, которые принадлежали Джозефу. На похоронах все собираются вокруг гроба с телом мальчика для торжественного прощания. Все проявляют огромное сочувствие. В этот момент, однако, некоторым из присутствующих кажется странным, что Мэрибет, несмотря на траур, удивительным образом наслаждается процессом. Она находится в центре внимания, все хотят утешить ее, все к ней добры и участливы. Для Мэрибет эти вторые похороны подобны очередной дозе наркотика, которая, наконец, помогает ей заглушить все негативные чувства. После смерти Джозефа ей соболезнуют немного сильнее и дольше, чем после смерти Дженнифер. Но, конечно, через некоторое время и это тоже проходит. Мэрибет остается дома с четырехлетней дочерью, красивым и счастливым ребенком. Но, как и у большинства детей этого возраста, у Барбары бывают сложные периоды, и, когда сочувствие со стороны окружающих утихает, Мэрибет снова раздражается из-за упрямства и капризов девочки. Однако мать, кажется, на какое-то время берет себя в руки. Барбара уже не такая маленькая, и еще одна смерть может показаться подозрительной. Но страстное желание заново пережить приятные ощущения, как на последних похоронах, в сочетании со скрытым повседневным стрессом порождают жуткий сценарий следующей трагедии.
Ровно через шесть недель после смерти Джозефа Мэрибет, чрезвычайно встревоженная, прибегает в отделение неотложной помощи с Барбарой на руках. Мать говорит, что они были дома, девочка внезапно позвала ее и упала в судорогах. Врачи стабилизируют состояние ребенка и хотят оставить ее в больнице хотя бы на ночь. Но Мэрибет настаивает на том, чтобы Барбара ночевала дома. Через несколько часов она возвращается, будучи в сильном эмоциональном возбуждении, с малышкой на руках. На этот раз ее дочь без сознания. Вскоре девочка умирает в больнице. Точная причина смерти не установлена. Врачи подозревают, что это мог быть редкий случай синдрома Рея. Болезнь сопровождается тяжелыми судорогами, которые могут привести к коме и смерти. Хотя это выглядит почти невероятным, что в одной семье трое детей разного возраста и с разными симптомами умирают в течение девяти недель, никто не осмеливается в открытую подозревать Мэрибет. На первый взгляд кажется, что у нее нет мотива: больших выплат по детской страховке не предвидится. Никаких следов физического насилия. Не было похоже, что за детьми не следили, наоборот, они всегда выделялись особой ухоженностью. Внешне Мэрибет, кажется, испытывает эмоциональное потрясение после их смерти. Она сама привозит детей в отделение неотложной помощи. В те годы никто не подозревал, что именно так ведут себя преступники определенного типа.
Господь на небесах и я знаем, что моей вины
здесь нет. Однажды весь мир поймет,
что я невиновна, и, возможно, тогда я смогу
вернуть свою жизнь или то, что от нее осталось.
Мэрибет Тиннинг в своем заключительном слове на суде в 1987 году
Термин «синдром Мюнхгаузена» впервые упоминается британским врачом Ричардом Ашером в статье, изданной в 1951 году и посвященной этому феномену. Сам термин — отсылка к фантастическим выдумкам барона Мюнхгаузена. В своей статье Ашер объяснил, почему он посчитал такое название подходящим: «Оно описывает общий синдром, который многие врачи наблюдали, но о котором мало что было сказано. Подобно знаменитому барону фон Мюнхгаузену, больные всегда много врут, и их истории, как и те, что якобы рассказывал Мюнхгаузен, полны драматизма и не соответствуют действительности. Синдром посвящен барону и назван в его честь».
Синдром Мюнхгаузена и синдром Мюнхгаузена по доверенности относятся к так называемым искусственным, то есть смоделированным расстройствам. В обоих вариантах синдрома больной имитирует физические и/или психологические симптомы или создает их намеренно. При синдроме Мюнхгаузена этот обман связан с симптомами, имеющимися у самого больного, тогда как при синдроме Мюнхгаузена по доверенности, или делегированном синдромоме, симптомы симулируются или генерируются у другого человека. Обычно им становится ребенок, находящийся под опекой того, кто страдает синдромом Мюнхгаузена по доверенности. Наиболее распространенный вариант — когда мать симулирует признаки болезни у своего ребенка, а также сама вызывает их, чтобы впоследствии потребовать обширного медицинского лечения, включая хирургические вмешательства. Это также могут быть приемная мать, бабушка или няня.
В другом варианте синдрома Мюнхгаузена по доверенности взрослый причиняет вред другим взрослым, например, пожилым или больным людям. Этот феномен еще далек от оформленного научного объяснения, однако в специальной литературе в основном принято полагать, что больные (как правило, женщины) имеют патологически преувеличенную потребность во внимании и расположении. Часто оказывается, что эта базовая потребность в значительной степени была нарушена в детстве и юности, и они пытаются более или менее осознанно компенсировать ее своими «странностями», возникающими уже в более зрелом возрасте. При этом, по-видимому, играет роль желание контролировать окружающих, например, путем оказания им медицинской помощи. Такие женщины часто имеют неплохие знания в области медицины. Некоторые из них работают или работали раньше ассистентом или медиком. Среди прочего они повышают собственную значимость за счет того, что ставят перед более высококвалифицированными медицинскими специалистами, казалось бы, неразрешимые задачи, обусловленные сложной историей выдуманной ими болезни. Обычно это матери, которые хвастаются, например, тем, что их ребенок уже прошел многочисленные обследования у компетентных врачей и у него очень толстая медицинская карта.
Синдром Мюнхгаузена по доверенности нередко возникает вместе с другими психическими расстройствами. Наиболее распространенными среди них являются пограничное расстройство личности, гистрионическое и/или нарциссическое расстройство личности, а также депрессивные заболевания и расстройства пищевого поведения. В раннем возрасте такие пациенты, скорее всего, пережили эмоциональное, физическое и/или сексуальное насилие. Обычно такое происходит в семьях, где царят нестабильные, холодные и враждебные отношения, где игнорируются прежде всего эмоциональные потребности детей. Дети часто чувствуют себя одинокими, изолированными, нежеланными и забытыми на многих уровнях. Такая семейная атмосфера — идеальная питательная среда для последующих расстройств привязанности. Соответственно, люди, страдающие синдромом Мюнхгаузена по доверенности, часто имеют проблемы во взаимоотношениях с окружающими. Они подозрительны, манипулятивны, лживы и держат других на расстоянии. В любовных отношениях и дружбе именно они устанавливают границы и определяют правила. Для них вряд ли возможна здоровая форма отношений с настоящей взаимностью и эмоциональной близостью.
Особенно бросается в глаза в поведении таких больных холодность и безразличие к эмоциональным или физическим страданиям других людей. Из-за страданий, которые они продолжительное время переживали в раннем возрасте и к которым их близкие оставались равнодушными, они сами черствеют по отношению к переживаниям других людей. Эта эмоциональная притупленность, особенно касающаяся сопереживания, распространяется на всех окружающих, а значит, и на собственных детей. Поскольку больные часто осознают, что близкие ожидают от них сострадания, они иногда демонстрируют преувеличенное, театральное выражение эмоций. Однако при ближайшем рассмотрении такое поведение выглядит неправдоподобным.
Хотя таким больным самим не хватает сострадания, они очень хорошо умеют использовать сочувствие других для достижения своих целей. Они точно знают, что делать, чтобы вызвать его. Манипуляция — их козырь во многих областях. Часто у них получается врать много и очень изощренно, причем разным людям в течение длительного периода времени.
Мать, страдающая синдромом Мюнхгаузена по доверенности, особенно заботится о своем ребенке и имеет тесную связь с ним. Их отношения часто кажутся симбиотически нездоровыми, словно мать не видит границ между собой и ребенком как личностью. Она напоказ жертвует собой, проводит как можно больше времени со своим чадом у врача или в больнице и почти никогда не покидает его. В ее самовосприятии единственная цель жизни — это роль матери, в рамках которой она, кажется, готова сделать все, что угодно. Женщина втягивает других родителей, соседей, врачей и медперсонал в стремительно развивающиеся эмоциональные отношения с ней и ее ребенком.
Она примерно ведет себя в больницах, с готовностью соглашается на обследование и лечение ребенка и, кажется, не боится вероятных осложнений. Такие матери требуют брать дополнительные анализы и применять, по сути, ненужные методы лечения, подвергая ребенка дополнительному риску или заставляя его страдать от боли, которой можно было бы избежать.
Медицинские познания такой матери в сочетании с хорошими навыками манипулирования позволяют ей успешно обманывать врачей, по крайней мере некоторое время. Она знает, как и какие симптомы нужно описывать, какие медицинские исследования могут показать определенную болезнь, а какие — нет. Если ребенок уже достаточно взрослый и умеет говорить, она учит его называть или демонстрировать нужные симптомы.
Некоторые заходят так далеко, что дают ребенку определенные препараты, вызывающие симптомы, которые потом предъявляются врачу. При этом матери заранее узнают, какие компоненты вещества и в какой форме могут быть выявлены в анализах.