И на первую, и на вторую ситуацию ребенку необходимо как-то реагировать. Какая может быть реакция? Например, соматическая (обморок, ступор, судороги); поведенческая – попытки убежать и спрятаться либо сделать все наперекор; компенсирующая поведенческая – например 10 раз посмотреть влево и вправо, переходить улицу только бегом или только медленным шагом, пересекать улицу лишь вместе с другим человеком и ни в коем случае не одному, никогда не садиться на переднее сидение автомобиля и т. д.
Что общего между первым и вторым случаем? И в первом, и во втором присутствует высокоинтенсивная негативная эмоция (или несколько эмоций). А еще подтверждающийся обстоятельствами и реакцией значимого взрослого вывод, в котором выражается оценка этой ситуации по отношению к себе, к другому, к миру.
Информация некоторым образом кодируется в головном мозге, образуя психическую доминанту. И если впоследствии она неоднократно подтверждается подобными событиями и реакциями, то становится условным рефлексом.
В условном рефлексе реагирования всегда есть негативная эмоция и невыгодная для уже взрослого человека поведенческая реакция. Да, для ребенка она была выгодной, сохраняющей его жизнь, но для взрослого может стать проблемой, отравляющей и ограничивающей его жизнь. Например, если ребенок не решается переходить проезжую часть в одиночку, это в целом до определенного возраста приемлемо и даже хорошо. Но взрослый, который не в состоянии сам перейти дорогу, будет испытывать значительный дискомфорт и ограничения в современном мегаполисе.
3. Ребенок делает вывод, в котором нет негативного отношения к себе, другим и миру, и формирует выгодный условный рефлекс с адекватным реагированием.
Создается здоровый, не невротический жизненный опыт. Вступив на проезжую часть, ребенок замечает, что автомобили остановились. Водитель или мама, вместо того чтобы еще больше напугать его, успокаивают. В первую очередь транслируя свое спокойное и адекватное состояние через мимику и поведение, во вторую – объяснив словами ситуацию, собственное состояние и причины всего происходящего. Так эмоции ребенка не становятся слишком сильными и быстро проходят, он делает правильный, выгодный впоследствии вывод. Например, мама говорит: «Сынок, ты ошибся, и это может быть очень опасно, но ты все равно молодец и обязательно научишься правильно переходить дорогу. Вначале вместе с мамой, а потом по правилам дорожного движения. Мама испугалась не потому, что ты плохой, а потому что автомобили не могут остановиться резко. Наехав на тебя, они могут убить или покалечить, а мама хочет, чтобы ты был здоров». После того как ребенок правильно разобрался с проблемой перехода через проезжую часть, необходимо его поощрить, закрепив доминанту правильного реагирования и создав условный рефлекс: правильное поведение = награда.
Во всех трех ситуациях закрепление рефлекторной связи происходит при наличии измененного состояния сознания. В этот момент незначимые для данной стрессовой ситуации участки коры головного мозга (неокортекса) затормаживаются, а значимые, отвечающие за реагирование на стресс, перевозбуждаются. Высокоинтенсивная негативная эмоция обеспечивает большую важность этой информации для ребенка, что и приводит к так называемому «кодированию» невыгодной оценки и реакции на нее в головном мозге в виде сформировавшегося условного рефлекса. Закрепившийся с раннего детства условный рефлекс негативного реагирования, имея в основе сильную эмоцию и невыгодную автоматическую поведенческую реакцию, начинает впоследствии конфликтовать с окружающей действительностью взрослого. Все, что было выгодно, правильно и нормально в детстве, порождает с возрастом дополнительные проблемы, увеличивающие общую стрессовую нагрузку на человека. Если эта нагрузка никак не компенсируется, то со временем она начинает отражаться в теле: расстраивает функционирование органов и систем по схемам и процессам, описанным мной ранее.
Что же делать, как «раскодировать» свой мозг и начать адекватно реагировать на ситуацию? Так, чтобы избавиться наконец от хронического психологического стресса, невыгодной реакции и соматизации последствий этого стресса.
Сейчас мы не рассматриваем медикаментозную терапию, которая, безусловно, бывает необходима для того, чтобы восстановить баланс организма по выработке гормонов, нейромедиаторов. Очень часто такая терапия позволяет выйти на достаточно высокий уровень решения проблемы психосоматики. Нередки случаи, когда правильно подобранными антидепрессантами исцеляются язвы желудка, боли, дискомфорт, кожные высыпания различной этиологии. Именно поэтому лечение психосоматики можно и нужно начинать прежде всего с посещения профильного врача, который улучшит состояние больного органа, а затем уже обращаться к психотерапевту, который будет работать с вашей эндокринной системой. И только потом, когда профильные врачи пройдены, следует искать способы переучить ваш мозг на более выгодные, менее стрессовые способы реагирования на жизнь. Специалистами, которые помогают в этом, являются психологи в разных терапевтических модальностях. Не так важно, какую вы выберете, они все так или иначе работают.
Существует около 800 различных направлений психотерапии, которые тем или иным образом решают одну и ту же задачу – избавления от психологического стресса. В первую очередь это устранение условно-рефлекторного реагирования на события и факты внешней среды, если оно в данный момент является невыгодным, чрезмерно стрессовым и уже не отвечает целям и задачам взрослого человека. Во вторую – создание более выгодного условного рефлекса, в результате которого действия человека не будут противоречить личным и общественным социальным процессам. Какие-то направления работают лучше с одними видами неврозов, какие-то – с другими. Они различаются методами, идеями и общим терапевтическим путем. В данной книге я не буду описывать каждое из них, однако дам общую схему, которая так или иначе прослеживается в любом из методов психотерапии.
Основной и широко распространенный метод, лежащий в основе любой долгосрочной терапии, – отыгрывание родительских моделей в психотерапевтических взаимоотношениях.
Специалист и клиент знакомятся и договариваются об определенном формате встреч на регулярной основе. На этих встречах они обсуждают происходящие у клиента жизненные события, после чего терапевт дает определенную вербальную и невербальную обратную связь, как бы имитируя таким образом реакцию значимых для клиента людей. Этим он проецирует образ родителя на себя. А клиент получает возможность скопировать нужную, адекватную, правильную реакцию, более выгодную для себя, чем та, которая у него уже есть.
Звучит вроде бы привлекательно. Однако есть некоторые нюансы. Клиент не ребенок, кора головного мозга которого еще только формируется. У него уже есть многочисленные доминанты, рефлексы, основанные на значимых жизненных событиях. Есть родители, которые уже сыграли определенную роль в его жизни. А это значит, что человек уже имеет свою систему ценностей, поколебать которую будет довольно сложно по следующим причинам:
1. Нервная система ригидна для мелких изменений. Если ребенок как-то пережил некоторую ситуацию, значит, его реакция на нее отвечает биологическим задачам, выживанию и размножению. То, что человек сейчас испытывает какие-то моральные страдания по поводу своих реакций, бессознательную, автоматизированную самой природой часть мозга абсолютно не волнует. Она будет срабатывать так, как закодировалось. Эффект такого сопротивления изменениям в психологии принято называть критическим фактором.
2. Что бы ни происходило в жизни человека ранее, он будет считать это нормальным или вынужденно нормальным, поскольку сознательная часть рационализирует все происходящее, если оно не привело к смерти.
3. Эмоция клиента во время терапии должна быть новой или более напряженной, чем в начальном событии, и настолько значительной, чтобы создать новый условный рефлекс. Но за время сеанса может не произойти событий, которые бы вызвали подобный отклик. Как известно, старые привычки гораздо сильнее новых идей.
4. За время психотерапии могут не успеть установиться новые рефлексы, даже если клиент будет выполнять все задания, который даст ему врач.
5. У клиента могут сработать бессознательные психологические защиты, т. к. на изменения нужно много энергии. Да и сами по себе изменения могут привести неизвестно еще к какой новой опасности.
6. Клиент может иметь вторичные выгоды от наличия невроза и психосоматики, актуальные не только в детском возрасте, но и сейчас. Например, болеющий человек получает больше необходимого ему внимания от родных и близких, чем здоровый. Возможно, жалость и сочувствие окружающих обеспечивают ему работу и средства к существованию. Особенно когда он находится в отношениях созависимости и не может их прервать в короткие сроки по объективным причинам.
7. Беседующие люди не проживают, а гипотетически обсуждают события, что не позволяет им получать непосредственный, живой опыт взаимодействия в моменте наступления этих важных событий.
Помимо названных нюансов, у методики есть еще много менее значимых недостатков: возможная некомпетентность специалиста или недостаточная авторитетность ролевой модели специалиста, некомфортные и меняющиеся обстоятельства, которые могут помешать правильному и регулярному взаимодействию между специалистом и клиентом, и др.
Со временем ученые убедились, что человека во многих случаях невозможно переучить «в лоб». Для того чтобы преодолеть большинство вышеописанных проблем, они совершенствовали методы психотерапии, сводя их в итоге к алгоритму, скрытому в различных формах, но единому по сути.
Вот что необходимо сделать для избавления от хронического психологического стресса.
1. Создать физически и эмоционально безопасное пространство для терапии.
2. Образно, метафорически смоделировать психоэмоциональное состояние, которое было у клиента в момент получения первичного опыта, касающегося прорабатываемой проблемы. Для этого стоит использовать либо его воспоминания, либо чистую метафору, либо комбинировать эти