— Вы можете, конечно, выдвинуть любые возражения, и они будут внимательно выслушаны. Но вам надо, в конце концов, родить с кем-нибудь ребенка, и как можно скорее. Наша планета нуждается в детях. Честно говоря, я считаю, что совместимость у нас будет идеальной. Вы часто ездите по командировкам, так что мы друг другу не будем надоедать, а когда окажемся вместе, то, вероятно, сможем поладить друг с другом.
Холлистер нахмурился. Его волновала не столько моральная сторона вопроса, сколько… На Земле он был холост, но агенту секретной службы вовсе незачем жениться. В любом случае, закон посмотрел бы сквозь пальцы на все его поступки на Венере, если он когда-либо вернется домой. Но что-то во всем поведении женщины раздражало Холлистера.
— Я не вижу необходимости в правилах, заставляющих людей размножаться, — сказал он холодно. — Вам не понять, какая борьба идет на Земле ради снижения показателей рождаемости до приемлемых значений.
— Здесь все по-другому, — ответила в том же тоне Барбара Брендон. — Нам нужно много людей для будущей работы, причем они должны иметь хорошую наследственность. Люди, страдающие с рождения какими-то недостатками, не могут иметь детей, чтобы оправдать свое существование; если вы знаете, здесь существует программа эвтаназии. Но новые люди также требуются в других местах. Этот город, например, может разместить только прирост населения за год. Мы не можем посылать излишек детей в специальные ясли, потому что не хватает воспитателей и врачей, так что матери должны заботиться о всех своих детях; или же отцы, если они работают в городе, а их жены находятся на полевых стройках. Весь процесс ДОЛЖЕН идти по правилам.
— О, правила! — Холлистер взмахнул руками. — Посмотрите на дерзкого нарушителя!
Женщина выглядела взволнованной.
— Будьте поосторожнее в выражениях. — Она улыбнулась ему с непонятной грустью в глазах. — Это не будет для вас чересчур обременительно. Все должно строиться на добровольных началах, разве что… сюда включен пункт о рождении детей.
— Я… Все это так внезапно… — Холлистер с трудом выдавил из себя ответную улыбку. — Только не подумайте, я очень благодарен за столь высокую оценку моих достоинств. Но мне необходимо время для обдумывания, саморегулировки… Кстати, вы сейчас очень заняты?
— Нет, я совершенно свободна.
— Вот и прекрасно. Наденьте свое лучшее платье, и мы вместе сходим в бар выпить чего-нибудь. Там все и обсудим.
Барбара бросила застенчивый взгляд на свой тонкий цветной комбинезон и тихо сказала:
— Это и есть мое лучшее платье.
Нынешнее положение Холлистера позволяло ему посещать другой, более респектабельный бар, который отличался от той длинной, забитой людьми комнаты, где проводили свой досуг простые работяги. В этом баре были отдельные столики, скромные украшения, музыка. Здесь было тихо; аристократы-инженеры имели особую манеру поведения. На небольшом подиуме танцевали несколько пар.
Холлистер нашел свободный столик около изогнутой стены, сел и заказал вино и сигареты. Они были фантастически дорогими, но землянин слишком долго не позволял себе никаких излишеств, а теперь захотел с их помощью расслабиться. Его спутница выглядела очень красивой в мягких лучах светильников бара.
— Ты родилась здесь, ведь так, Барбара? — спросил Холлистер после некоторой паузы.
— Конечно, — ответила она. — За последнее время ты первый иммигрант на планете. Было еще несколько депортированных, но…
— Я знаю. «Приговор временно откладывается при условии, что вы покидаете Землю». Это было еще до того, как все страны приняли новые законы. Ладно, неважно. Я просто хотел узнать, есть ли у тебя желание когда-нибудь посетить Землю.
— Вполне возможно. Но я нужнее здесь, а не там. И мне нравится на этой планете. — В голосе женщины послышался явный вызов.
Холлистер больше не настаивал. Светящиеся фрески на стенах демонстрировали мягкий, далекий от реальности пейзаж с реками и озерами, а на потолке бара мерцали искусственные звезды.
— Ты представляешь себе будущее Венеры именно таким? — поинтересовался Холлистер.
— Вообще-то, да. Пожалуй, без звезд, потому что здесь все время облачно. Но облака будут настоящими, ДОЖДЕВЫМИ. Нужно постараться дожить до начала этого.
— Барбара, — внезапно спросил Холлистер. — Ты веришь в Бога?
— Нет. А зачем? Конечно, некоторые люди в свободное время подрабатывают священниками, раввинами и кем-то еще… Но я не имею к этому никакого отношения. А почему ты спросил об этом?
— Ты не права, — уверенно сказал землянин. — Твой Бог — Венера. У вас здесь настоящее религиозное движение с логарифмической линейкой в руках.
— Что?.. — Барбара выглядела уже не такой убежденной; Холлистеру удалось сбить ее с толку. Зеленые глаза женщины широко раскрылись; в них появился испуг.
— Ветхозаветный Бог, — продолжал Холлистер, — безжалостный, всемогущий, жестокий. Если сможешь, достань где-нибудь Библию и прочти Иова и Экклезиаста. После этого поймешь, что я имею в виду. А когда дойдешь до Нового Завета… или даже пророка Михаила…
— А ты довольно забавный, — произнесла Барбара с заминкой, потом нахмурилась, пытаясь ответить ему в том же духе. — После Большого Дождя все будет проще и легче. Наступит… — Она замолчала, вспоминая что-то, — …наступит Рай.
— Но у тебя всего одна жизнь, — сказал Холлистер. — Разве существует какая-нибудь веская причина, чтобы тратить ее вот так, сидя взаперти в железных коробках, сталкиваясь со смертью чуть ли не каждый день, когда есть возможность спокойно отдыхать на морском побережье планеты Земля, где уже есть все, за что ты борешься здесь?
Барбара схватила Холлистера за руку. Пальцы женщины были холодными; она дышала взволнованно и часто.
— Нет! Не говори такого больше! Ты же вместе со мной находишься на Венере. Ты приехал сюда…
ИЗЫДИ, САТАНА…
— Извини, — смущенно произнес землянин и поднял свой бокал. — Меня, кажется, не туда занесло.
Барбара чокнулась с ним, все еще неуверенно улыбаясь.
— На Венере нет пенсионеров, не так ли? — вдруг спросил Холлистер.
— Есть, но это не очень ярко выражено. Старые люди получают более легкую работу. А когда становишься совсем уж дряхлым, неспособным выполнять какие-либо поручения… что ж, в этом случае применяется эвтаназия.
Холлистер кивнул, хотя на самом деле думал иначе. Однако Барбара этого не заметила.
— Я просто подумал… стоит ли говорить об окруженных розариями коттеджах, о тихом закате жизни. Всей этой чепухе в стиле Дерби и Джоан.
Она улыбнулась и, протянув руку, легонько погладила Холлистера по щеке.
— Спасибо, — прошептала она. — Может быть, к тому времени, когда мы состаримся, у нас будут окруженные цветами коттеджи.
Внезапно Холлистер резко повернулся, увидев боковым зрением приближающегося к ним мужчину. Возможно, причиной этому также было внезапно смолкнувшее бормотание голосов в баре. Мягко ступая, человек подошел к столику, за которым сидели Холлистер и Барбара, и уставился на них сверху вниз; потом взял стул и уселся рядом.
— Привет, Карсов, — вяло поздоровался землянин.
Охранник едва заметно кивнул головой. На губах его играла странная улыбка.
— Как поживаете? — спросил он, впрочем, не ожидая ответа. — Я рад, что вы почти освоились с нашей жизнью. Кстати, ваш босс дал очень хорошую характеристику после вашей совместной работы.
— Спасибо, — сказал Холлистер, не в силах скрыть дрожь в голосе. Ему не нравилось напряжение, которое он ощущал в поведении Барбары.
— Я как раз проходил мимо и решил, что вам будет интересно узнать о вашем собственном экипаже, которым будете руководить в следующий раз, — сказал капитан. — То есть офис Воздушного Контроля дал мне такую рекомендацию.
Карсов лукаво посмотрел на Барбару.
— Вы случайно не имеете к этому отношения, мисс Брендон? Вполне возможно! — Глаза капитана неотрывно уставились на сигареты, пока Барбара не предложила ему закурить.
— Но позвольте… — Холлистер с трудом сдерживал гнев, стараясь говорить вежливо. — Я здесь новый человек, и некоторые вещи мне пока неизвестны. Почему ваш офис должен принимать подобные решения?
— Мой офис должен принимать любые решения, — бесцветным голосом произнес Карсов.
— Кажется, имеют значение чисто технические вопросы, пока моя характеристика чиста.
Капитан покачал прилизанной головой.
— Вы не понимаете, о чем я говорю. Мы не можем ставить кого-то на ответственный пост, если не доверяем ему в полной мере. Это не только вопрос воздержания от преступных действий. Вы должны быть С НАМИ все время. Не держа камень за пазухой. Вот для чего существует Психоконтроль и Охранники.
Капитан выпустил дым через нос и равнодушно продолжил:
— Должен сказать, что ваше поведение не всегда было правильным. Вы сделали несколько замечаний, которые могут быть… неправильно истолкованы. Я готов объяснить это тем, что вы не привыкли еще к венерианским условиям, но… вам же известно о законе об антиправительственной агитации.
Несколько мгновений Холлистер боролся с собой; чтобы не броситься с кулаками на капитана.
— Мне очень жаль, — произнес он наконец.
— Помните, что микрофоны установлены везде, и мы производим выборочную проверку всех людей. В любой момент вы можете подвергнуться повторному наркотестированию, если я прикажу. Но пока, мне кажется, в этом нет необходимости. То, что вы частенько пребываете в дурном настроении, совершенно естественно. Кстати, если имеете какие-то серьезные жалобы, можете предоставить их в местный Технический Совет.
Холлистер мысленно взвесил свои возможности. Карсов что-то затевает… Но внезапное проявление покорности вызвало бы не меньшую подозрительность.
— Я не совсем понимаю, почему полиция так заполитизирована, — осмелился он. — Похоже, обычной сдерживающей силы было бы достаточно. В конце концов… куда денутся мятежники?
Холлистер услышал испуганный вздох Барбары. Но капитан, казалось, был невозмутим.