Глава 41
Просыпаюсь по будильнику за час до клиента, состояние средней паршивости. Нет никакого похмелья, и голова не болит, но ноют уставшие за долгий активный день мышцы. И на душе осадок. Причем в этот раз я на свою обиду вообще морального права не имею. Сейшей даже извинился перед тем, как с невестой уйти. Сама вежливость. Даже любопытно немного, что такое у нее случилось, что она помчалась под утро не пойми куда, чтобы с «Сейчиком» увидеться. М-да, лучше в эту сторону вообще не думать, а в срочном порядке идти завтрако-ужинать и умываться.
Сейшей вызывает по камню. Надо ответить, он вроде бы собирался сегодня совместный сон опять смотреть. Вовремя Лори появилась, теперь находиться в одной кровати с эльфом для меня будет проще.
– Да?
– Ну наконец-то! Я весь день тебя вызываю, а ты спишь и спишь.
– Вчера был насыщенный день.
– Почему ты сбежала? Я же попросил немного времени, мне просто нужно было с ней поговорить.
– Я не сбежала. Я планировала возвращаться домой утром, чтобы выспаться и успеть к клиенту, можешь у Миха спросить.
– Ну-ну. Ладно, я вечером у тебя. Для сна.
– Помню. Извини, некогда сейчас, собираюсь.
Выхожу в последний момент, на пороге обнаруживаю гигантский букет ярко-красных цветов, похожих на герберы. Записка гласит, что я прекрасная и милая, как насчет встретиться завтра? Подпись Даррел. Вот уж не вовремя. И вазы такого размера у меня нет. Закидываю цветы в ванную, потом с ними разберусь, и уже почти бегом лечу к клиенту. Сегодня кто-то новенький.
Подтянутый молодой мужчина, одет в черное, лыс и бородат. Это сочетание провоцирует фантазировать его байкером. Рассматриваю его, он рассматривает меня. Жду.
– Моя подруга сказала, чтобы я к вам сходил. Но я не знаю…
– Чего вы не знаете?
– При чем тут вообще вы.
Очень информативно.
– Вы сомневаетесь, что ваша проблема входит в зону моей компетенции?
– Типа того.
– Если вы ее вслух обозначите, я прямо скажу, можно ли с ней работать психологическими методами. А мысли я читать не умею, буквально не умею, не менталист я.
– Ладно, хорошо. Я все время попадаю в переделки.
– В каком смысле?
– Ну… у меня есть скидочная карта постоянного клиента у целителей.
– Постоянный клиент? Сколько же раз вы обращались к целителям за последний год?
– Не, за год не скажу. За месяц. Ожог, перелом голени, укус змеи… ребро еще ломал… ну вывихи там, по мелочи… Раз шесть.
Ничего себе. Высокий травматизм обычно говорит об аутоагрессии, когда человек бессознательно вредит сам себе. Вот только причины у этого бывают разные. В простом случае – это следствие тяжелого чувства вины. В сложном – так проявляется бессознательное же стремление умереть, отказ от жизни. Мне нужно больше фактов из его жизни, чтобы строить предположения.
– Расскажите мне о себе.
– Мне тридцать шесть, я работаю поваром.
И замолкает. Что-то не очень-то он хочет обсуждать свою проблему.
– Готовка объяснила бы ожоги. Но укус змеи… Вы ее разделывали, что ли?
Клиент оживляется.
– Не-не-не, это все не на работе. То есть там бывает, что порежусь, но редко. Лицо мне подпалили на костре в Великой пустыне, когда варвары сожрать хотели. Змея кусала у эльфов в заповеднике, я ее погладить лез. Ломался у гномов в горах – страховка сорвалась. Типа того.
Ничего себе. Этот странный парень разворачивается ко мне совершенно другим боком. Что он делал у варваров? И как выкрутился? Интересно, но досужее любопытство я проявить не могу.
– Правильно ли я вас поняла, что вы не попадаете в переделки, а сознательно в них лезете?
– Ну… можно сказать и так. А иначе скучно жить.
Ну вот и выходим на причины.
– Вам нужны острые ощущения, чтобы избежать скуки?
– Да.
Вот это уже интересно. Скука, как и лень, это своеобразные психологические защиты. Оборачивают нас теплым одеялом и не дают доступа к каким-то негативным переживаниям. В данном случае я предполагаю, что он избегает или злости, или вины. Продолжаем обсуждать.
– Как вы думаете, почему людям бывает скучно?
– Потому что у них нет цели в жизни.
Молча смотрю на него. Интересно, сделает сам перенос на себя? Не сделал.
– А у вас есть цель в жизни?
Он какое-то время сверлит меня взглядом, потом откидывается на спинку кресла и выдыхает.
– Маленькая есть. Большой нет.
Вопросительно смотрю.
– Я поставил себе цель ввязаться во все, что только можно. Ну там, побывать на дне океана, опуститься в жерло вулкана, с архимагом подраться…
– Что вы чувствуете в такие моменты?
– Я чувствую себя живым.
– Значит ли это, что когда вы не подвергаете себя опасности, вы не чувствуете себя живым?
– О’кей, вы меня достали. Я не понимаю, зачем я живу. Серьезно, зачем? Переводить еду в дерьмо? Зарабатывать деньги, чтобы тратить их на вещи, которые мне не нужны? Зачем люди живут? Объясните мне.
Красавчик. Подайте мне сюда готовенький смысл жизни, я примерю его на себя и раскритикую. Вместо того чтобы мучительно искать свой собственный.
– Возможно, у всех людей разные жизни и разный смысл. Кто-то живет для того, чтобы достигнуть максимальной власти или разбогатеть. Кто-то видит свою идею в помощи другим людям или защите природы. Кто-то находит себя в творчестве или изобретении нового. Кому-то достаточно любить и быть любимым. Кто-то растит будущее поколение, делая его чуть лучше, чем он сам… Ни один из этих смыслов не лучше и не хуже других. Вам нужно найти свой.
Еще в процессе моей пламенной речи я замечаю, как меняется его лицо. Оно становится грустным.
– Я думал об этом. Люди – это животные. Не отрицайте. У всех животных только одна цель – продолжение своего вида. Дети… Моя подруга не хочет заводить детей. Она считает, что я слишком легкомысленный для этого.
И надолго замолкает. Жду. Мне ничего не нужно говорить сейчас. Достаточно того, что он наконец-то встретился с этой мыслью и всерьез обдумывает ее, а не привычно отмахивается, подменяя настоящие переживания коктейлем из адреналина и новых впечатлений.
– Эта ситуация не имеет решения. Да, я хочу детей. Но Тара не хочет, а расставаться с ней я не готов. То есть она не хочет детей именно от меня, потому что я такой вот ненадежный раздолбай.
– Это выглядит как весы.
– Что?
– Ваша жизненная ситуация. Представьте себе огромные чаши весов. На одной из них будет ребенок, а на другой его отсутствие. Что ляжет на первую чашу?
– Любовь к Таре. Желание быть отцом. Желание… иметь смысл. Научить сына ездить на лошади… Самому стать взрослым. Родители, опять же, довольны будут.
– Сколько весит то, что лежит здесь?
– Много. Пятьсот… шестьсот килограмм. Много.
– Что вы положите на противоположную сторону?
– Свободу. Приключения. Новые ощущения. Опасность. Азарт. Самовыражение. Свою уникальность.
– Сколько?
– Почти четыреста килограммов.
– Что из этого имеет максимальный вес для вас?
– Уникальность. Мои поездки делают меня собой, я не хочу от них отказываться. Но Тара считает, что нельзя быть главой семейства и отцом, при этом постоянно пропадая в разъездах, из которых можно не вернуться.
– Вы когда-нибудь брали ее с собой?
– НЕТ!
– Почему?
– Я сойду с ума от страха за нее.
– Может ли быть, что она сходит с ума от страха за вас?
– Я… не думал об этом так. Ее кислое настроение всегда казалось мне покушением на мою свободу.
Молчит. Думает.
– Что же делать, Ася? Я не могу принять решение. Никак. Невозможно расстаться. Невозможно стать таким, каким она хочет меня видеть.
Мне кажется, я понимаю, почему он постоянно травмируется.
– Вместо того чтобы искать выходы, принимать непростые решения, вы живете так, будто проблемы совсем нет. Что вы чувствуете, когда вспоминаете, что ситуация именно такая… безвыходная?
– Отчаяние. И я правда стараюсь не думать обо всем этом. Живу одним днем, так сказать.
– Да. Но при этом бессознательно наказываете себя за то, что такой слабый и нерешительный. К варварам вам не страшно. А вот внести в свою жизнь и в жизнь любимой немного ясности жуть как страшно. Как вы думаете, легко ей дается эта неопределенность? У нее на весах любовь к мужчине и желание иметь детей. Что выберет она через год? Через десять? И какой ценой ей дастся этот выбор.
Мужчина злится, вскакивает с кресла, ходит по комнате.
– Что вы предлагаете? Осесть в Джарале и выезжать на пикник три раза в год на облагороженную полянку? Да я сдохну так, понимаете? Ребенка возненавижу, что ради него от себя отказался!
– Вы видите только крайности. Или все, или ничего. Если я не лезу на ножи к дикарям, значит, я сижу играю в песочек с детишками. Что, промежуточных состояний не бывает?
В моем голосе много ехидства. Провоцирую его на сильные чувства, потому что логикой взывать к здравомыслию выглядит бесполезным. В ответ на меня обрушивается рев разъяренного быка.
– Если бы я мог! Придумать! Этот долбанный компромисс! Я бы уже его придумал, госпожа всезнайка! Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!
Теперь я могу быть спокойной.
– Что вы чувствуете сейчас?
– Бесите вы меня! За сто золотых! Будто я сам не знаю, что что-то надо делать!
– Вы злитесь сейчас… На меня или на себя?
– На вас! – и совершенно другим голосом. – На себя. Вы правы, кузня вас раздери, я прячу голову в песок. Я хочу детей, она хочет детей. Как же мне объяснить Таре, что я смогу быть хорошим отцом? Что буду меньше рисковать и дома бывать чаще, чтобы помогать ей. Я же понимаю, что ребенок – это ответственность. Я не боюсь ответственности. Как ей это доказать?
– А что будет, если вы впустите Тару в эту часть своей жизни? В процессе ваших приключений она сможет увидеть другие ваши стороны. Что вы надежный, умеете справляться с трудностями. Если вы сможете позаботиться о ней, то сможете позаботиться и о ребенке.