Следовательно, и я, надеюсь, сумел это показать, нет причин сомневаться в смысле даже самой жалкой жизни. Жизнь имеет безусловный смысл, и нам нужна безусловная вера в нее. Это как никогда важно именно в наше время, когда человеку угрожает экзистенциальная фрустрация, фрустрация воли к смыслу, экзистенциальный вакуум.
Только если психотерапия берет за основу позиции и принципы правильной философии, она будет разделять безусловную веру в смысл жизни, любой жизни. Теперь мы понимаем, почему Уолдо Фрэнк[174] написал в американском журнале, что логотерапия свидетельствует о попытках повсеместно заменить сознательной философией бессознательные несостоятельные философские гипотезы последователей Фрейда и Адлера. Современные психоаналитики, особенно в Соединенных Штатах, уже поняли и согласились, что психотерапия без концепции мира, без иерархии ценностей, пусть и бессознательных, не может существовать. Тем важнее привести самого психоаналитика к осознанию своих бессознательных представлений о человеке. Именно психоаналитик должен понять, насколько опасно оставлять это неосознанным. Во всяком случае, чтобы скорректировать свои представления о человеке, искаженные под влиянием прошлого века, надо осознать простой факт: то, что часто принималось за отправную точку, – это на самом деле карикатура на человека, а не его истинный образ. Значит, этот образ и следует исправить.
Именно это я и пытался сделать с помощью экзистенциального анализа и логотерапии: дополнить, а не вытеснить существующую психотерапию и тем самым превратить лежащий в ее основе образ человека в целостный, завершенный образ истинного человека, включающий в себя все измерения. Тем самым я отдаю должное той реальности, которая принадлежит только человеку и называется существованием.
Я прекрасно понимаю, что теперь вы можете упрекнуть меня в том, что я сам создал карикатуру на тот образ человека, который сам же предложил исправить. Я не исключаю, что отчасти это не лишено смысла. Возможно, я высказал одностороннее мнение; возможно, преувеличил угрозу опасности, исходящую от нигилизма и гомункулизма, как я его назвал, скрытую за многими теориями бессознательного и философскими системами современной психотерапии; возможно, я сверхчувствителен даже к малейшему намеку на нигилизм. Но если и так, пожалуйста, поймите: я стал таким сверхчувствительным только потому, что мне пришлось преодолеть нигилизм в себе самом. Возможно, поэтому я способен учуять его, где бы он ни скрывался.
Позвольте мне поделиться опытом личного экзистенциального самоанализа: возможно, я так хорошо вижу соринку в чужом глазу, поскольку мне пришлось вырвать бревно из собственного.
XI. Экзистенциальный анализ и димензиональная онтология
Экзистенциальный анализ (Existenzanalyse) и логотерапия – это одно и то же, поскольку это аспекты одной теории[176]. Однако экзистенцанализ не следует путать с дазайн-анализом (Daseinanalyse), хотя оба эти немецких термина переводятся на английский язык как «экзистенциальный анализ»[177].
И экзистенциальный анализ, и дазайн-анализ стремятся к чему-то вроде освещения существования (Existenzerhellung[178] Ясперса). Акцент при дазайн-анализе, однако, делается на освещении существования, понимаемого как бытие. С другой стороны, экзистенциальный анализ, помимо освещения бытия, осмеливается продвинуться к освещению смысла[179]. Акцент смещается с освещения онтико-онтологических реальностей на освещение возможности смысла. Может быть, поэтому экзистенциальный анализ заменяет всякий непосредственный анализ и является терапией, то есть логотерапией, тогда как дазайн-анализ – по крайней мере, согласно определениям ведущих дазайн-аналитиков, – не представляет собой (психо-)терапию в истинном смысле слова. Как пишет Медард Босс, «дазайн-анализ не имеет ничего общего с психотерапевтической практикой»[180]. А логос прежде всего означает смысл. Таким образом, логотерапия – это психотерапия, ориентированная на смысл и переориентирующая пациентов в направлении смысла.
Дазайн-анализ Людвига Бинсвангера сводится к онтологизации принципа тенденциозной апперцепции Альфреда Адлера. Дазайн-анализ (который, возможно, иногда правильнее называть онтоанализом) намеревается выявить то, что он называет априорной структурой формирования бытия. Это относится к определенному способу бытия-в-мире, который соответствует конкретному субъективному способу переживания мира. То, что Адлер называл стилем жизни человека, аспектом которого является тенденциозная апперцепция, или субъективный способ восприятия мира, представляет собой ту же общую идею.
Я понимаю, что дазайн-аналитики не стали бы говорить о «субъективном способе восприятия», ибо это подразумевает объективность нашего мира. Логотерапия, однако, считает, что, каким бы субъективным (или даже патологически искаженным) ни был тот сегмент, который мы «вырезаем» из мира (который в целом всегда остается недосягаемым в контексте конечного духовного), тем не менее он вырезается из объективного мира. Типичная дазайн-аналитическая терминология, претендующая на преодоление разрыва между субъективностью и объективностью, кажется мне самообманом. Человек не способен преодолеть этот разрыв, и подобное достижение не заслуживает похвалы[181]. Познание неизбежно осуществляется в поле напряжения между полюсами объективного и субъективного, ибо только на этом основании устанавливается сущностная динамика когнитивного акта. Я называю эту динамику «ноодинамикой», в отличие от всей психодинамики.
Дазайн-анализ внес свой вклад в наше понимание психоза. Экзистенциальный анализ, с другой стороны, пытается помочь в лечении неврозов. В этом смысле дазайн-анализ и экзистенциальный анализ не противоречат друг другу, а, скорее, дополняют друг друга. Для дальнейшего понимания психоза дазайн-анализ фокусируется на единстве бытия-в-мире (In-der-Welt-sein Мартина Хайдеггера), в то время как экзистенциальный анализ подчеркивает многообразный характер телесно-ментально-духовного в единстве бытия-в-мире человеческого существования. Он делает это, чтобы иметь возможность апеллировать к тому, что в логотерапии называется непокорной силой человеческого духа (Trotzmacht des Geistes). Если бы духовная личность могла раствориться в нейтральном ноэтико-психико-соматическом существовании, как это происходит в дазайн-анализе, то к чему бы был обращен этот призыв? К чьей непокорной силе можно было бы взывать? Как можно сформулировать такое обращение, если различие между духовной[182] личностью и патологическим процессом отрицается в пользу монистической парадигмы наук о человеке? Психотический индивид, чей уникальный способ бытия-в-мире так успешно проясняет дазайн-анализ, находится под влиянием и заключен внутри способа выживания, что дает нам право говорить о проникновении психоза в индивидуальное существование. Согласно дазайн-анализу, психотический индивид никак не может выбраться из своей кожи психотика, из своего особого способа бытия-в-мире.
Экзистенциальный анализ пытается быть не только анализом конкретной личности, то есть анализом в онтическом смысле, но и анализом в онтологическом смысле; другими словами, он пытается быть анализом и объяснением, раскрытием сущности личного существования, независимо от его самораскрытия – от того, как это происходит в жизни индивида и отражается в его биографии.
Что значит существование? Это определенный – конкретный – вид бытия, на который способен человек, и только он. Одной из характеристик человеческого существования является его трансцендентность. Другими словами, человек выходит за пределы своего окружения к миру; но, более того, он также трансцендирует свое бытие к тому, что должно быть. Когда он делает это, то поднимается над уровнем соматического и психического и вступает в сферу истинно человеческого. Эта сфера создана новым измерением, так называемым ноэтическим, измерением духа. Ни соматическое, ни психическое сами по себе не представляют изначально человеческое; они представляют только две стороны человеческого существа. Таким образом, не может быть и речи ни о параллелизме в смысле дуализма, ни о тождественности в смысле монизма. Тем не менее, несмотря на все онтологические вариации соматического, психического и ноэтического, антропологическое единство и целостность человеческого существа оберегаются и сохраняются, как только мы переходим от анализа существования к тому, что я называю димензиональной онтологией[183].
Духовное возвышение над собственным психофизическим состоянием можно также назвать экзистенциальным актом. Посредством этого самого акта человек открывает и вступает в ноологическое измерение бытия; более того, он даже создает это измерение как свое собственное. Но это нисколько не умаляет того, что люди и животные имеют общие биологические[184] и психологические измерения. Верно, что свойства животного в человеке носят отпечаток человеческого, но это не означает, что он перестает быть животным в большей степени, чем самолет перестает быть самолетом, когда он движется по земле, как легковой автомобиль. С другой стороны, самолет не докажет, что он настоящий самолет, пока не поднимется в воздух – в воздушное пространство. То же справедливо и для человека. В определенном смысле он остается животным, и все же он бесконечно превосходит свои животные свойства. Как самолет становится самолетом, только поднявшись в третье измерение, так и человек проявляет свою человечность, только выходя в ноологическое измерение за пределы самого себя, другими словами, трансцендируя себя.