Я использую этот сценарий, когда в группу надо ввести понимание различия между эмоциональными и рациональными процессами, потому что практически всегда находятся участники, которые выполняют задание «неправильно» – реализуют выбор не через собственные актуальные предпочтения, а через устоявшееся, конформное символическое значение (или долженствование).
Алекситимия рассматривается как фактор риска психосоматических заболеваний. Эта точка зрения подтверждается клиническими исследованиями. Причины развития алекситимии неясны
Например, очень часто пациенты реабилитационного центра выбирают карту с изображением птицы в небе как символ свободы: «Хочу закончить терапию и быть свободным, как эта птица». В этом случае участника группы просят рассказать, что он чувствует не при упоминании свободы, а именно при виде данного изображения, вернуться на «шаг назад», рассказать, что он чувствовал, когда совершал этот выбор. Подобная работа полезна как участнику, так и группе в целом, позволяет осмыслить собственные устремления, отделить их от стереотипных установок, осмыслить актуальное переживание.
«Трезвая» и «пьяная» идентичность
Общее описание (Ингерлейб, 2019). В современной реабилитологии и терапии аддикций достаточно широко представлены психотерапевтические модели, опирающиеся на концепцию алкогольного расщепления личности (Шустов, Тучина, 2015). Сама эмпирическая концепция алкогольного расщепления личности на «алкогольное Я» («пьяное Я») и «нормативное Я» («трезвое Я») известна давно. Она основана в первую очередь на жизненных наблюдениях: многие авторы описывали у аддиктов наличие двух противоположных личностных стилей поведения, мыслей и чувств. Широко известен NLP-подход к этой проблеме (Бендлер, Гриндер, 1995), хорошо описанный на русском языке С. В. Ковалевым (Ковалев, 2001). В ряду подобных моделей необходимо вспомнить континуальную психотерапию (Валентик, 2000), «поиск безопасности» (Najavits, 2002), «терапию голосов» (Firestorm, 1988), диалектическую бихевиоральную терапию (DBT по Lineham, 1993), транзактный анализ (Штайнер, 2004). В какой-то мере аналогичны этой концепции взгляды системной семейной терапии Ричарда К. Шварца (Шварц, 2011), описывавшего работу с другими зависимостями – пищевыми.
Так, С. В. Ковалев утверждает, что «две идентичности одного и того же субъекта живут как бы порознь и появляются строго по отдельности. То есть когда на поверхности сознания оказывается “трезвая” идентичность, “пьяная” уходит вглубь […]. И наоборот – когда в сознании […] человека всевластвует “пьяная” идентичность, “трезвая” его составляющая буквально изгоняется ею в Бессознательное и как бы сидит там […], не имея ни права голоса, ни возможности вмешаться в происходящее» (Ковалев, 2001). Отсюда, по его мнению, проистекает низкая эффективность программ психологической реабилитации:
«Они работают с “трезвой” идентичностью пациента и лишь в очень-очень малой степени касаются его идентичности “пьяной”».
Считается, что «алкогольное Я» возникает на почве неких особенностей преморбидной личности аддикта, опираясь на детский травматический опыт, внутренние конфликты и проблемы, возникающие по ходу «алко-гольной/аддиктивной жизненной траектории» (Шустов, Тучина, 2016, с. 74).
Сам механизм возникновения «пьяной» идентичности сводится к тому, что личность в своей «трезвой» ипостаси не может реализовать некие внутренние запросы. Это могут быть уверенность в себе и раскованность в процессе общения, отношение к себе, отношения с близкими и людьми вообще, канализация стресса и совладание с ним, организация избытка свободного времени, экзистенциальный голод или экзистенциальный вакуум и т. д. Но в состоянии алкогольного или наркотического опьянения возникает иллюзия реализации этого запроса. Именно она является одной из причин формирования и последующей устойчивости «пьяной» личностной идентичности, которая оказывается достаточно резистентным психическим образованием, обеспечивающим внутреннее сопротивление процессу терапии и личностной трансформации аддикта во время реабилитации.
Автор искал способ объединения идентичностей в гипнотерапевтических и процессуальных методах, на которые опирается в своей практике. При этом процесс осознания клиентом самого факта наличия разных идентичностей, их сходства и различия становился одним из ключевых моментов психотерапии и реабилитации.
Активно используя в реабилитационном процессе метафорические ассоциативные карты как инструмент интроспекции и развития осознанности, преодоления алекситимии, а также как элемент группового тренинга, направленного на повышение устойчивости личности как необходимого условия аддиктивной устойчивости (Ингерлейб, 2017), было бы странно не использовать их как инструмент. Применение МАК как привычного элемента занятий позволило реализовывать подводку к осознанию присутствия разных идентичностей через специально созданный сценарий использования метафорических карт. Этот сценарий стал ключевым моментом индивидуальной реабилитационной практики.
Вот этот сценарий.
Используемые колоды: OH, COPE, позже стал применять Resilio. Возможно использование других ресурсных колод.
Инструкция. Сначала обязательно проводится инструктаж по процедуре выбора и «посев» значимости последующей процедуры. Необходимо обратить внимание клиента, что выбор надо проводить, опираясь на «внутренние ощущения» созвучности своего психологического (в первую очередь эмоционального) состояния карте. Следует предостеречь от выбора прямолинейных символических изображений («На этой карте грустный человек – это я трезвый после работы, на этой танцуют – это я уже пьяный», «Вот на этой карте страшная рожа – это мое постыдное пьяное состояние»). Подобные примеры не стоит приводить клиенту, чтобы случайно не навязать ему собственный взгляд на то, каким должен быть выбор. Если вам кажется, что клиент пренебрег вашим разъяснением, то это его полное право и повод для осмысления психологу. Это все касается только стадии подготовки.
Когда клиент начал работу с колодой, категорически нельзя вмешиваться в его выбор!
Клиент в открытую из полностью разложенной на столе колоды выбирает карту, которая, на его взгляд, будет наилучшим образом соответствовать его собственному внутреннему восприятию трезвой идентичности. Затем выбирает последовательно три карты, которые будут иллюстрировать три наиболее значимые личностные позиции: отношение к самому себе, отношение к близким людям (семье и/или детям), отношение к миру (другим окружающим людям). Раскладываем эти карты вокруг первой. После этого идет обсуждение последовательно всех четырех карт.
– Что на этой карте больше всего соответствует Вашему внутреннему состоянию (отношению)?
– Что еще Вы можете сказать об этой карте?
– Может быть, теперь, когда Вы описали свое состояние (отношение), Вы захотите поменять карту на другую, которая будет отражать Ваше состояние (отношение) более точно?
Если у клиента возникает желание поменять карту – меняем ее и вновь проходим полностью тот же путь. А если возникнет такая необходимость, – ив третий раз, и в четвертый. Бывало и такое.
Теперь накрываем четыре карты «трезвой» идентичности чистым листом бумаги и, положив рядом карту, идентифицирующую «пьяную» идентичность, проходим все описанные выше процедуры еще раз.
В этом процессе обычно ясно выделяется личностный запрос, который явился первичной причиной образования «пьяной» идентичности. Но даже если этого не произошло, цель все равно достигнута – клиент ассоциативно и метафорически осознал и прочувствовал сам факт наличия двух идентичностей и этот внутренний опыт интегрировал.
После этого убираем лист и предлагаем клиенту сравнить полученные впечатления.
Из всей логики сценария просто напрашивается третий этап – взять карту, символизирующую «Я-будущий» или «Я-проект», и собрать из уже проанализированных карт новую идентичность.
Я действительно несколько раз действовал подобным способом, но остался крайне недоволен результатом.
Во-первых, механистически собранная идентичность оказывалась абсолютно искусственным образованием, которое моментально отторгалось клиентом. Во-вторых, эмоциональная и информационная нагрузка была критически высокой для клиента, что также негативно отражалось на результате. Более эффективным оказалось отпускать клиента не пересыщенным эмоциями и новой картиной мира, а «слегка голодным», продолжающим раздумывать над полученным в течение сессии опытом.
А конструирование новой идентичности начинать со следующей сессии – через 3–7 дней, опираясь на выкристаллизовавшийся и принятый клиентом внутренний опыт.
Задача, решаемая в процессе этой процедуры, – осмысление самого факта существования «пьяной» идентичности как отдельной субличности. Задача-максимум – выведение в пласт осмысленности психологических структур, ответственных за внутреннее сопротивление в реабилитации аддикта, и нейтрализация их влияния. Использование МАК как опорного материала позволяет усилить способность клиента распознавать свои внутренние телесные переживания как исходный материал для процесса фокусирования по Ю. Джендлину (Джендлин, 2000), в ходе которого «пьяная» идентичность исследуется и интегрируется. Можно сказать, что сам процесс фокусирования осуществляется способом телесного прочувствования визуализированной метафоры МАК.
Образы будущего
Данный сценарий выводит клиента на размышления над собственным будущим, что особенно важно для воспитанников реабилитационных центров, заново выстраивающих траекторию собственной судьбы.
Процедура с определением ориентиров индивидуального образа будущего имеет терапевтическое значение, позволяющее человеку определить скрытые смыслы и нюансы противоречивых отношений к избираемым видам собственного будущего. Не менее интересна эта процедура и в исследовательско-диагностическом плане, позволяя выявить уровень созревания представлений о позитивном будущем на разных этапах реконструкции человеческой личности в процессе реабилитации, формировании новых ценностно-смысловых жизненных ориентиров.
Сценарий применяется как индивидуальный.
Используемые колоды: автор традиционно используется для этой работы колоду OH, именно с этой колодой строилось исследование в рамках гранта РРФИ 20-011-00581 «Социокультурные стратегии формирования позитивных образов будущего», результаты которого были обобщены в коллективной монографии «Позитивный образ будущего: теория, история, способы конструирования[27]». Однако возможно использование любой другой колоды с развитыми сюжетными изображениями. Для автора такими колодами являются Resilio и COPE, другие специалисты могут использовать то, что находится в их арсеналах.
Инструкция. Технология строится по достаточно простой схеме.
На столе перед клиентом в открытую (изображениями вверх) выкладывалась «малая» колода из набора OH (все 88 карт) и испытуемому предлагалось выбрать из этого набора три карты, наиболее полно соответствующие, на его взгляд, тому образу желаемого позитивного будущего, который он определил бы для себя на ближайшую перспективу (сразу после окончания реабилитации), на следующий год, на пять лет.
Работа начиналась со стереотипного предложения: «Из предложенных изображений, лежащих перед вами на столе, какое, на ваш взгляд, наиболее полно соответствует представлению о вашем собственном желаемом будущем в ближайшее время? Такому будущему, которое вы хотели бы для себя?»
Аналогично строились вопросы о желаемом будущем на ближайший год, ближайшие пять лет.
Сразу необходимо оговориться, что граница отдаленного будущего в пять лет обусловлена традиционным представлением об успехе реабилитации при достижении стабильного пятилетнего состояния трезвости. Вокруг этого срока построены многие тренинги и программы, используемые в процессе реабилитации, и поэтому нам показалось разумным остаться в рамках привычных временных промежутков.
Далее, в процессе интервью, исследовались отношения к смыслу и пониманию отобранных изображений, их символическое, образное и ассоциативное значение для испытуемого.
Задача и результаты: несмотря на бытующие убеждения о том, что ценностно-смысловая сфера зрелой личности ригидна[28] и слабо поддается коррекционному изменению в сознательном возрасте, опыт работы в ситуации «жизни, начатой заново», убеждает – личность способна в значительной степени оздоровить жизненные смыслы, перенацелить их на созидательные и позитивные направления деятельности, выбрать продуктивные способы самореализации.
Работа с данным сценарием высоко субъективно оценивалась многими воспитанниками реабилитационных центров как способ построения и структурирования жизненных планов.
Из-за того что данный сценарий использовался как методическая основа упомянутого исследования, появилась возможность определить некую условную нормальность выборов. Ясно прослеживались различия выборов у социально неадаптированных клиентов, находящихся в начале реабилитационного процесса, и у клиентов, завершающих процесс реабилитации.
Наиболее частые выборы у социально неадаптированных клиентов
Выборы, иллюстрирующие образы ближайшего будущего
Возьмем вначале для анализа наиболее частую тройку выборов карт для образа ближайших жизненных перспектив у социально-неадаптированных клиентов, находящихся в начале реабилитационного процесса.
Наиболее часто выбиралась на этой позиции карта № 29 (рис. 4). Мы уже упоминали ранее эту карту с ярким символическим образом летящей птицы. Наиболее частые значения этой карты: «хочу быть свободным, как птица», «мечтаю лететь, куда захочу», «развернуть крылья во всю ширь». Закономерно преобладают общепринятые символические мотивы. Практически полностью отсутствует рационализация избранного образа или его социализация, зато присутствуют яркие эгоцентрические мотивы: «хорошо быть одному», «без всяких хвостов», «лететь со своей скоростью».
Рис. 4
В тех редких случаях, когда клиента с сохранной психикой удавалось сконцентрировать на личном переживании именно образа полета, возникали более негативные мотивы: «на самом деле и птица несвободна», «неизвестно где поешь, где присядешь», «чувство, что все время лечу против ветра, хочется остановиться, пожить как все люди, никуда не рваться».
Вторым по частоте образом, избираемым испытуемыми, была карта № 10 (рис. 5), на которой изображен человек без лица с горящими глазами.
Рис. 5
Испытуемые этот образ характеризовали как выражение непрерывной тяги (к употреблению наркотика), как образное выражение наркотика, словно сущности, обладающей собственной волей и свободой действий.
Несмотря на бытующие убеждения о том, что ценностно-смысловая сфера зрелой личности слабо поддается коррекционному изменению, опыт работы показывает, что личность способна в значительной степени «оздоровить» жизненные смыслы и выбрать продуктивные способы самореализации
Эта сущность воспринимается как антропоморфное существо, злобно преследующее, не отстающее, не оставляющее в покое, подстерегающее (момента слабости или искушения), мучающее, преследующее, от которого будет очень трудно избавиться. Образ ближайшего будущего клиентам видится как непрерывная борьба с преследующим, зовущим, подстерегающим Наркотиком. Причем чаще всего бегство от наркотика и борьба с наркотиком видится им как заведомо проигранная, бессмысленная, бесполезная.
На третьем месте среди карт, выражающих образы ближайшего будущего среди социально неадаптированных клиентов, была карта № 13 (рис. 6), на которой изображен человек с гитарой, что-то поющий.
Рис. 6
Для выбирающих эту карту образ нес значение праздника, буйства эмоций, развлечения, реже – застолья и выпивки, концерта, массового мероприятия, посещение которого тоже сопряжено с употреблением алкоголя или психоактивных веществ. При этом первым «слоем» значений все же оставалась эмоциональная тоска по «яркой» жизни, по накалу позитивных эмоций, но «сцепленная» с нею идея «химической радости» проявлялась настолько быстро, что зачастую даже удивляло клиентов: «только сейчас задумался, ни разу на концерт трезвым не ходил», «какой же праздник без выпивки», «дунули и пошли музыку слушать, а без того – никакого удовольствия». Что характерно, идея собственного творчества, собственного исполнения на гитаре, идентификация себя с образом человека поющего не отмечалась ни разу. При наводящих вопросах о том, не пробовали сами играть или петь, приходили ответы: «пока не употреблял, играл», «как начал употреблять – не до того стало», «возникли другие интересы».
Выборы, иллюстрирующие образы отдаленного будущего
Выборы образов долговременного будущего наиболее интересны, так как они, по сути, демонстрируют стратегические жизненные цели, в чем-то даже смысл жизни.
Рис. 7
Рис. 8
И здесь обнаружился феномен, который автор назвал «феноменом двойного выбора».
Примерно в одной трети случаев наркозависимые клиенты, начинающие реабилитацию, выбрав три карты вполне оптимистичного содержания, просил разрешения выбрать карты заново.
Просьба о повторном выборе – озвученная как право испытуемого в условиях интервью и вообще обязательная в правилах работы с МАК – сопровождалась ремарками: «да зачем я вас и себя обманываю», «кому я вру, ничего хорошего там не будет», «можно, я на этот раз по-честному?»
Рис. 9
Рис. 10
И вот повторный выбор назвать оптимистичным было трудно: здесь избирались карты #26 (больной в ситуации экстренной терапии, с капельницей) (рис. 7) и #81 (судебное заседание с точки зрения подсудимого) (рис. 8). Реже #8 – «как карта ляжет!» (рис. 9) и #16 «ничего не понятно, как у фокусника, что угодно можно ждать, только ничего хорошего» (рис. 10).
«Феномен двойного выбора» показывал, что актуальная картина мира клиента не содержала удовлетворительной жизненной стратегии на сколько-нибудь длительный период. И только при работе с МАК осознание самоубийственного и саморазрушающего способа жизни, от которого человек в обычной обстановке успешно закрывался и отгораживался, прорывалось сквозь игнорирование и избегание. Перспективы тяжелой болезни и смерти, тюремного заключения в этой ситуации выглядели более вероятными, чем любые благоприятные исходы.
Наиболее частые выборы у социально адаптированных клиентов
Выборы, иллюстрирующие образы ближайшего будущего
Первое место среди образов ближайшего будущего для клиентов, приближающихся к завершению реабилитации, заняли карты, идущие в колоде последовательно – #76 и #77 (рис. 11 и 12). Собственно говоря, оба изображения несут очень сходный эмоциональный посыл и предпочтения были связаны с тем, имеет клиент собственную семью, или он возвращается в родительскую: если успел создать семью до формирования зависимости и она сохранилась, то клиент обычно избирал карту #76, на которой изображен камин, воспринимаемый чаще всего как символ домашнего очага, но индивидуально-образное звучание это карты несколько иное – теплота, забота, доверие, покой. Человек собирается вернуться домой, где его ждут покой и уют, которые он готов оценить. Если же клиент готовился вернуться в родительскую семью, то чаще он избирал карту #77, на которой изображены объятия двух человек. Образное значение этой карты чаще всего раскрывалось почти совершенно синонимично предыдущей – тепло, уют, забота, семейная поддержка. Часто вслед за этим в обсуждении респонденты высказывали озабоченность проблемами восстановления доверия, принятия «нового меня», страхом того, что от него ожидают благодарности, которую он не знает, как выразить и как высказать, страх перед возникающим «долгом» (в том числе и в материальном выражении) перед семьей или родителями, который неизвестно как и чем возвращать, оплачивать.
Рис. 11
Рис. 12
Если считать эти обе карты находящимися на первой позиции, то на втором месте, несомненно, располагается карта #18 (рис. 13), изображающая лестницу, ведущую к открытой двери.
Подавляющим большинством клиентов эта карта воспринимается как обнадеживающий и вдохновляющий образ открывающегося пути, «раскрывающихся дверей», «путь из подвала жизни», предвкушение оптимистических перспектив. Почти все, выбравшие эту карту описывали ее воодушевленно, расписывая радужные ожидания, ждущие их за открытой дверью. И почти столь же абсолютным был сопутствующий образ «тьмы, оставшейся за спиной», «грязного подвала», «затхлого помещения» и даже «места заключения», откуда человек выходит на свободу. Компонент тревожных ожиданий, сопровождающий этот образ, включал в себя переживания из-за проблем обретения доверия, трудностей избавления от следов «пребывания в подвале», «изживания в себе старых привычек».
Рис. 13
Рис. 14
Считая карты #76 и #77, оказавшиеся на первой позиции, практически равнозначными и отображающими единый комплекс переживаний, рассмотрим здесь и четвертую карту, занимающую третью по частоте позицию – #3 (рис. 14).
На этой карте изображен календарь и рука с наручными часами, повернутыми к зрителю. Почти однозначно это изображение прочитывается как напоминание о рабочем графике и рабочей неделе, рабочем календаре.
Большинство клиентов, избиравших эту карту, с теплотой вспоминают о своей работе, с нетерпением ожидают возвращения к ней. Часто отмечается внутренний образ работы, как «нечто, организующее жизнь», «задающее ритм». Причем финансовый мотив здесь почти не звучит, это не «работа ради заработка», а «дело, за которое меня уважают», «труд, который мне нравится», «место и коллектив где меня уважают». Характерно, что у выбирающих эту карту, в меньшей степени выражены тревожные ожидания и предчувствия.
Выборы, иллюстрирующие образы отдаленного будущего
Интересно, что среди начинающих реабилитацию клиентов встречались люди с оптимистической долгосрочной стратегией и она практически совпадала с той, которую демонстрировали клиенты, завершающие реабилитацию.
На первой позиции находилась карта #44 (зеленый сигнал светофора и свободная дорога) (рис. 15) «мне открыты любые пути», «пора двигаться вперед», «никаких препятствий».
Рис. 15
Рис. 16
Совпадение выборов сохранилось и на второй по частоте позиции – #7 (пачка валюты) (рис. 16). Здесь практически не было оригинальных или экстравагантных толкований, все испытуемые рассматривали этот образ как выражение материального достатка, финансового благополучия.
На третьей позиции заканчивающие реабилитацию выбирали чаще карту #5 (старик и старуха, беседующие на лавочке в парке) (рис. 17), как «хотелось бы так стариться с женой», «достойная старость», «заслуженный отдых».
Препятствия к трезвой жизни
Сценарий структурированной беседы, где происходит не углубление в «пространство карты», а напротив, скольжение по самой поверхности смыслов, когда изображения используются как опора для осмысления и принятия решений. Очень хороша в начале работы с зависимыми, особенно с алкоголиками, чья когнитивная деятельность затруднена из-за последствий алкоголизма. Структурированная беседа позволяет очень показательно вскрыть «мишени» для последующей работы.
Используемая колода – COPE. Все карты выбираются в открытую.
1-й ряд (1 карта) – самый дальний от клиента ряд: «Выберите карту, которая будет обозначать для Вас тот образ Вашего будущего, которое Вы хотите для себя после реабилитации».
2-й ряд (3 карты): «Выберите 3 карты, которые будут обозначать для Вас те ресурсы (силы, способности, возможности), на которые Вы будете опираться, в достижении желаемого образа будущего».
3-й ряд: (ближайший к клиенту): «Выберите карту, которая для Вас обозначает тот образ жизни, от которого Вы хотите отказаться, который привел Вас на реабилитацию».
4-й ряд: «Выберите 3 карты, которые для Вас будут обозначать те оправдания, которые Вы находили своему алкоголизму».
5-й ряд: «Выберите 5 карт, которые будут обозначать те трудности, которые будут стоять на Вашем пути к желаемому будущему».
Работать начинаем только тогда, когда выложены все карты, от 5 ряда к первому.
Работа обычная: «мост – карта – обратный мост». Работу с каждой картой заканчиваем вопросом: «Эта карта имеет для Вас какое-то личное значение, связана с конкретным эпизодом?», т. е. привязываем к реальности.
Задача: неторопливая проработка такой структурированной беседы занимает около полутора часов, позволяет вчерне наметить путь к здоровой жизни и трезвости.