Кроме того, к работе с МАК в полной мере применим сформулированный Ф. Перлзом принцип соотношения фигуры и фона: наиболее значимые детали занимают центральное место в сознании, образуют фигуру, менее важная информация отступает на задний план и образует фон.
Наиболее частым аспектом работы, реализуемым с помощью МАК, является интроспекция (от лат. introspecto — «смотрю внутрь») – процесс знакомства со своей сущностью, собственным психическим устройством. Этот процесс знаменует собой начало терапии в любой психотерапевтической парадигме.
Столь значительный арсенал взаимодействия с актуальным содержанием психики клиента является основанием того, что метафорические ассоциативные карты оказываются универсальным инструментом, широко используемым специалистами различных направлений психологии в практической деятельности (Дмитриева, Буравцова, 2015; Кац, Мухаматулина, 2013; Киршке, 2010; Морозовская, 2013).
В зависимости от профессиональной позиции психолога МАК воспринимается и как психодиагностический инструмент, и как инструмент воздействия на клиента, и как способ взаимодействия психолога с клиентом (Федосина, 2016). С методологической точки зрения МАК рассматривают и как проективную методику, и как вариант арт-терапии, сказкотерапии (Кузьмин, 2015), мифологического осмысления реальности (Казанцева, 2017) и т. д.
Например, Е. Морозовская утверждает, что «методологически проективные карты относятся к экспрессивной терапии как подклассу креативной терапии, в свою очередь являющейся классом арт-терапии» (Морозовская, 2014).
Но у автора данной книги другое, более клиническое, понимание слово «терапия» относительно человеческой психики. Для меня «терапия» это в первую очередь избавление клиента от страдания, а в случае психотерапии – избавление от страдания душевного. Отношение же к психотерапии, которое можно встретить среди поклонников глубинной психологии, как к образу жизни и способу непрерывного личностного совершенствования мне кажется несколько избыточным, ведь в этом случае психотерапевт невольно оказывается в роли «учителя жизни», а это, собственно, несколько иная позиция и несколько иная ответственность. Отсюда и личное предпочтение краткосрочных методов терапии, и взгляд на ожидаемые результаты терапии (избавление от страдания или разрешение проблемы), и критерии завершенности терапии («принцип двух А»: достижении клиентом успешной Адаптивности в условиях Автономности от терапевта).
И с этих позиций использование метафорических ассоциативных карт не выглядит целостным методом, а приобретает значение, скорее, технического приема или инструмента.
Ни один сценарий не обеспечит вам возможность решить сколько-нибудь развернутый запрос клиента только одними лишь картами.
Вы кто? Гештальт-терапевт, символдраматист, глубинный аналитик?
Ваши основные терапевтические методы – вот способ решения клиентского запроса! А карты всего лишь облегчат вам вхождение в этот процесс, помогут с установлением доверия, в какой-то мере ускорят аналитический процесс.
Для меня техники использования метафорических ассоциативных карт не являются самостоятельным методом, а представляют собой инструмент, который может повысить эффективность работы в контексте любого метода, который предпочитает психолог или психотерапевт
Очевидно, что стратегической целью практически любой терапевтической работы является подбор адекватной для клиента интерпретации его симптомов специфическими для данного метода инструментами. Для многих терапевтов критерием качества такой работы выступает достижение клиентом инсайта. Да, работа с метафорическими картами сама по себе может явиться непосредственной причиной инсайта. И все, результат достигнут?
Нет.
Получение инсайта вовсе не значит, что достигнута цель психологической работы. Инсайт – не конец терапии, инсайт – только этап. Полученное в результате инсайта (катарсиса, телесного сдвига и т. д. – здесь может быть длинный синонимичный ряд) осознание проблемы еще необходимо перенести в область деятельности клиента, повседневности, адаптировать клиента к новой жизни в соответствии с вновь открывшимися гранями реальности и с новым уровнем его жизненных ресурсов. И такую последовательную терапию возможно спланировать и реализовать только в русле последовательной стратегии методологически разработанного терапевтического процесса. Карты не заменят стратегии ни сами по себе, ни как самостоятельный метод!
Не пытайтесь инструментом Заменить метод – и вас не постигнет разочарование
Мне кажется, что избыточная вера в «собственную силу карт» проистекает из нерационального и непрофессионального переноса на все виды карт мистической и эзотерической символики Таро и других гадательных практик, а также из-за присутствия среди «карточных психологов» значимого количества разнообразных астрологов, тарологов и бывших магов, которые переквалифицировались в «практических психологов» из-за причуд российского законодательства и налогообложения.
С другой стороны, упомянутое выше разнообразие взглядов показывает, что достоинства МАК как универсального психологического инструментария активно и эклектично осваиваются представителями практически любых направлений психолого-педагогического сопровождения, консультирования и психотерапии.
И сегодня по факту МАК является методикой, применяемой для решения широчайшего круга проблем: от подбора кадров и профессионального коучинга до разрешения тяжелых жизненных ситуаций, анализа семейных отношений и работы с расстройствами аутистического спектра.
По мнению большинства специалистов, метафорические ассоциативные карты по своей методической сути, несомненно, относятся к проективным методикам (Акимова, 2005), то есть опираются на исследование продуктов фантазии (воображения) и таким путем дают возможность заглянуть во внутренний мир человека, вскрыть индивидуальные особенности личности, ее структурных элементов – ценностей, установок, ожиданий.
Психологу и психотерапевту надо не «толковать расклад», ища смыслы в случайном порядке карт, а необходимо поощрять клиента к рассказу, творчеству, углубленному прочувствованию и описанию собственных эмоций, переживаний и открытий
Научный приоритет в использовании названия «проективные методики» принадлежит Л. Франку, который объединил этим термином несколько методик исследования и описания личности, весьма отличающихся друг от друга, но имеющих общие фундаментальные черты:
✓ неструктурированность описания результатов, подразумевающая бесконечное разнообразие возможных результатов;
✓ неясные, обобщенные, размытые стимулы, которые оказываются «экраном», на который испытуемый «проецирует» свои проблемы, личностные особенности, состояния;
✓ выявление у личности скрытых, неосознаваемых, вытесненных качеств;
✓ стремление к интегральному, глобальному описанию личности во всем многообразии ее проявлений.
Однако при этом «проективные методики» как инструмент психологической диагностики много десятилетий продолжают оставаться под огнем обоснованной критики. Если кратко, претензии сводятся к недостаточной объективности полученных описаний, трудности их стандартизации и проверяемой квалиметрии (психометрии), излишней индивидуализации, зависимости от индивидуального опыта исследователя, трудной (или вообще невозможной) валидизации, произвольности толкований (Щербатых, Ермоленко, 2016).
Но эти недостатки превращаются в достоинства, когда мы начинаем говорить об индивидуализированной терапии (коррекции), учитывающей сиюминутные изменения психического состояния индивида и его душевных процессов.
Особенность и преимущество проективных методов состоит в том, что процесс взаимодействия клиента со стимульным материалом является весьма неочевидной процедурой, без ясных «желательных» или «нежелательных» ответов. Потому как клиент не может «угадать» способы интерпретации сделанных им выборов и их связь с теми или иными проявлениями личности, он не прибегает к маскировке, искажению, защитным реакциям.
Сам процесс обследования обычно вызывает любопытство со стороны испытуемого, он легко и с интересом вовлекается в этот процесс, редко проявляет негативизм, быстро идет на контакт. Именно поэтому в повседневной практике появляется тенденция рассматривать проективные методики как терапевтический и консультативный инструментарий, облегчающий установление доверительного диалога с клиентом, а диагностическая ценность отступает на второй план. При таком подходе ценность диагностических данных напрямую зависит от умений психолога, а полученные диагностические характеристики оказываются приятным, но не самым важным дополнением.
Именно отсюда проистекает популярность проективных методик – от «Пятен Роршаха», интерпретация которых требует серьезной подготовки клиента и длительного обучения психолога, через тест Сонди, ТАТ и «рисуночные тесты» («Рисунок дома», «Рисунок человека») к простейшим картинкам в тесте определения готовности к школьному обучению.
В линейке проективных методик, где на одном полюсе находятся «Пятна Роршаха» с их абсолютной абстрактностью, а на другом примитивные по сюжету рисунки из «Теста готовности к школе», которые любой взрослый человек истолкует абсолютно однозначно, метафорические ассоциативные карты занимают позицию золотой середины[9]
Как стимульный материал МАК обычно несут вполне узнаваемое изображение, но степень обобщения и детализации такова, что даже один и тот же испытуемый в разное время видит на них различные детали и по-разному трактует. Я говорю сейчас в первую очередь о картах-первопроходцах, с которых начиналось это направление, – о колодах, появившихся в результате сотрудничества Эли Рамана и Моритца Эгетмейера. Каждая новая затем появившаяся колода в соответствии с авторской концепцией смещалась к тому или иному полюсу, но общая тенденция все же такова.