При боевой психической травме обостряются все органы чувств. На это полностью уходит энергия эмоций, то есть все реакции вегетативной нервной системы. Обостряется слух, а любой звук – громкий или тихий – вызывает напряжение тела. Даже тишина «давит». Зрение, которое у большинства людей тоннельное (преимущественно сознательное), особенно у мужчин, становится боковым периферийным (бессознательным). Взгляд становится особенным – так называемый взгляд на 1000 ярдов. Любое движение в радиусе 270 градусов вызывает напряжение и защитную активацию тела. Обостряется кинестетическая чувствительность на движение, особенно со спины, в «мертвой» для зрения зоне, и мгновенно включаются активные оборонительные действия.
Обоняние активизируется (хищники мы или как?). Война пахнет сырой землей, дерьмом, мертвечиной и соляркой. «Труп врага хорошо пахнет» – гласит древняя китайская мудрость. Любой другой запах активирует инстинкт выживания. Ветераны, кстати, часто употребляют обонятельный предикат «чую» – в смысле «интуитивно предполагаю опасность».
Происходит нейрофизиологическая перестройка ЦНС. Сужается активность сознания и активируется бессознательное. Измененное состояние сознания, другими словами. Чтобы найти необходимую адекватную реакцию, возникает трансовый феномен «возрастной регрессии», иногда вплоть до трансперсональных архетипических уровней. Измененное состояние сознания (транс) является не только состоянием, это еще и процесс переключения, активации других, обычно редко используемых участков головного мозга. Все, кто работает гипнозом, эксплуатируют именно этот механизм для терапии и изменений. Только это не тот приятный ацетилхолиновый транс, который используется в гипнотерапии, а жесткий адренало-норадреналовый транс. Мозг склонен действовать по уже готовым шаблонам поэтому начинается поиск уже имеющегося паттерна, который в предыдущей, похожей ситуации эффективно сработал. Вначале активируются недавние слои памяти; если необходимая реакция не найдена, процесс идет в более ранние, детские, а далее – в архетипические трансперсональные уровни. Это очень похоже на работу поисковой системы в интернете, того же «Гугла». Все происходит практически мгновенно и не зависит от сознания. Его измененное состояние – неотъемлемая часть познания человеком окружающего мира. Он осваивает его не автоматически, а через последовательный ряд измененных состояний сознания (ИСС). Эти ИСС возникают в ситуациях так называемого первичного восприятия, когда человек сталкивается с чем-то ранее для него неизвестным. В такие особые моменты просыпается особое – первичное или «природное» – мышление. (То же самое, о чем я написал чуть выше, но другими словами.)
В экстремальных условиях более молодые зоны мозга временно «сходят со сцены», передавая эстафету более древним. Считается, что в некоторых – к счастью, редких – ситуациях молниеносного стресса мозг человека на непродолжительное время может как бы регрессировать… вплоть до мозга динозавра, он же маклиновский «мозг рептилий» (подобная схема, в частности, рассматривается в телесно-ориентированной терапии).
Все живые организмы в момент опасности реагируют лишь двумя двигательными паттернами – усилением и ослаблением всех видов активности. Венец природы, человек, исключением не является – его основные поведенческие реакции укладываются в эти два вида: активизации, то есть бегства (стенический вариант), или ослабления активности, то есть ответного нападения, замирания (астенический вариант). Астенический вариант, скорее всего, более древнее изобретение природы. Мелким животным, чтобы спастись от хищника, было необходимо замереть и слиться с окружающей средой, став невидимым. Более крупной скотинке спрятаться сложнее, поэтому нужно действовать активно. Как в старой одесской песенке: «Жора, ты давай, давай! Ты себе ногами помогай».
Активное реагирование может быть чисто рефлекторным, например отдергивание руки при ожоге, вздрагивание, прыжок в укрытие, бег. А может быть и более сложным – например, в виде серии целенаправленных, ранее выработанных движений, приемов. Цель активной реакции – быстрый выход из опасной ситуации или предотвращение развития стресса. При чрезмерной активизации человек может быть буквально захвачен соответствующими эмоциями и потерять ориентировку, вплоть до выраженного сужения сознания.
Еще один феномен острого стресса – диссоциация. Это древняя форма психологической защиты, отделение «эго» от собственного тела, когда человек видит себя со стороны. Такое состояние помогает справиться с сильной болью и ужасом. Негативная составляющая данной защиты – после завершения травматической ситуации человек остается в этой позиции, что приводит к массе психосоматических осложнений.
Мало изучена адреналовая эйфория с элементами «мании величия», которая часто возникает после первых боестолкновений. Один из комбатантов: «Я – Зевс на вершине холма, у меня в руках – молнии и я посылаю Смерть!!!»
Л. А. Китаев-Смык описывает две фазы эмоционально-двигательного реагирования.
Первая фаза – «реализация фило- или онтогенетически сформированной программы адаптационных и защитных реакций, действий в ответ на экстремальное воздействие. Это фаза “программного реагирования”. Ее ведущие эмоции – испуг, гнев, решимость и т. п. Одной из главных закономерностей является избыточная мобилизация энергетических и организационных ресурсов для осуществления действий.
Вторая фаза – фаза “ситуационного” реагирования. Характер защитных действий и эмоций зависит от субъективно воспринимаемой эффективности действий, осуществленных человеком на протяжении первой фазы, и от того, каким ему представляется изменение стрессовой ситуации. Эмоции здесь – чувства удовлетворения, радости, эйфории (позитивные) или смущение, досада, гнев и т. п. (негативные). Торжество победы над стрессором более благоприятно для преодоления изменений гомеостаза». И далее специалист продолжает: «При чрезмерности переживаний второй фазы эйфорию могут сменять негативные эмоциональные переживания (чувство печали, душевной опустошенности и т. д.). Возникновение отрицательных эмоций на фоне снижения активности поведения недостаточно изучено».
Для лиц второй группы в ситуации психической травмы характерно снижение эмоционально-двигательной активности, основная цель – пережидание опасности. При длительной ситуации психической травмы пассивное реагирование возникает практически у всех, в том числе у людей с активной формой реагирования. Но вторично возникающая пассивная реакция может охватывать одни физиологические и психологические процессы, не затрагивая другие. Так, мышечная слабость может быть преодолена сознательным волевым усилием. Ирония, юмор в отношении психотравматической ситуации реально уменьшают интенсивность стрессора: все, что можно высмеять, перестает быть страшным.
Активность или пассивность поведения при стрессе определяется сочетанием внутренних индивидуальных и внешних факторов.
Внешние факторы характеристики стрессора:
1) субъективная оценка опасности для целостности человека;
2) степень значимости стрессора для человека;
3) степень неожиданности;
4) близость точки приложения действия стрессора к крайней точке шкалы «приятно – неприятно»;
5) продолжительность действия стрессора;
6) высокая личностная тревожность.
Внутренние факторы, кроме врожденных особенностей нервной системы и приобретенных психологических особенностей, – это и наличие опыта, и тренированность. Важную роль в развитии стрессовой реакции, ее интенсивности и продолжительности играет понимание человеком возможности самому влиять на ситуацию и управлять стрессорным фактором. Можно сделать вывод, что для человека с активной формой реагирования на стресс ситуация вынужденной пассивности имеет более тяжелые последствия. Например, для солдата с преимущественно адреналовой системой реагирования пребывание под артиллерийско-минометным обстрелом и тем более попадание в плен более психотравматично, потому что отсутствует возможность осуществлять активные физические действия.
Вторая фаза реакции стресса – вегетативная. Если поведенческое реагирование не принесло успеха в восстановлении гомеостаза, начинается мобилизация «глубоких» адаптационных механизмов. Сигнал о незавершенности реакции является дополнительным стрессором для организма. На смену более специализированной поведенческой адаптационной активности приходит усиление вегетативной неспецифической активности. «Доминирование эмоционального субсиндрома стресса сменяется доминированием вегетативного субсиндрома, – утверждает Л.А. Китаев-Смык. – В отличие от первой фазы стрессовой реакции, в которой человек стремится удалить воздействие конкретного психотравматического фактора, вегетативная защита неспецифична и поэтому “многоканальная”». Китаев-Смык приводит гипотетические структуры основных вегетативных реакций. Например, усиление экскреторно-эвакуаторной защитной функции. В интегративных центрах нервной системы некая опасность воспринимается как яд или токсический метаболит. Принимается решение освободиться от яда. Результат – усиление экскреции жидкости из организма. Увеличивается секреция желез, возрастает пото-, слюно- и мочевыделение. Также увеличивается секреция желез слизистой оболочки желудка и кишечника. Содержимое последних выбрасывается благодаря антиперистальтике желудка и усилению перистальтики толстого кишечника. Возникают тошнота, рвота и «медвежья болезнь». В этом наблюдается и практический смысл: влажные ладони лучше удерживают противника, а с пустым животом легче убегать или драться. Другая реакция – усиление гемоциркулярной функции. Опасность может потребовать активных действий (бегства или нападения). Решение – превентивно усилить кровоснабжение органов и тканей. Но не всех, а лишь тех, которые необходимы для выживания. Например, в скелетных мышцах усиливается гемоциркуляция, а в желудочно-кишечном тракте – ухудшается. Кроме того, учащается и усиливается сердцебиение, повышается артериальное давление и свертываемость крови. И так далее. В будущем для человека эти феномены могут стать ведущими симптомами соматических заболеваний, причинами тоже.