дключать Пэтти, если у нее не проявляется никаких тревожных симптомов.
2) Я же привлеку Пэтти обязательно, потому что она встроена в систему семейных отношений (семейный гомеостаз), хотя сама она ИП не является.
3) В терапии я руководствуюсь гипотезой о том, что, когда в семье есть боль, все члены семьи так или иначе ее ощущают. На Пэтти тоже влияет боль, которую испытывают ее родители, и хотя сейчас у нее нет симптомов, они могут появиться позже.
4) Я убеждена, что семейный психотерапевт может предотвратить множество проблем, включая в процесс терапии всех детей в семье.
❏ Пока специалист работает над тем, чтобы помочь семье переосмыслить свои отношения, Пэтти тоже может принять в этом процессе активное участие и извлечь из него не меньшую пользу, чем ее брат.
❏ А поскольку у каждого члена семьи собственные представления о том, что происходит в семье, Пэтти сможет внести такой же ценный вклад в процесс терапии, как и ее брат.
5. Если Джонни и Пэтти еще очень маленькие, надо ли все равно подключать их к психотерапии? Можно подойти к этому вопросу следующим образом: поскольку основная проблема заключена в супружеских взаимоотношениях родителей, Пэтти и Джонни получили бы не меньше пользы, останься они дома, пока их мама и папа работают с терапевтом над своими отношениями в качестве пары. Кроме того, дети еще «не осознают» семейных проблем, а изменение семейных отношений после психотерапии они смогут ощутить, даже если и не будут присутствовать на приеме у психотерапевта.
1) Пэтти и Джонни действительно станет лучше, если я поработаю на приеме только с их родителями. Именно поэтому, если детям четыре года или меньше, я иногда ограничиваюсь проведением сессий лишь с супружеской парой.
2) Но я все равно настаиваю на том, чтобы дети пришли ко мне хотя бы на два приема, чтобы увидеть реальную обстановку в семье.
6. В начале работы я обычно встречаюсь только с мужем и женой, по крайней мере на первых двух приемах. Я поступаю так потому, что считаю целесообразным начать работу с пары, которая и заложила основы данной семьи.
1) Когда я приглашаю на первый прием только родителей, я пытаюсь донести до них: «Я вижу в вас законных лидеров этой семейной системы, а также считаю вас не только родителями, но и супругами».
❏ В дисфункциональных семьях муж и жена, как правило, испытывают отчаяние или вовсе отказываются от своих супружеских ролей, продолжая выполнять лишь родительские обязанности. Партнеры сосредотачиваются на детях, потому что не могут и не хотят уделять внимание друг другу.
❏ К тому моменту, когда такая пара обращается ко мне за помощью своему ребенку, они практически утрачивают свою индивидуальность и никак не проявляют себя в отношениях в качестве мужа и жены. Передо мной лишь отец и мать, что и прослеживается в их поведении.
❏ Поэтому лучше всего начать с супружеской терапии, а не проводить семейную, – чтобы напомнить супружеской паре, что они – личности и супруги, а не просто родители.
2) Но если семья настолько дисфункциональна, что супруги не могут работать над своими отношениями друг с другом, но им все же необходимо сосредоточиться на ребенке, то лучше не начинать с супружеской терапии, а с самого начала включить в нее детей. Хотя я обычно не применяю такой подход, иногда приходится делать исключение.
3) Включаю я ребенка в работу с самого начала или привлекаю позже, зависит от его возраста. Например, я с самого начала привлекаю ИП-«ребенка», которому больше 21 года.
❏ Часто я поступаю так, если работаю с шизофренией.
❏ Хотя родители все еще будут относиться к ИП как к ребенку, сам этот факт уже является доказательством дисфункциональных отношений в семье, и мне не хочется усугублять эту ситуацию.
❏ Психотерапевты всегда должны быть реалистами. Я всегда настаиваю на том, чтобы встретиться с таким «ребенком» вместе с его родителями с самого начала терапии, так как знаю, что патологические симптомы этого ребенка спровоцированы ситуацией в семье.
❏ Я сразу же даю понять присутствующим, что воспринимаю их как трех взрослых людей. Своим поведением я заявляю пациенту: «Я не считаю, что твои мать и отец по-прежнему в ответе за тебя. Мы не будем встречаться наедине с твоими родителями, чтобы решить, что с тобой делать».
7. Как долго дети остаются в семейной терапии после того, как я их в нее включаю?
1) Как я уже упоминала, если детям меньше четырех лет, я приглашаю их хотя бы на два первых приема, после чего работаю только с семейной парой. Потом я могу попросить снова привести с собой ИП, чтобы муж с женой смогли вспомнить и применить все навыки, которые освоили во время семейной терапии.
2) Если детям четыре года и больше, они будут посещать большую часть сессий вместе с родителями. Но иногда я буду приглашать только супругов или их и кого-то еще из семьи (с. 171–172).
3) Если детям больше 21 года, они, скорее всего, будут посещать большую часть приемов вместе с другими членами семьи.
❏ Моя цель заключается в том, чтобы объединить такого «ребенка» и родителей, а потом помочь им сепарироваться друг от друга.
❏ К сожалению, на это обычно уходит довольно большое количество совместных приемов.
❏ В такой семье считается, что ребенок не повзрослеет никогда.
8. Теперь я расскажу о том, как провожу терапию, когда включаю в работу детей.
1) Прежде всего, во время сеансов супружеской терапии я стараюсь подготовить родителей к тому, что им придется привести детей.
❏ Часто молодые родители начинают сомневаться. Они не уверены в том, как поведут себя их дети, и боятся мнения, которое у меня может сложиться о них как о родителях.
❏ Я стараюсь подбодрить их и говорю, что семилетние дети всегда ведут себя как семилетние – так почему же их дети должны вести себя иначе?
2) Часто я спрашиваю родителей о том, как они планируют рассказать своим детям о предстоящем визите к психотерапевту.
❏ Например, Мэри может сказать: «Мы собираемся в гости к одной тете и поговорим с ней о нашей семье».
❏ Джо, может быть, скажет: «Мы поедем кататься на машине».
❏ Сама по себе формулировка, которую родители используют в этом случае, уже служит подсказкой того, насколько ясно в этой семье люди выражают свои желания и намерения.
❏ Во время супружеской терапии я уже намекнула Мэри и Джо о том, что они не очень понятно выражают свои мысли в общении друг с другом, поэтому они будут готовы к тому, что эту же мысль я перенесу на их взаимоотношения с детьми.
9. И вот наступает день первого совместного приема. Допустим, это будет работа с самыми маленькими детьми. Как психотерапевт будет удерживать их внимание? Как не даст им скатиться в хаос в процесс терапии? Позже я постараюсь раскрыть подробный план действий на примере реального случая из практики. А пока сформулирую основные принципы своего терапевтического подхода.
1) Я выяснила, что у психотерапевта практически не возникнет проблем с контролем, если он берет на себя роль лидера в процессе семейной терапии. Если он знает, как это делать, дети будут так же охотно сотрудничать, как и родители.
2) Конечно, некоторые проблемы с контролем все-таки возникают.
❏ Пэтти хочет постучать по радиатору. Джонни попросится в туалет или захочет попить из фонтанчика с питьевой водой.
❏ Оба постоянно перебивают родителей, терапевта и друг друга в попытке переключить всеобщее внимание на себя.
3) В таких случаях я, конечно, передаю бразды правления в руки мамы и папы – чтобы те навели порядок.
❏ Именно родители должны устанавливать границы для своих детей и отвечать на их запросы.
❏ Если бы эту обязанность взяла на себя я, то потеряла бы ту ценную возможность, которая в таком случае мне предоставляется, – возможность наблюдать за тем, как супруги выполняют свои родительские функции.
4) Но моя обязанность заключается в том, чтобы четко донести до людей правила поведения на вверенной мне территории – в кабинете психотерапевта.
❏ К примеру, моим клиентам запрещено стучать по записывающему устройству или играть с ним.
❏ Никому также нельзя ломать стулья, рвать занавески, жалюзи или скатерть.
❏ Никому (включая родителей) нельзя говорить от имени кого-то из присутствующих.
❏ Каждый должен говорить достаточно громко, чтобы его было слышно.
❏ Каждый должен быть услышан. Никто не должен никого перебивать. «У меня сейчас барабанные перепонки лопнут» – могу сказать я, или: «Давайте будем говорить по очереди, иначе я не смогу делать свою работу».
❏ Родители часто будут спрашивать у меня разрешения выйти из кабинета. Мать может спросить: «Может ли он выйти?», и тогда я отвечу: «Да», а потом расскажу ребенку, где находится фонтанчик с питьевой водой или туалет.
❏ Я также устанавливаю, как часто ребенок может выходить из терапевтической комнаты. Обычно одного похода в туалет или к питьевому фонтанчику Джонни и Пэтти вполне достаточно для того, чтобы они смогли удовлетворить свое желание изучить окружающую обстановку.
❏ Я сокращаю продолжительность психотерапевтического сеанса в соответствии с возрастом детей.
5) Но, как я уже упоминала, психотерапевту не придется постоянно все контролировать, если он с самого начала четко и понятно расскажет о том, что собирается делать сейчас или в дальнейшем. Детей процесс терапии может увлечь в той же степени, что и родителей, и они будут полностью погружены в него.
10. Например, есть определенные аспекты, которые я хочу затронуть в самом начале семейной психотерапии. Обычно я использую первые два сеанса для диагностики, но ничто не мешает мне внести в них и терапевтическую составляющую. Поэтому я с самого начала знакомлю участников с некоторыми концепциями, которые для людей из дисфункциональных семей могут оказаться новыми и непривычными. Возможно, вам эти понятия вам уже знакомы, но я думаю, что их стоит повторить. Для меня важно, чтобы члены семьи, которые пришли ко мне: