П: Вы говорите, что довольно близки с Пэтти?
О: Да, мы довольно близки.
П (обращаясь к матери): А что насчет вашего сына? С вами у него такие же близкие взаимоотношения?
О: Да-да, очень.
М (тихо): Ну, возможно.
П: То есть мама – с сыном, а папа – с дочкой, так?
❏ Психотерапевт намекает мужу с женой, что нужно больше уделять внимания друг другу и меньше – детям:
П: Знаете, вы так увлеклись заботой о детях, что у вас совсем не осталось времени друг на друга.
М: Думаю, мы делаем не больше, чем остальные родители.
П: Скажите мне вот о чем. Что вы с мужем могли бы делать вместе?
С: Меня тут крапива ужалила.
П: Что-что?
С: Меня недавно крапива ужалила.
О: Когда он в походе был.
М: Да, было дело.
С: Когда в последний раз в поход ходил.
М: Он даже два дня в школу не ходил после этого.
П: И часто вы отправляетесь в походы?
С: Ну, да.
П: Чем бы вы с мужем, скорее всего, занимались, если бы отправились вдвоем в отпуск или просто остались наедине?
М: Он и я?
П: Да, только вы и Джордж.
М: Как правило, нам не удается остаться наедине.
О: Один раз было. Да. Вот когда мы в последний раз поехали вдвоем на юг. Мы были на…
М: О да, да, точно.
О: Мы на похороны ездили.
15. Теоретически большинство психотерапевтов осознают пользу совместных сессий с детьми и родителями, но их все равно терзают сомнения по поводу того, как это правильно сделать. Надеюсь, этот приблизительный план работы поможет вам понять основной принцип.
1) Нельзя забывать о том, что семейная терапия в первую очередь предназначена для работы со всей семьей.
2) Как правило, именно в этот вид терапии легче всего вовлечь мужей.
3) Оба супруга в итоге приходят к выводу: «Нам давно нужно было сделать это».
Глава 14. Роль психотерапевтаи методы его работы
1. Задача психотерапевта – создать обстановку, в которой его клиенты смогли бы, возможно впервые в жизни, собраться с силами и объективно взглянуть на себя и свои поступки со стороны.
1) Ему необходимо сконцентрироваться на том, чтобы люди почувствовали уверенность в себе, перестали бояться, ощутили комфорт и надеялись на то, что курс психотерапии принесет им пользу.
2) Специалисту важно убедить семью в том, что у него есть четкий план действий. Его пациенты обратились к нему потому, что он профессионал, поэтому он должен принять эту роль и чувствовать себя в ней уверенно.
3) Прежде всего он должен продемонстрировать пациентам, что его вопросы выяснить всю нужную информацию необходимы и ему, и им.
2. Пациенту страшно. Он не решается спросить о том, чего не знает. Он чувствует себя маленьким, одиноким и испуганным.
1) Он страдает от «синдрома хрустального шара»: «Мне нужно знать. Но я такой маленький и не могу ничего спросить. С другой стороны, я велик и всемогущ, поэтому сам могу обо всем догадаться. Значит, и ты, психотерапевт, тоже должен все угадать сам».
2) Он страдает от «синдрома хрупкости»: «Если я задам вопрос, то заставлю другого человека страдать, или мне самому станет плохо».
3) Он страдает от страха перед неизвестностью. Он либо не помнит некоторых фрагментов из своего прошлого, либо боится возвращаться к ним. И то и другое – запретная для него территория.
4) Он не знает, чего именно не знает, и от этого впадает в отчаяние. Он слишком долго испытывал информационный голод, поэтому сейчас он истощен и чувствует, что бороться дальше бесполезно.
5) Он не в силах расспросить о том, чего не знает, поэтому чувствует себя беспомощным. Если человек болен, он не может прямо рассказать о том, что ему нужно, – он может рассказать о том, что «болит», но не о том, что с ним не так.
6) Он боится, что психотерапевт может ему солгать. Его разум полон подозрений. Он уверен, что окружающие все знают, все видят и слышат, но ему ничего не расскажут («Мама всегда знала, когда я воровала печенье из коробки. Вот и другие знают, что творится у меня внутри»).
3. А вот психотерапевту не страшно.
1) Он смело задает вопросы, облекая их в понятные и не страшные для пациента формулировки.
❏ Психотерапевт задает вопросы, на которые пациент может ответить, помогая тому почувствовать себя уверенным и успешным.
❏ Терапевт вовлекает пациента в процесс сбора информации из истории семьи, чтобы выяснить подробности его семейной жизни, – так пациент понимает, что обладает данными, которых у психотерапевта нет, а поэтому и от него может что-то зависеть. (Пациенты очень активно участвуют в сборе фактов из своей семейной истории и из своего прошлого. Они спорят друг с другом, поправляют психотерапевта и т. д.)
❏ Психотерапевт задает пациенту вопросы, с которыми ему по силам эмоционально справиться, чтобы пациент чувствовал контроль над ситуацией.
2) Психотерапевт не знает, чего именно он не знает, но может выяснить эту информацию и проанализировать ее.
❏ Терапевт ничего не утверждает. Ему не следует полагать, что он знает больше, чем есть на самом деле. Он может лишь предполагать, что перед ним сидит кто-то живой, что он дышит, что это или мужчина, или женщина определенного возраста.
❏ Если специалист строит терапию на собственных суждениях, не проверяя, насколько они соответствуют действительности, то частых ошибок ему не избежать. Ему нужно постоянно спрашивать своих пациентов:
«Ей нравится быть побитой или нет?»
«Они когда-нибудь ходили в кино?»
«А что значит „ну, типа того…“?»
❏ Он задает вопросы и себе самому. Означает ли опоздание клиентов на прием «сопротивление» терапии или нет? (Один психотерапевт стал обвинять пациента в том, что тот якобы сопротивлялся терапии, потому что на час опоздал на прием. В итоге выяснилось, что клиент попал в серьезное ДТП на трассе.)
3) Психотерапевт может задавать вопросы, чтобы выяснить, чего он не знает, – он умеет добывать факты.
❏ Факты о том, как люди что-то планируют: «Вы сходили в кино, как и планировали?» или «Вы успели принести домой хлеб к ужину?»
❏ Факты, которые позволяют выявить пробелы в планировании. Например, мать жалуется, что ее дети никогда не помогают ей по хозяйству. После недолгих расспросов выясняется, что она никогда не просила детей о помощи – просто думала, что они сами должны догадаться о том, что ей нужна помощь.
❏ Факты, связанные с восприятием себя и других: «Как вы ожидали, что он отреагирует?» или «Что, по вашему мнению, она подумала?»
❏ Факты, связанные с восприятием ролей и моделей:
«За выполнение каких домашних обязанностей отвечает каждый из членов семьи?» или «Как твой отец обращался с деньгами?»
❏ Факты, связанные с методами коммуникации:
«Вы не были уверены в том, что он имеет в виду? А что в его поведении вселяло в вас чувство неуверенности?»
«Что вы ему сказали? Что вы ей на это ответили?»
«Его выражение лица совпадало с тем, что он говорил?»
«Вы пытались как-то выразить свое мнение? Как? Что вы сделали тогда?»
❏ Факты, связанные с выражением сексуальных желаний. Психотерапевт недвусмысленно дает понять своим клиентам, что его особенно интересует этот момент. Его вопросы связаны с повседневной жизнью, в том числе с сексом и всем, что с этой темой связано. При обсуждении сексуальных аспектов поведения психотерапевт выражает свои мысли открыто, конкретно и спокойно. Это такая же тема, как и все остальные. Он спрашивает: «Как это происходит?» а не «Кто виноват?», «Как все было?» а не «Почему от вас не последовало ответной реакции?»
4) Психотерапевт не беспокоится о том, врет ему пациент или нет, – он не страдает подозрительностью. Специалист понимает, что пациент недоговаривает чего-то или искажает информацию ненамеренно – возможно, он просто боится осуждения в свой адрес или у него низкая самооценка.
4. Психотерапевт демонстрирует пациенту, как его воспринимают окружающие.
1) Психотерапевт нарушает существующий в обществе запрет на то, чтобы сообщать окружающим, как те выглядят со стороны: «У вас идет кровь из носа».
«У вас белье выглядывает».
«Похоже, вы хотите с ним подружиться, но ведете себя совсем не так, как говорите».
«Вы вроде бы хотите добиться успеха, но ведете себя так, словно боитесь сделать первый шаг».
2) Психотерапевт понимает, люди будут благодарны за это.
«Нам всем нужно взглянуть на себя с разных точек зрения. И все же мы считаем, что окружающие видят в нас то, что, как нам кажется, мы им показываем».
«Наш тон может многое о нас сказать. К примеру, если мы обращаемся к кому-то доброжелательно, он понимает, что мы делаем это с благими намерениями. Намерения становятся кристально ясны, если наши слова, выражение лица и тон голоса не противоречат друг другу».
Но подобную информацию необходимо предоставлять в соответствующем контексте и в соответствующих взаимоотношениях. Не нужно слишком усердствовать, рассказывая о недостатках, – о хорошем тоже нужно говорить. Например, однажды ко мне на прием пришла семейная пара. У мужа что-то прилипло к ботинку, и он просидел так весь наш сеанс. Когда по окончании сессии супруга упомянула об этом, он спросил, почему она не сказала ему об этом сразу. На это жена ответила, что не хотела поставить его в неловкое положение и опасалась, что это его расстроит. А еще она думала, что он сам об этом знает. Хотя окружающие могут сообщить нам что-то неприятное, психотерапевты считают, что лучше об этом узнать, чем не иметь никакого представления о том, какое впечатление мы производим на других людей.
3) Отличным подспорьем в терапии может стать аудиозапись. Проигрывая записи предыдущих бесед (конечно, выполненных с согласия пациентов), терапевт может наглядно продемонстрировать клиентам, как звучат их слова для окружающих, как они выглядят со стороны. А еще так психотерапевту и пациентам будет проще изучить взаимоотношения присутствующих на приеме. С помощ