Хочу рассказать о недавней встрече с одной семьей, воспоминания о которой еще свежи в моей памяти, и постараюсь как можно подробнее описать то, что происходило между нами. Я поделюсь своими наблюдениями и расскажу, как использовала их, чтобы помочь людям в этой семье вернуть уважение к себе. Ко мне пришли мужчина и женщина, которые были супругами и родителями пятерых детей. Старшему сыну в этой семье восемнадцать лет, а младшей дочери – пять. Конечно, у этой семьи была какая-то проблема, иначе они не пришли бы ко мне. Это было ясно.
Я начала работу не с анализа проблемы, с которой ко мне пришла эта семья, а с того, как живет каждый из них, как общается с окружающими и как воспринимает себя. Я считаю, что у человека всегда две жизни – одна внутренняя, собственная, и другая внешняя – взаимодействие человека со значимыми людьми. Когда я познакомилась с этой семьей, то не знала, что смогу выяснить у них. Я не знала, как каждый в семье проявит себя, – я только понимала, что все они страдают и что у каждого есть нечто такое, что можно вывести на поверхность, развивать и взращивать.
Прежде всего, я познакомилась с каждым в этой семье. Я понимаю, что многие люди не относятся к себе с должным уважением, и считаю, что нельзя помочь человеку изменяться в лучшую сторону, пока он не начнет ценить себя. И именно у психотерапевта есть силы, чтобы помочь человеку ощутить это уважение к себе. Мое первичное интервью с этой семьей стало первым шагом в этом направлении: я обменялась рукопожатием с каждым участником этой семейной системы в порядке старшинства, начиная с мужа и отца.
Хочу сказать пару слов о своих ощущениях от этой встречи. Прежде всего – постарайтесь вообразить это вместе со мной – представьте, что это с вами я только что познакомилась. Вы стоите вместе с другими напротив меня, а я – напротив вас, протягивая руку для приветственного рукопожатия. Прикасаясь к вашей ладони, я чувствую, как между нами возникает контакт. В этот момент я смотрю на вас: ваши ощущения становятся моими, и я осознаю это. Сейчас нас только двое: вы и я. Мое внимание сейчас приковано лишь к вам. Я соприкасаюсь с вашей личностью, вы – с моей, и мы оба чувствуем это. При этом я улыбаюсь и говорю: «Здравствуйте», приветствуя вас и ту жизнь, которая в вас есть, как и всю жизнь в целом. Так я ощущаю единение с другой формой жизни, другим ее проявлением. Для меня проявление жизни – это именно то, что ложится в основу каждой отдельной личности.
Приветствуя так каждого члена семьи, я понимаю, что мне это нравится – полный, всеобъемлющий контакт – и, до некоторой степени, придает мне сил. Я – живой человек, и я вступаю в контакт с другим живым человеком. Это как стартовая площадка, с которой мы вместе начинаем свой путь. Именно поэтому в начале первого сеанса я не обсуждаю проблему, а устанавливаю с каждым эту базовую связь на человеческом уровне. Конечно, эти люди обратились ко мне за помощью. И если бы они сами знали, за какой, то, наверное, не пришли бы ко мне. Но они исчерпали все свои силы и возможности и просят о помощи, но, возможно, из всего этого они осознают лишь собственную непреодолимую боль.
Вступая с семьей в первый контакт, я прислушиваюсь к реакциям всех ее участников на меня, а через несколько минут я услышу, как они реагируют друг на друга. После этого я начну строить предположения о том, что они делали все это время, как они жили с момента появления на свет и до той минуты, когда пришли ко мне. Некоторые из вас знают, по каким категориям я распределяю людей – по способу коммуникации, который они используют. Такие реакции на другого человека я обозначаю как уступчивый или заискивающий (Угождатель), обвиняющий (Обвинитель), суперразумный рассуждающий (Рассуждатель), отстраненный и уравновешенный отвлекающий (Отвлекатель). В начале курса психотерапии я не рассчитываю на то, что члены этой семьи будут вести себя уравновешенно, ведь отсутствие в них внутреннего равновесия и привело этих людей к нынешнему состоянию. Я также хочу подчеркнуть тот факт, что сидящие передо мной люди сделали все, что было в их силах, используя все, чему научились, – и этот способ на сегодняшний день для них лучший из возможных. Некоторые из вас знают, что я провожу параллели между некоторыми из коммуникативных реакций людей и их позами. Через пару минут у меня сложится определенное представление о людях, сидящих передо мной, а также способах взаимодействия, выраженных через положение их тел.
К примеру, в семье, о которой я говорила ранее, мужчина старался реагировать суперразумно. Это значит, что в моем воображении он стоит вытянувшись во весь рост, очень мало двигается и говорит монотонно. Я представила, как женщина рядом с ним скорчилась в заискивающей позе, при этом указывая на мужчину пальцем, словно обвиняя его в чем-то. Мысленно увидела, как их старшая дочь стоит в такой же позе, как ее отец, в позе сверхразумного человека, не глядя ни на кого из родителей и лишь одним пальцем слегка указывая на отца. Другая девочка довольно уверенным жестом указывала на мать. Следующим ребенком был мальчик. Я увидела, как он прижимается к матери и пытается ей угодить. Реакция еще одного ребенка была непонятной – он лишь бегает туда-сюда, не в состоянии ни на чем сконцентрироваться. Младший ребенок в семье, пятилетняя девочка, тоже ведет себя отстраненно.
В этот момент очень важно проявить уважение к поведению каждого участника семьи, ведь с помощью него они изо всех сил пытались справиться со своими проблемами. Заискивание, обвинения, попытки проявлять сверхрациональность или отстраненность сформировали систему отношений в семье, где никто не может принять личностные особенности близкого человека. Никто никого не слышит: все видят только роли, а живых людей не замечают. Поэтому я постараюсь помочь этим людям стать реальными и живыми друг для друга, обрести свою индивидуальность. Я смотрела на эту семью и чувствовала, как они реагируют на наше взаимодействие, на наш контакт. Кстати, полный контакт подразумевает под собой проявление заботы – заботы в глубоком, личном смысле, – и я считаю этот контакт важнейшей составляющей любых изменений. Сначала должно возникнуть глубокое доверие. Если люди в этой семье не сочтут меня достойной доверия, не думаю, что мы с ними сможем добиться каких-то изменений.
Помню, когда я вошла в свой кабинет, то увидела, как все члены этой семьи расположились на стульях словно мишени на стрельбище – ровно напротив моего стола. Увидев все это, я подумала, что в такой обстановке работать будет неудобно. Я глубоко убеждена, что расположение людей во время терапии играет очень важную роль. Мне необходимо создать комфортную обстановку для работы – чтобы видеть каждого человека, поэтому обычно я сажусь на расстоянии вытянутой руки от своих клиентов. Должно хватать места и для меня, и для других, чтобы все могли свободно двигаться. Это пространство необходимо: иногда люди из семьи будут работать в парах, или я буду объединять их группы для выполнения некоторых упражнений. Из-за стола или другого препятствия двигаться будет трудно. И вот в момент нашей первой встречи я передвинула стол, чтобы мне достаточно было просто немного шагнуть в сторону этих людей, чтобы вступить в контакт с ними.
Справа от меня сидела пятилетняя малышка. В какой-то момент я заметила, что она немного отодвинулась от меня. Тогда я уже знала, что в семье ее считали безобразницей, и она держалась немного в стороне от остальных. Я протянула руку, чтобы погладить ее по спине – у нее была такая милая кругленькая спинка, – и почувствовала, как мне приятно к ней прикасаться. Думаю, она восприняла это как сигнал к тому, чтобы присоединиться к нам. Во время приема было много подобных моментов.
Прикасаться можно по-разному. Когда я обучаю психотерапевтов, то рекомендую им развивать «зрение и слух» в пальцах. В семье люди постоянно прикасаются к своим родным – хлопают друг друга по плечу, толкают, дергают, держат за руку. Я уверена, все вы знаете, что прикосновения имеют разное значение. Поэтому дело не в том, как прикасаться, а в том, что именно вы хотите этим прикосновением сказать. Ранее я уже говорила о важности доверия. Это значит, что необходимо установить такую атмосферу, чтобы люди сами захотели рассказать о так называемых «негласных моментах» – о том, что очень важно для близких в этой семье – что их волнует, чего они боятся, на что надеются.
Не знаю, насколько это убедительно прозвучит, но для меня важен сам факт того, что люди в принципе говорят о том, о чем раньше рассказать было невозможно, а не что именно они мне рассказывают. Иногда должно пройти какое-то время, прежде чем человек почувствует, что все сказанное им будет услышано. И чтобы понять, что он говорит правду, вовсе не нужно анализировать его слова. Я не знаю, как помочь человеку разобраться в себе, если он не может озвучить то, что его гложет. Но, как многим из вас известно, в нашем обществе не принято говорить о личных проблемах. Поэтому чтобы создать благоприятные условия и рабочую обстановку для развития человека, мне кажется, нельзя никого наказывать за то, что он говорит – по крайней мере, я этого точно делать не собираюсь. Зато все, что я услышу от человека, поможет мне понять, что происходит с ним в данный момент. Кроме того, сказанное должно быть понятно как самому говорящему, так и всем остальным. Значит, чтобы все в семье смогли друг друга понять, без уточнений не обойтись.
Во время интервью я задала один и тот же вопрос каждому члену семьи: «Каких результатов вы надеетесь достичь по окончании терапии?» Предполагаю, что обычно психотерапевты спрашивают: «В чем ваша проблема?» Но мне интересно, в каком тупике оказались эти люди, а еще я уверена: сами эти вопросы уже помогают собеседнику сконцентрироваться на самом себе и снизить «градус напряжения», который в той или иной степени обязательно будет присутствовать. Обычно люди заявляют что-то вроде: «Вот если бы он или она были лучше, то и проблем бы не возникало» и т. п.