справиться с волнением, вытряхнуть его из себя и покончить с ним.
«Как вы теперь себя чувствуете?»
«Лучше».
«Хорошо. Итак, с какой проблемой вы пришли?»
«Да у меня с женой как-то…»
«Почему бы нам не пригласить ее сюда?» – спрашиваю я.
К этому моменту жена уже была готова присоединиться к разговору, и я обратилась к ее мужу: «Прежде чем поговорить с вами, я хотела бы познакомиться с вашей женой».
Я повернулась к этой женщине, улыбнулась и спросила, как ее зовут. «Здравствуйте, Салли. Как вы себя чувствовали, когда ваш муж вышел и сказал все это?» Я не спрашивала, как она отнеслась к тому, что ее супруг пришел поговорить о «проблеме», – вместо этого я поинтересовалась у Салли, как она отнеслась к тому, что происходило несколько минут назад. Как правило, я слышу в ответ: «Я от него такого не ожидала».
«Довольно любопытно, – говорю я. – Может быть, вы еще чего-то не замечали в своем супруге? Я с этим часто сталкиваюсь». Потом обращаюсь к Карлу: «Как вы думаете, есть ли что-то такое в вашей супруге, чего вы до сих пор не замечали?» Он согласился, что такое возможно.
В этот момент я подготавливала почву для активизации внутренних ресурсов этой пары – мы уже настроились на исследовательский лад. Поэтому я спросила: «Итак, Карл, с чем бы вы хотели разобраться?»
«Она работает допоздна».
«Что это значит?» – поинтересовалась я.
«Ну, она приходит домой в одиннадцать, а я – в шесть. Потом она спит до семи, а мне приходится вставать в четыре».
Я уточнила: «Вы имеете в виду, что мало времени проводите вместе, в том числе и в постели, верно? В том дело?»
«Ну да, и в этом тоже».
Я продолжала задавать уточняющие вопросы, пока не добралась до момента, который действительно интересовал этого мужчину: есть ли его жене до него дело. Если бы он действительно много значил для нее, она изменила бы график работы (такой вопрос почти всегда приводит к разговору о самооценке человека: «Если ты делаешь то, о чем я прошу, значит, ты любишь меня»).
Ответ его супруги был следующим: «Если бы я что-то значила для него, он бы перестал меня пилить. К тому же он слишком много пьет».
Временами я обращаюсь к аудитории с вопросом: «Вам знакома эта ситуация?» Конечно, 99 процентов знали, о чем говорят Салли и Карл.
В этот момент я предлагаю заняться «скульптурированием», чтобы образно представить общение этих людей. Начинаю я обычно так: «Я кое-что придумала. Не хотите опробовать мою идею вместе со мной?» Если пара соглашается, я продолжаю: «Я заметила некоторые особенности вашего взаимодействия и хотела бы наглядно их продемонстрировать с помощью ваших тел. Одолжите мне их – не беспокойтесь, я верну» – я стараюсь все делать с юмором. Я располагаю пару друг напротив друга в позах, выражающих обвинение, и спрашиваю: «Вы так обычно общаетесь?»
«О да».
Пока супруги стояли в этих позах, я поинтересовалась у каждого из них: «Как вы сейчас себя чувствуете?» Большинство людей рассказывает о напряжении, которое испытывают в мышцах, о страхе, нехватке дыхания и т. д. (я придерживаюсь мнения, что эмоции проявляются в телесных ощущениях).
Потом я спросила: «Как все это прекратить?»
«Ну, – ответил Карл, – обычно или дети вмешиваются, или я первым начинаю чувствовать вину».
«А ваши дети сейчас здесь?»
«Да».
«Давайте спросим у них, не присоединятся ли они к нам». Дети согласились. После знакомства и общения с каждым из них я продолжила работу над семейной «скульптурой», после чего спросила у каждого ребенка: «Ты когда-нибудь видел своих маму и папу такими?»
«Ага».
«И что вы в таких случаях делаете?»
Один подбежал к матери и прижался к ней, а другой побежал и встал рядом с отцом. Еще один сказал: «Я обычно просто сбегаю к соседям». Теперь у каждого возник яркий образ семейного взаимодействия, и всем стало понятно, к чему все это может привести.
Мы продолжали создание живых скульптур, меняли позы и разговаривали о самочувствии каждого из добровольцев. На одном уровне я работала с семьей, с семейным процессом коммуникации, а на другом – со всей аудиторией.
Юмор – очень важная часть моей работы. Я прихожу в группу с реальным ощущением того, что я познакомлюсь с людьми, которые, как мне кажется, способны на всевозможные трансформации. Я верю, что все мы способны учиться. Я постоянно моделирую ситуации, в которых о серьезных и неприятных вещах можно говорить легко и просто. Если я чувствую, что сейчас полезно будет рассказать историю, провести аналогию или передразнить кого-то, я так и делаю. Часто истории могут донести суть гораздо эффективнее, чем прямой диалог.
В перерывах между индивидуальной работой в больших группах я предлагала людям выполнить несколько упражнений. Я разбиваю группу на небольшие подгруппы из двух, трех и более человек. Основная цель таких упражнений – дать человеку возможность вступить в контакт с другими людьми и ощутить их поддержку. При этом каждый учится по-новому чувствовать себя и воспринимать окружающих. У меня в арсенале много упражнений, но я спокойно могу придумать новые, которые подойдут именно в этой ситуации[27].
В определенный момент я провожу с участниками каждого семинара центрирующее упражнение, которое я обозначаю по-разному: релаксация, снятие стресса или медитация. Я прошу людей устроиться поудобнее, закрыть глаза и прислушаться к своему дыханию, а потом веду их в путешествие, после которого все эти люди станут хорошо к себе относиться. Я верю, что человеку гораздо проще справиться с трудностями на своем пути, если у него высокая самооценка (такие упражнения полезны как во время индивидуальных, так и во время семейных приемов). Это хорошее начало или завершение группового психотерапевтического сеанса.
Проделанная в Вирджинии работа с большими группами по выходным обогатила опыт индивидуальной семейной психотерапии. Мы поощряли добровольное посещение таких групп, и около 35 процентов семей приходили на сеансы регулярно. Я подробно описываю работу в больших группах, потому что нигде о них ранее не рассказывала. Думаю, что многие сейчас узнали о них впервые. Встреча в большой группе снимает бремя проблемы с пациента и его семьи, потому что все проблемы становятся универсальными: вопросы самооценки, общения и признания различий откликаются во всей аудитории. Надеюсь, что другие тоже попробуют поэкспериментировать с этой методикой.
На момент написания этой книги окончательные результаты исследований в Ричмонде, штат Вирджиния, еще не получены. Только по прошествии двух лет наблюдений мы сможем получить хотя бы какую-то информацию, помимо той, которой я поделилась здесь. Тем не менее я убедилась, что моя исследовательская группа оказала огромное влияние на семьи, судебную систему по делам несовершеннолетних и, в некоторой степени, на общество, в котором наш эксперимент вызвал большой резонанс: местные газеты и радиостанции дали нам хорошую рекламу, благодаря чему общественный семинар посетило довольно много людей.
Я довольна нашим решением интенсивно поработать в такие сжатые сроки. Думаю, нам удалось запустить процесс изменений, который в дальнейшем будет развиваться самостоятельно. Я хотела бы поработать над проектом подольше, но с исследовательской точки зрения мы смогли многое почерпнуть из такого краткосрочного подхода к лечению и помочь укрепить семьи, которые обратились к нам за помощью, особенно когда достигли изменений на более глобальном уровне.
Я также рада, что исследование было проведено настолько тщательно, а также что была разработана детальная и продуманная научная программа. Думаю, результаты покажут, что мы оказали огромное влияние как на индивидуальном и семейном, так и на институциональном и общественном уровнях. Если мои предположения подтвердятся, возможно, в других штатах последуют нашему примеру и продолжат развивать наш подход.
От автора
Возможно, многим из вас хотелось бы узнать подробнее о моей практике и теории, которую я применяю. Те, кто прочел эту книгу, наверняка спросят: «Что мне делать дальше?»
Большую часть своей жизни я преподавала семейную терапию, но я не писала книг и не выпускала обучающих материалов, которые позволили бы продвинуться от начального уровня теории и практики семейной терапии до продвинутого. Пока я преподавала, я также училась сама, а мои идеи менялись. На самом деле некоторые из наиболее важных процессов, которые я использую в обучении и в терапии, такие как «Семейная реконструкция» и Parts Parties («Составление из частей»), еще не были описаны в доступном для широкого читателя формате. Надеюсь, в ближайшем будущем я сумею собрать весь этот материал воедино. А пока поделюсь советами о том, что можно сделать уже сейчас.
Если вы еще не прочли мою книгу «Как строить себя и свою семью», то рекомендую сделать это. Информация, изложенная в ней, будет полезна как для личностного роста, так и для изучения коммуникативных позиций, которые лишь вскользь упоминаются в этой книге. С каждой новой изученной или созданной техникой вы растете, узнаете что-то новое – я лично сталкиваюсь с этим до сих пор. Все это важно. При первой возможности я стараюсь помочь тем, кто проходит у меня обучение, самостоятельно испытать все, о чем я рассказываю. Например, в книге «Как строить себя и свою семью» вы найдете ряд коммуникативных упражнений, которые можете выполнить со своими родными, когда у вас появится такая возможность.
Следующие рекомендации вы можете выполнять в любом порядке. Возможно, вы захотите прочесть книгу «Семейная терапия: практическое руководство», которую я выпустила в соавторстве с Ричардом Бэндлером и Джоном Гриндером. В ней я развила некоторые идеи из книги, которую вы сейчас читаете (особенно то, о чем говорится в главах 9 и 10). В книге Helping Families to Change («Как помочь семьям измениться»), которую я создала в соавторстве с Джеймсом Стачовиком и Харви Ташманом, вы найдете главу о ролевых семейных играх – она особенно пригодится вам, если вы ведете терапевтические курсы.