Однако я сдержался, сделал каменное лицо и почесал к выходу. Наследник за мной еле смог угнаться. Но зато однозначно поверил, я сильно опаздываю, раз несусь вперед, как на пожар.
Он из-за этого даже к дому Романовских гнал, проскакивая светофоры. Естественно, в ответ на столь вопиющее нарушение общественных правил никто даже не отреагировал. Видимо, система слежения, которой в столице полным-полно, реально знает, кому принадлежит тачка.
— Ты хотел поговорить? Идем. — Ликвидатор кивнул мне, а потом, развернувшись, направился в кабинет.
Запросто, будто не говорил только что об опасности существования псиоников и о планах бенефициаров на мировое господство. Как же надоели эти игры их… Уроды, блин… Не живётся спокойно.
Естественно, я пошел вслед за ним. Потому что желание выяснить интересные подробности о своей собственной жизни никуда не делось. И учитывая, что Романовский знает все, особенно о том, что связано с псиониками, особенно, так подозреваю, что связано со мной, он должен владеть и этой информацией. Той, которая мне сейчас нужна. Ну, и про отца. Если они вместе служили, значит, Романовский просто не может его не знать.
Полковник, кстати, выглядел уже гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Можно сказать, даже бодрячком.
Правда, как только мы оказались в кабинете, он сразу уселся в кресло. И сделал это с весьма заметным облегчением.
— Говори. — Велел он, сразу переходя к делу. — Если можно, то коротко и самую суть. Я дома оказался чисто случайно, тебе повезло. Мне пора возвращаться в отдел.
— Видел мать. В Корпорации «Рубин». — Я тоже решил не ходить вокруг да около.
Вывалил новость и молча уставился на Ликвидатора. Сейчас очень важно, как он себя поведёт. Начнет ли врать.
— О-о-о-о-о…Тебя пригласили в святая святых…Молодец. Хорошо работаешь. Так понимаю, напротив фамилии Шереметова можно ставить галочку? — Ликвидатор улыбнулся.
Улыбка его была очень довольной. А вот я никакого повода для радости не видел.
— Вы меня слышите? Мать. Моя. В «Рубине». — Повторил медленно, с паузами, чтоб до полковника, наконец, дошел смысл сказанного.
— Я похож на кретина? — Спокойно поинтересовался Романовский. — Или на тугодума? Или на глухого калеку? Слышу прекрасно. Слова до меня тоже доходят нормально. Твоя мать явилась в Корпорацию. Ну? Вполне ожидаемо.
Я бестолково вылупился на Ликвидатора. Хлопал глазами, словно дурачок, честное слово. Просто чувствовал себя именно так сейчас. Дураком.
Ожидаемо? Он серьёзно? Несколько минут мы просто молча таращились друг на друга.
— Вы издеваетесь? — Наконец, спросил я. — Ожидаемо для кого? Если для меня, так ситуация — просто мандец, насколько неожиданная. Если для Вас, то почему мы не обсудили эту тему до сих пор. Вы знаете что-то?
— Во-первых, не выражайся. Во-вторых, я знаю все. — Романовский недовольно поморщился. — А насчёт матери…Ну, ладно…Рано, конечно, еще говорить об этом. Хотел пока приберечь информацию. Она, скажем так, будет для тебя немного…мммм…черт, и слово подобрать не могу.
— Да я просто охренел! Какое там «немного»⁈ Ни один факт в нашей жизни, ни одно событие даже близко не намекало, будто мать может иметь хоть какое-то отношение к… Черт, даже не к бенефициарам. К богатым людям, вообще, в принципе.
— Еще раз повторяю, не выражайся. Отвыкай от своих замашек голытьбы. Ты к прежнему образу жизни больше не вернешься.– Романовский повысил голос. Но слегка. Такое чувство, будто я его собака, которая вдруг не желает слушаться команды.
— То есть для Вас это — вообще не сюрприз?
— Нет. — Полковник усмехнулся. — Видишь ли, когда тот Жирный рассказал о тебе, и уж тем более, когда стало понятно, о ком именно идёт речь, я, конечно, занялся семьей. Твоей семьей. Как мы знаем, псионики не появляются просто так. Значит, кто-то из твоих родственников уже должен был засветиться в прошлом. И семья…Вот об этом никому не известно, но мы держим такие семьи в зоне своего внимания. Постоянно. Как, ты думаешь, особисты успевают реагировать на очередной факт появления псионика? Мы просто ждём, вот и все. Ждем, когда проклятые гены снова дадут о себе знать. А вот с твоей семьей…
Полковник снова усмехнулся и покачал головой. Его словно весь этот разговор веселил. Казался крайне увлекательным.
— С твоей семьей получилась презабавная ситуация. В ней никогда не случалось ничего подобного. Вообще никогда. По крайней мере, если верить официальным данным. Интересно, да?
— Нет! — Я всячески пытался успокоится, но не выходило.
Внутри меня сформировался колючий, пылающий клубок из злости, обиды и еще хрен знает чего.
— Вообще ничего интересного. Чушь какая-то.
— Да! — Ликвидатор взмахнул руками, подскочив на месте от переполняющих его эмоций. — Вот и я про что! Именно эта мысль посетила мою голову в первые минуты, когда изучал твое, с позволения сказать, родовое древо. И ведь, действительно не было. Псиоников. Даже рядом. Если только…
Полковник замолчал, хитро поглядывая на меня исподлобья.
— Нет, Вы точно издеваетесь…– Я сжал кулаки. Хотелось очень сильно кого-нибудь ударить.
— Если только не знать, что мать твоя в девичестве носила совсем не ту фамилию, под которой она явилась в городишко, где вы прожили все эти годы. Семья отказалась от нее. После того, как она, будучи незамужней, сообщила о своей беременности. Даже не просто отказались, а вычеркнули ее навсегда. Матери пришлось полностью менять свои данные. Не по своему желанию, конечно. Благо, нашлась дальняя родственница, которая приняла ее.
Романовский с выражением торжества на лице откинулся на спинку кресла, наблюдая, как я стою посреди его кабинета и тупо хлопаю глазами.
Так бывает… но лучше бы не было
— Вы врёте… — Я покачал головой, отказываясь верить тому, что сказал Ликвидатор.
Ну, потому что — бред! Бред же! Точно! Не может этого быть. У матери не имелось другой семьи кроме той, о которой она всегда говорила. И они работали на заводе по утилизации. Так же, как все, кто живёт в нашем районе.
— Антон…
— Я не Антон! Я — Борис Рубцов! И то, что Вы сейчас рассказываете — полная хрень.
Самое интересное, после слов полковника злость, которая до этого распирала меня, как обожравшегося хомяка, в разные стороны, схлынула в одно мгновение. Будто и не было ее вовсе. Зато на смену ей пришло полное спокойствие и равнодушие. Правда, в башке появился гул.
— Ты — Антон Лерманов. — Так же спокойно ответил Ликвидатор. — Мне кажется, мы уже проходили это. Прекрати вести себя, как глупый, истеричный ребенок. Ты же не дурак. Включи голову. Зачем мне говорить неправду о твоей матери? На что подобная ложь могла бы повлиять? Это — первое. А второе — много ты знаешь людей, которые вот так запросто явились бы к бенефициару? Ты же сам говоришь, что встретил ее в «Рубине». Это ведь не секрет, каждая Корпорация представляет собой замкнутую систему. Разве твоя мать сумасшедшая? Нет. Соответственно, если она пришла к Шереметеву, то наверняка знала, ей не откажут в приеме.
Я молча смотрел на Романовского, который, к сожалению, говорил правильные вещи. И от этого мне было охренеть как противно. Хотя, в принципе, ничего страшного не произошло. Кроме одной маленькой детали. Мать врала мне не только об отце. Она просто мне врала. Всегда. Каждый день. А главное, в башке упорно всплывал момент, как она стояла передо мной, со слезами на глазах, прижимая руки к груди.
— Боря, прости. Это — единственное, в чем я была вынуждена соврать. Но… Так было лучше. В первую очередь для тебя. Больше никакой лжи. Клянусь. Никакой!
Вот, что она сказала в тот день. И ведь я ее спросил, не хочет ли она сразу рассказать еще что-нибудь. Мать заверила, что нет.
Ладно, насчёт отца. Хорошо. Я смирился еще год назад, когда совершенно случайно выяснил, что человек, указанный в документах моим официальным родителем, таковым не является.
Хотя, если честно, в тот момент для меня это было ударом.
Можно подумать, ерунда полная. Зачем психовать, один черт я его никогда не видел. Вообще без разницы. Ни черта подобного! Оказалось, есть разница. Да еще какая!
Тем более, правда вскрылась очень неожиданно. Теперь я понимаю, именно так все обычно и происходит. Большая ложь всегда выскакивает, как черт из табакерки. В момент, когда никто не рассчитывает и не ждёт.
Мать была на работе, а мы с Настей сидели в мой комнате. Время только перевалило за обед. Мы вернулись из школы и сразу уселись за уроки. Я сам бы с огромным удовольствием забил на них. Если бы не Настя. У нее прямо манечка какая-то была, выполнять все задания сразу, чётко и без задержки.
— Борь, готово! — Девчонка отодвинула в сторону планшет. — Доклад по социологии оформлен! Отправила на почту школы, подписала. И в следующий раз, не будем брать одну тему на двоих. А то ты вообще ничего не делаешь.
— Тебе, что? Жалко? — Я ущипнул ее за руку. Несильно, чисто для прикола. — Ой, посмотрите на нее. Зажала для своего друга какой-то сраный доклад.
— Да не в этом дело! Хватит! Перестань!– Она со смехом шлепнула меня по плечу.
Просто я ущипнул еще раз, потом ещё. А потом вообще начал щекотать. Настя щекотку боится до одури. Она начинает визжать и брыкаться, как ненормальная.
— Черт! Слушай…Еще одна работа ведь! Вот я дурында! — Девчонка звонко ударила себя ладонью по лбу. — Родословную сказали составить. По психологии. Генеалогическое древо, с указанием, кто сколько раз женился, разводился и все такое.
— На хрена это нам? — Я с удивлением уставился на подругу. — Мы, блин, школьники или генетики?
— Боря…– Настя осуждающе поджала губы. — На уроках надо слушать, что говорят, а не витать в облаках. У нас сейчас семейная психология. Если что. И училка говорила, надо вспомнить всех родственников. Бабушки, прабабушки, тети, дяди, сестры, кузены и так далее. В общем…
Девчонка, соображая, задумчиво уставилась в одну точку, прямо перед собой. Молчала несколько минут, нахмурив лоб. Я в это время развлекался тем, что пытался снова ее ущипнуть или пощекотать.