Романовская говорила, говорила, говорила. Она так увлеклась своими рассуждениями, что перестала сосредоточенно наблюдать за мной и матерью. Перестала сканировать наши мысли. Расслабилась. Подумала, что картинки с участием Настей и слов о желании родительницы убить дорогого мне человека достаточно. Поэтому ни она, ни кто-либо другой не заметили, как мать, пока я держал ее за руку, передала мне маленький шарик.
— Вот таким был настоящий план твоей матери, Боря. — С торжествующим видом закончила Романовская. Я честно говоря толком и не слушал, что она там плела. Я ждал команды.
Несколько минут в зале висела тишина. Гробовая. Полковник стоял, опустив голову. Не знаю, о чем он там думал. Возможно о том, как хреново в погоне за каким-то идеями потерять все. Жену, дочь, а скоро и жизнь. Толик молча сопел за моей спиной.
Я просто смотрел на довольное лицо Романовской.
А вот мать. Сначала она тихо хохотнула. Еле слышно. Потом громче. А потом рассмеялась в голос.
— В чем дело? Ты сошла с ума? — Раздражённо спросила Ангелина.
— Нет. — Родительница перестала смеяться и покачала отрицательно головой. — Мне весело от того, насколько ты глупа. Борис правильно называл тебя дурой. Ты находишься здесь всего лишь какую-то неделю. Ты мыслишь правильно, разумно, анализируешь информацию, которую получаешь из памяти Бориса, Сергея Сергеевича и моей. И ты не думаешь, как думают люди. Дура. Точно. Я позволила тебе прочесть лишь то, что нужно и в том виде, в каком нужно. Травмирующее событие. Да… Это моя самая классная придумка. Как ты на нее нелепо повелась. Давай, Борис!
Мать резко шагнула назад увлекая за собой Толика, чтоб он не попал под раздачу. А я наоборот, кинулся вперед. На ходу разорвал оболочку шарика, который держал в руке, а затем, стараясь, чтоб свинцовая пыль не попала на меня, швырнул его вверх, ровно над головой Романовской. И в следующую секунду отскочил почти на несколько метров назад.
— Прощай, Лина. Мне жаль, что ты умерла. Прости. — Сказал я громко, наблюдая, как серая пыль осыпает обалдевшую от такого поворота девчонку с ног до головы.
Я говорил не с той особой, которая в ближайшие минуты сдохнет. Я говорил с настоящей Ангелиной, которая меня, к сожалению, уже никогда не услышит.
Эпилог
Запись номер одинНеверно. Она единственная. Какой, к черту, номер.
Меня зовут Борис Рубцов. Я — псионик-универсал. Делаю эту запись в старом учебнике истории. Еле выдрал его из рук Романовского. Жадный козёл. Трясётся над своими документами, как черт знает кто. Учебник я спрячу среди других книг в городской библиотеке. Он нужен мне.
Мысли путаются немного. Теряю связь с реальностью. Начну с того дня, когда мы победили врагов. Вернее, когда мы думали, что победили и все закончилось.
Сложнее всего было держать блок на своих настоящих воспоминаниях и мыслях. Когда мы ехали к императорскому дворцу, мать рассказала мне все. Вообще все. Естественно, мы делали это с помощью телепатии и никто нашего разговора не слышал. Ликвидатора и Толика тварь, сидящая в Романовской, легко бы прочла.
Разведчики, которых прислали из реальности, созданной первыми псиониками… Наши враги. Мои враги.
Их нужно было уничтожить. В этот мир привел их я. Мать сказала, что повторить эксперимент с ее перемещением уже не никто не смог бы. Когда ее сознание переместили в тело Марии Сергеевны Рубцовой, пришлось пожертвовать десятком сильнейших… черт… как же я их тогда называл… Не помню. Что-то происходит с моим сознанием.
В общем, для ее перемещения из той реальности в нашу по факту убили десятерых. Поэтому больше разведчиков отправить не могли. Слишком разорительно. Но я сам двоих притащил. Сам. Единственная возможность убить этих тварей — свинцовая пыль. Она губительна для псиоников. Но нам нужно было, чтоб эти двое сидели в одном месте, чтоб Ликвидатор все слышал своими ушами и чтоб не произошло осечки.
Поэтому и я, и матушка поставили после разговора в машине блок. Скрыть свои настоящие мысли могли только я и она. Романовский, Толик должны были верить в реальность происходящего.
Мать подсуетилась заранее. Настя знала, к чему ей готовиться. Император и Елизавета тоже. Родительница в тот день, когда я искал ее в гостинице, именно этим и занималась. Она посетила императора и рассказала ему все. С Настей договорилась заранее. Всем им поставила защиту. Поэтому Ангелина проверила, что Настя спит, а мои настоящие родственники умерли. Да, пришлось пожертвовать обслугой в замке. Но… Тогда я помню, что переживал. Сейчас не переживаю. Цель оправдывает средства.
Черт… Зачем я пишу все это… А. Вспомнил. Завтра –день рождения. Мне исполнится восемнадцать. Завтра я должен стать Разрушителем. Правда в том, что нет никакой возможности этого избежать. Все, что плела тогда в тронном зале Романовскся, это — чушь. Ложь, которую показала ей мать. В которую Ангелина поверила.
Когда все закончилось, когда Романовская сдохла от свинцовой пыли, прямо там, на троне, матушка угондошила и Эдика. Псионика, которого я типа воскресил. Придурок, блин.
Явились бенефициары. Их предварительно вызвала Романовская. Она связалась с Бутуроиным. Сообщила, что пришло время воплощать договоренности. Сказала, будто говорит от лица Марии Сергеевны.
Девчонка, а вернее то, что в ней сидело, не знала правды. Мать встречалась с Бутурлиным, чтоб поговорить о псиониках. Об их пользе. О том, что для одаренных детей надо создать школу, где они будут учиться управлять своими способностями. Она обещала Бутурлину решить вопросы с Ликвидатором. Вот и все. Не больше, не меньше.
Император, само собой, вполне нормально пришёл в себя, как и Елизавета. Меня представили как законного сына. По-моему настоящие отец и сестра даже плакали. Не могу утверждать, говорю же долбанные мысли… С ними что-то происходит. Я начал принимать свои фантазии за реальность, а реальность за фантазии. Не могу гарантировать достоверность воспоминаний.
В общем, от наследования я отказался. На кой черт мне этот трон. К тому же, Романовский сильно проникся случившимся. Он радикально пересмотрел приоритеты.
Я решил вместе с Ликвидатором искать возможность избавиться от Разрушителя, живущего где-то в глубинах моего сознания. Полковник предоставил мне доступ ко всем архивам. В том числе к дневникам ученого, который изобрёл вакцину для создания псиоников.
Да, реально так и есть. Псионики не природное явление. Их создали как оружие. Все, что говорил Сергей Сергеевич — чистая правда. Я занялся восстановлением вакцины. У меня была цель. Я должен был защитить Настю. А способ для этого один. Сделать ее псиоником. У меня получилось.
Настя… Когда думаю о ней… Только когда думаю о ней мысли не ведут себя как взбесившиеся блохи. Не прыгают с места на место.
Мать изначально позаботилась, чтоб дом, куда Настю отвезёт Романовская, можно было отследить. Мать сразу просчитала ход мыслей Ангелины. Естественно, для того, чтоб меня подтолкнуть в нужном направлении, нужен рычаг давления.
Решив все вопросы во дворце, с императором, с бенефициарами, мы забрали Настю домой. Принудительный сон не причинил ей вреда, благодаря защите матери.
Тогда я понял, почему родительница все эти годы не вмешивалась в ход моего взросления. Чертовски сильная дамочка.
Но страх за Настю остался у меня навсегда. Она — мое единственное слабое место. Поэтому, как только смог создать аналог вакцины, когда убедился, что он работает, применил ее к Насте. Теперь она тоже псионик. Но…
Это не Настя. Это больше не она. Сначала я не видел изменений. А потом заметил. Постепенно ушла ее доброта. Потом пропала ее сердечность. Ну и дальше по списку. Настя больше не та девочка, которую я любил. Хотя… Она ждёт завтрашнего дня. Совершеннолетие, после которого мы законно сможем пожениться. Женщины — такие женщины… Мир рушится. Все было зря. Я рушусь. А она ждёт свадьбы.
Еще я научился расщеплять реальность. Это была вторая задача, которую мы поставили с Романовским. Понять, как получилось такое у первых псиоников.
Ну в принципе, не особо сложно. Мои способности после того случая в троеном зале начали развиваться скачками. Еще больше, еще сильнее. Однако… С каждым месяцем что-то происходило в моей голове. После того, как я уничтожил реальность, созданную псиониками…
А, да. Точно. Я же ее уничтожил. Забыл совсем. Разрушитель. Как верно придумано. Настоящий Разрушитель еще спит, но я неплохо справляюсь и без него. После уничтожения демонского мира, я попробовал создать что-то более приемлемое. Получилось. Потом еще один мир. Потом еще…Поначалу это было даже интересно.
Школа псиоников. Да. Вот еще интересный момент. Псионики перестали плодиться с такой скоростью, как было раньше. Прошло четыре года. На сегодняшний день рождается не более одного псионика в шесть месяцев. Ликвидатор считает, что скоро количество сократиться еще сильнее.
Ликвидатор… Боль от потери дочери в нем заглохла. Люди действительно странные существа. Когда жизнь кладет их на лопатки, они готовы на все, чтоб исправить ситуацию. Но потом…
Романовский, тоже изменился. Он по-прежнему один из важнейших людей в империи. Особый отдел больше не ловит псиоников, потому что их больше не утилизируют. Особисты изводят бенефициаров. Мне кажется, скоро Корпорации потерпят поражение в этой борьбе.
А Сергей Сергеевич совсем обнаглел от той власти, которую имеет. Кстати, они с Настей внезапно подружились. Романовского переклинило. Он теперь едва ли не дочерью ее считает. Видимо, сказалась смерть Ангелины. Не знаю. В Насте он пытается найти утраченное.
Зачем я это пишу? Вспоминай, Боря. Вспоминай… Эксперимент! Да. Точно. Вернее, единственный шанс все исправить.
Разрушителя не уничтожить. Я убедился. Ничто не помогло. Все перепробовал. Это — первое. Второе — псионики являются злом. Вот что я понял. Нас не должно было быть. Мы — опухоль. Раковая опухоль.
Я столько натворил за эти годы… Я убил Настю. Да, чисто физичес