Сто́ило вспомнить этого мудака, как воображение начало исполнять удивительные фокусы. Оно вдруг нарисовало мне, как девчонка идёт по центральной улице города, красивая, счастливая. Держит за руку Золотого мальчика, слушает чушь, которую он ей втирает, и смеётся его рассказам. А этот мудила распирается перед ней, нахваливает себя.
От возникшей в башке картины, которая нарисовалась очень реально, меня начала душить жаба. Огромная и ядовитая.
— Хватит, придурок! — Рявкнул я сам себе, а потом еще, для верности, шлёпнул ладонью по своему же лицу. — Приди в себя. Какая тебе разница, что там делает Настя? Пусть гуляет. Пусть радуется!
В любом случае ей надо привыкать к общению с нормальными людьми. Не в плане человеческих качеств. Тут слово «нормальный» точно не применимо. Я имел в виду не конкретно Никиту, а тех, кто вырос не в нашем убогом районе. Тех, с кем Настя познакомится сначала в колледже, потом в институте.
— Забудь и не вспоминай… — Продолжал я ставить свои мозги на место. — Забудь и не вспоминай. Забудь и не вспоминай.
Потребовалось повторить эту фразу ещё раз десять. Только после этого немного отпустило. Образ Насти начал блекнуть, а потом вообще исчез.
Пока шел, на ходу, одной рукой, которая была не занята чемоданчиком, развернул спортивную сумку. Ее я прихватил с собой. Изначально предполагал, она мне понадобиться в дальнейшем.
Ясное дело, с чемоданом путешествовать нельзя. Только дурак не знает, для каких целей используются подобные чемоданчики. Я свернул в тёмную подворотню, предварительно просканировав пространство на предмет хоть какой-то разумности. То есть тупо прощупал в нужном радиусе наличие чьих-либо мыслей. Никого не было, а значит, можно на переживать, что нарвусь на бродяжек или случайно зашедшего поссать гражданина.
Открыл сначала чемодан, потом открыл сумку. И принялся, прямо как есть, пачками, вытаскивать деньги из чемодана, а потом засовывать их внутрь сумки.
Вся эта процедура заняла у меня не более десяти минут. Чемоданчик я бросил в угол. Но сразу, сам же поразился своей тупости. На нем остались отпечатки пальцев.
— Да блин… — Несколько секунд изучал этот долбаный чемодан, соображая, как лучше поступить. Потом, вроде, нашелся подходящий вариант. — Ну, ладно… Психокинетика мне в помощь.
Еще порядка получаса ушло у меня на то, чтоб нагреть вещь, которая должна быть уничтожена. Честно сказать, чуть башка не лопнула от напряжения, столько усилий потратил. Однако, мои потуги увенчались успехом. В итоге, я удовлетворенно смотрел, как плавится чемодан, превращаясь в не́что.
Вот уже после этого кивнул сам себе, закинул сумку на плечо и рванул обратно в сторону богатых кварталов. Казалось бы, сошел с ума. Бежать надо от Романовского, а я по сути бегу к нему. Точнее, мимо него. Хочу проскользнуть между ног у главного особиста. Будто мы играем в какую-то игру.
Но на самом деле. Это — единственный правильный путь.
Меня начнут искать в том направлении, которое идет через наш убогий район. Сразу за мусоркой — черта, обозначающая конец городской территорий. Потому что, по всем законам логики, особисты будут понимать, я не богатей. Если бы богатею пришло в голову уехать в другое место, он бы не стал воровать деньги. У него есть свои и риск не оправдан.
То есть, по идее, я, будучи бедняком, предпочту скрыться через трущобы. Оттуда можно попасть на дорогу, которая соединяется с трассой, ведущей в Южные земли, к морю. Для псионика из нищебродов — это отличный вариант, рвануть в сторону курортов. Людей там много. Приезжих много. Местные на новые лица вообще не обращают внимания. А «новые лица» тучами прутся для того, чтоб потратить денег и покуролесить. То есть, для беглого псионика с чемоданом денег — райское место.
Через богатые районы можно попасть к федеральной трассе, которая ведет к столице. И по идее, там мне делать нечего. Если не знать мою конечную цель. А я очень надеюсь, Ликвидатор не настолько умен, чтоб догадаться, беглеца интересуют Корпорации.
Слова Марины Леонидовны зародили во мне сначала далёкую мысль. Потом эта мысль трансформировалась в чёткий план.
В нашем мире корпорации решают все. Даже самая безумная идея, которую поддержит кто-то из бенефициаров, может превратиться в закон. И я хочу этого очень сильно. Хочу, чтоб псиоников перестали преследовать и убивать. Хочу, чтоб их начали учить. Чтоб псионики стали полноценными гражданами, а не изгоями и преступниками. Для этого мне нужно показать Корпорациям пользу таких, как я. А столь опасный фокус с наскока не продемонстрируешь. Для начала мне нужно попасть внутрь какой-нибудь Корпорации, заслужить доверие, получить определённый вес. В идеале, выйти на бенефициара. Только после этого можно говорить о главном.
Так что моя дорога однозначно и несомненно лежит в сторону Нового Питера. А значит, город я покину через районы богатеев.
Правда, сделать это непросто. В богатых кварталах не слишком много тёмных углов, но зато до чертиков полно полицейских патрулей и камеры слежения натыканы везде. Вот в этих районах они как раз — ради спокойствия граждан. Мне повезло, что дом Залесских, как и Костыревых, находится не на центральной улице, а в так называемой «Долине счастья». Именно поэтому, пока возвращался в рабочий район, смог обойти патрули. Но теперь надо идти через самый главный проспект. И шляться там с физиономией Костырева — крайне глупо.
Пока бежал в сторону квартала богатеев, лихорадочно соображал, как бы изменить внешность? Вернее, как — уже понятно. Кого взять за образец?
В итоге решил пойти необычным путем. Представил в своей голове несуществующего человека. Вот — двигаюсь я. А вот — рядом со мной, бежит молодой мужчина, лет двадцати пяти. Старше не надо. В том прикиде, в каком я сейчас есть, будет странно смотреться слишком взрослый человек.
Рост у него невысокий, почти как у подростка. Лицо — круглое. Нос чуть напоминает картофелину. Губы пухлые. На лице — конопушки. Волосы — рыжие. Яркий такой товарищ. А особисты будут обращать внимание на неприметных. Если они вычислят путь, по которому я ушел, по-любому рассмотрят в первую очередь тех граждан, которые выгледят блекло и не бросаются в глаза. Поэтому мы пойдем от обратного.
Когда образ незнакомца получился в моем воображении достаточно чётким, я сместился в его сторону и «вошел» в воображаемого человека. Проверить, насколько чётко все вышло, пока не имел возможности. Увидел свое отражение только в районе богатеев. Когда двигался мимо кофейни, окна которой были зеркальными.
На меня смотрел молодой мужчина, рыжий, конопатый, с пухлыми губами.
— Смог… Я смог… — Бормотал себе под нос, но на самом деле испытывал небывалый прилив сил. Меня переполняло чувство гордости. Я сам научился менять облик. Сам! Без чьей-либо помощи.
Это придало уверенности. Поэтому квартал я покинул вообще без проблем. Просто легкой походкой прошёл его весь, насквозь. Вот, мол, идёт парень заниматься спортом. И вид соответствующий у него, и одежда. А то, что ночью… Так мало ли. Может, у парня работа такая. Может, он — личный водитель какого-нибудь богатея и только недавно освободился. В любом случае, эта уверенность оказалась, как нельзя кстати. Я встретил по дороге несколько патрулей, но у меня даже дыхание не сбилось. Даже нерв ни один не дрогнул. Я смотрел прямо на полицейских, спокойно, с выражением равнодушного уважения на лице. Наверное, именно поэтому они тоже не обратили на меня внимания.
Когда, наконец, последние дома остались за моей спиной, потом так же позади остался большой парк, освещённый яркими огнями, и появилась табличка, извещающая, что через два километра — граница города, я даже не поверил этому. Узнать, сколько сейчас времени, возможности не имелось, но чисто интуитивно, предположил, в запасе — около десяти часов. Надо торопиться. Два часа уже потрачены.
А потом я снова побежал. Мне было необходимо, как можно быстрее, добраться до трассы и там поймать попутку. Однако, буквально сразу остановился. На минуту остановился, испытывая сильное желание попрощаться.
— Пошел ты, Романовский! — Сказал я вдруг вслух. Затем обернулся к городу лицом и показал ему средний палец.
Дорога и близкие цели
— Новый Питер! Новый Питер! Готовимся на выход! Вещи не забываем! Пледы! Пледы сворачиваем и кладем на кресло. Мужчина! Мужчина, сворачиваем, говорю. Не бросаем, не топчем ногами, аккуратно сворачиваем! Девушка! Да, Вы! Подстаканник оставьте на столике! Ты погляди… А с виду такая приличная… Галя, надо пледы пересчитать и подстаканники…
По вагону, притормаживая возле каждого пассажира, пробежала женщина в форме имперской железной дороги. Вот интересно… Некоторые вещи, наверное, никогда не изменятся. Несмотря на успехи в технологическом развитии, которое, наконец, после долгих десятилетий застоя двинулось с мертвой точки, единичные профессии уже переходят в статус вечных. Проводники, например. Вот зачем она тут? Билеты принимает специальный терминал. Пледы выдает специальный автомат. Чай развозит робот-стюарт. Для атмосферы, только если.
Но зато орала тетка так, что уши закладывало. А зачем орать, если мы прибыли на конечную станцию? Мимо точно никто не проедет. Поезд уйдет в депо.
Столица… Наконец-то… Неужели реально все получилось? По крайней мере, я хотя бы добрался до Нового Питера. Первый этап моего плана закончился.
Я свернул плед, положил его в специальный карман, имевшийся на спинке кресла, вынул из-под сиденья спортивную сумку, закинул ее на плечо и пошел к выходу. Проводница одарила меня напоследок подозрительным взглядом. Видимо, тема подстаканников волновала ее очень сильно.
Попасть на поезд оказалось в принципе несложно. Мне. Мне это было несложно провернуть, скажем честно. Если бы я был обычным парнем, хрен там.
Тот самый разговорчивый мужик, подобравший меня на трассе, довёз своего случайного попутчика до Волгограда, одного из немногих, сохранившихся после войны городов. Я, конечно, с огромным интересом побродил бы по улицам, сходил бы к монументу Родина-мать, который восстановили в первозданном виде, да и вообще поглазел бы на ту жизнь, которой прежде никогда не знал. Но…Времени нет совсем. Надо торопиться. Двенадцать часов, данные Романовским, закончились. Сейчас меня уже активно ищут.