[284]. «„Немецкий берег“ – это прибрежная полоса Запсковья, находившаяся на противоположном кремлю берегу реки Псковы, – уточняет В. А. Аракчеев, – оттуда немецким купцам было удобно вывозить свои товары на торг, располагавшийся у стен Довмонтова города».
В общем, Псков со старшим братом Новгородом, или без него, жил своим умом и, скорее всего, действительно в первых рядах сделался бы европейским городом, войдя со временем не только в ганзейский союз, но и приняв основным документом на своих землях магдебургское право. История вполне могла бы пойти по этому пути, если бы не все эти многочисленные «если».
Если бы, в частности, в XV веке Псков не был присоединен к лидирующему на тот момент времени Московскому княжеству, которое, в свою очередь, жило по законам Орды и верноподданнически выполняло волю хана. К этому моменту, имеется в виду конец ХV века, население Пскова составляло более 30 тысяч человек. При этом в основном это были ремесленники и торговцы. Здесь жили кузнецы, каменщики, кожевники, гончары, ювелиры. Псковские купцы так или иначе торговали со всем Ганзейским союзом, а также с русскими городами. В XV веке укрепились торговые связи Пскова с Москвой. Из Пскова везли лен, кожи, рыбу, мед, воск, меха, ввозили соль, сукно, железо, изделия из металла и другие товары. С 1425 года псковичи стали чеканить свою монету[285]. В общем, сильные и свободные города с их республиканской структурой власти не могли устраивать Золотую Орду. В Италии сильные коммуны противостояли войскам императора и императору лично, могли составить и составляли сильную конкуренцию в торговле, были способны не только перекрыть дороги и торговые пути, но и самим своим примером призывающие другие города переходить в режим народовластия.
Собственно, скорее всего, у таких русских городов, как Новгород и Псков, было изначально вечевое правление: додумались же они пригласить к себе на княжение варягов. Если бы родоплеменные союзы, из которых сформировался в свое время Новгород, изначально имели монархическое правление, стали бы они призывать к себе чужих князей? Даже утратив последнего представителя правящей династии, монархисты находят способы выдвинуть следующего царя из своей собственной среды. Пусть хоть седьмая вода на киселе, пусть говорит на другом языке, лишь бы родственник монарха или на худой конец родственник его родственника. Другое дело, если народное собрание изначально привыкло выбирать воеводой самого сильного и удачливого воина, независимо, приходится он кому-нибудь родственником или нет. В этом плане главное, чтобы он профессионально справлялся со своим делом, а уж какого он рода-племени – не столь важно.
Можно, конечно, сказать, что таким образом они пытались подружиться с варягами, мол, мы ваши, нас грабить не нужно. Но князь в республике – это не хозяин города и прилегающих к нему пригородов, а наемник-воевода, которого даже к казне никто не собирался подпускать. Если бы русские города не знали вечевого правления, откуда бы взялись сами принципы отношения города и князя? Откуда бы взялся договор? Да и сама идея, что такие принципы и такой договор возможны?
С 1461 года власть в Пскове сосредоточилась в руках московских наместников. С 1467 года они начали посылать своих управителей во все псковские пригороды, кроме того, расширились их судебные полномочия. При этом псковские законы не учитывались, вольности не соблюдались. В 1483 году князь Ярослав Оболенский изменил ряд псковских законов, даже не посоветовавшись об этом с вечем. Псковичи восстали. Но это не помогло. В результате к концу XV – началу XVI века Псков практически полностью утратил свою независимость. В 1509 году наместником в Псков был назначен князь Иван Михайлович Репня-Оболенский, который даже не подумал присягать вечу. Естественно, законов он также не соблюдал, сам устанавливал и собирал налоги с населения, судил псковичей без участия представителей веча.
Вече решило пожаловаться на своевольного князя Василию III, но тот отказался принимать послов, отправив их по инстанции в Новгород. 27 декабря (6 января 1510) в Грановитой палате новгородского Кремля Василий III объявил псковским послам об уничтожении псковского веча и распространении на Псковскую землю московской системы управления. То есть Псковская вечевая республика ликвидировалась, а Псков и псковские земли присоединялись к Москве.
Утром 3 (13) января 1510 года псковское вече было созвано в последний раз. От имени веча посадник передал послу Василия III Третьяку Далматову согласие псковичей подчиниться Москве. Вечевой колокол был снят и отправлен в Москву. Псковской республики больше не существовало.
Среди песчаных скал, на берегах Великой,
Где носит естество полночи образ дикой,
Согбенный исполин, под тяжестью оков,
С поникшею главой стоит печальный Псков…
Лишенный честных благ народного правленья,
Сей град являет нам вид страшный разрушенья…
Унылые рабы трепещущей пятой
Героев вольности там топчут прах святой…
Все грустно, все молчит… Разбился жезл народа,
Бежит искусство прочь и сетует природа…[286]
До наших дней дошла легенда о том, что произошло с псковским вечевым колоколом после того, как он был снят и передан в Москву. Спустили, значит, с першей, с Троицкой звонницы вечевой колокол. По приказу посадника пришел палач в красной, точно кровь, широкой рубахе, только в руках у детинушки был не топор, а настоящий кузнечный молот. Размахнулся душегуб и отколол уши колоколу, чтобы никто не мог повесить его на прежнее место. После чего погрузили изуродованный колокол на большие сани и повезли, как настоящего преступника в темницу, за тридевять земель, в стольный город Москву.
Долго ли, коротко ли везли, добрались до Валдая. А там их уже поджидали гонцы великого князя с приказом не везти колокол в Москву, а прямо на Валдайских горах расколотить его на мелкие кусочки и разбросать по полям, чтобы прах вечевого колокола поглотила мать сыра земля. Так и сделали.
Разбили колокол на мельчайшие кусочки и разбросали во все стороны, точно зерно засеяли. И что же, земля на Валдае добрая, приняла она развеянный колокольный прах и дала дивные всходы – родила крошечные колокольчики. С тех пор в Валдайских горах люди стали слышать перезвон тысяч волшебных колокольчиков.
Вот такая красивая легенда.
Разумеется, что и после присоединения Пскова к Великому Московскому княжеству он продолжал жить и развиваться, просто не было уже самоуправления, не было и народного веча, и никогда уже больше не звал мужей-псковичей вечевой колокол.
Приложение
Псковская судная грамота (перевод)[287]
Эта грамота выписана из грамоты великого князя Александра и из грамоты князя Константина и изо всех приписанных (к ним) псковских обычаев, по благословению своих отцов, попов всех пяти соборов и иеромонахов и дьяконов и священников и всего духовенства, всем Псковом на вече в 1397-м (?) году.
1. Вот дела [подлежащие суду] князя. Если обокрадут кладовую, запертую на замок, или сани, покрытые полстью, или воз, перевязанный ремнями, или лодку, крытую лубом, или [зерно] из ямы, или украдут скот или возьмут сено с верхушки стога, то это все дела, подсудные князю, а штрафа [князю] взыскивается 9 денег. А за разбой, насильственный захват чужой недвижимости) или грабеж [следует платить] 70 гривен, а штрафа князю 19 денег и [судебных пошлин] 4 деньги.
2. Князю, посаднику и наместнику архиепископа не [следует] пересуживать дела, решенные судьею; судьи и [архиепископский] наместник [также] не пересуживают дела, решенные князем.
3. Если какой-либо посадник вступает в исполнение своих обязанностей, то ему [следует] присягнуть в том, что он будет [впредь] судить действительно в соответствии с присягой и не будет присваивать городских судебных пошлин с горожан, пользоваться правом суда в целях личной мести кому-либо, решать дела по дружбе, правого осуждать, а виноватого оправдывать, [а также] без расследования осуждать на суде или на вече.
4. Князь и посадник на вече не судят, им [следует] судить в княжеских хоромах, руководствуясь в соответствии с присягой [псковским] законом. Если же они будут судить не по закону, то пусть их осудит бог на втором пришествии Христа. А незаконных взяток не взимать ни князю, ни посаднику.
5. Если какому-либо княжескому слуге [придется] поехать наместником во [псковский] пригород, то ему [следует] присягнуть в том, что он будет желать Пскову [всяческого] добра и судить действительно, в соответствии с присягой. А если ему [придется] поехать ‹…›
6. Если какой-либо [степенный] посадник оставит свою должность, [то он должен] сам закончить судебные дела; другой же [посадник], заняв его место, решенные им судебные дела не пересматривает.
7. Вора, обокравшего [псковский] Кремль, конокрада, изменника и поджигателя в живых не оставлять.
8. Если что-либо будет украдено на посаде, то дважды, [вора] милуя, не лишать жизни, а, уличив [в воровстве], наказать в соответствии с его виною; если же он будет уличен в третий раз, то в живых его не оставлять [так же], как и вора, обокравшего Кремль.
9. Если начнется с кем-либо судебный процесс о полевой земле или воде, причем на той земле окажется двор или распаханное поле, а [одна из сторон] пашет и владеет этою землею или водою года 4–5, то той стороне [следует] сослаться на [свидетельство] человек четырех-пяти соседей. Если же соседи, на которых указала одна из сторон, придя [на судебное разбирательство], скажет по совести, что действительно тот человек, который сослался [на их показания], пашет и владеет тою землею или водою года 4–5, а противная сторона в течение трех лет не судилась [с ним] и не предъявляла претензии на землю или на воду, то земля или вода [являвшиеся объектом иска] освобождается от претензий истца, а ответчик – от дачи присяги [в подтверждении своих прав]; истец, не судившийся и не предъявлявший претензий [на землю или воду], таким образом, не получает удовлетворение по иску.