Съев кусочек сыра, человек вернулся в комнату. Небольшой ночничок уютно горел над диваном. Кот по-прежнему спал, до отвала налупившись обрезков говядины, принесённых недавно внучкой.
— Эй, — позвал кота человек, — хватит дрыхнуть, Кузя! Смотри, так и проспишь Царствие небесное!
Он сел и откинувшись на подушки, чтобы не сильно ныла спина, раскрыл книгу.
— Итак, продолжим. Открываем наугад… кхм… и смотрим. Ох, ты… прямо в точку… в самую струю!
Он пожевал губами и нараспев начал читать.
— И отвечал Иов, и сказал:
…Знайте, что Бог пригнул меня
и набросил на меня Свою сеть!
Я кричу: «Насилье!» — но ответа нет;
вопию, но правды не нахожу.
Он запер мой путь, чтобы мне не пройти,
и на тропы мои навёл мглу…
Сотовый запищал, оборвав чтение Книги Иова. Звонил один из бывших студентов. Человек невольно приосанился, прокашлялся и, придав голосу благородные преподавательские нотки, сказал в трубку:
— Алло! Здравствуйте, Сентряков! Слушаю вас! Нормально, вполне нормально. Нет, эвакуироваться не хочу… я уж здесь как-нибудь… по-стариковски. Ну-с, как ваши дела?..
Анна (сны)
Большая рыжая сука внимательно следит за своими щенками. У них начали резаться первые молочные резцы — даже не клыки ещё.
Она нашла где-то и приволокла им старую лыжную палку без наконечника и пластикового кольца. Пусть грызут податливое дерево. Щенки дружно накинулись на новую забаву. Старший, с белым пятном на груди, довольно жуёт петлю из жёсткой ткани: самое лакомое место — пропахшее потом и пропитанное солью человека. Он ворчит и не подпускает остальных щенков.
Сука не мешает ему — она знает, что этот будет самым сильным и умным. Она расслабленна и спокойна. Только уши насторожённо подрагивают и блестят карие с зелёными искорками глаза.
«Не знаю, как часто смогу теперь делать записи. Времени совсем нет. Забежала домой на минуточку — полить жасминчик, переодеться, в миску положить огрызки от вареной курицы…
— Анна, я в вашу квартиру без вас больше не пойду — там какой-то кот на кухне, он на меня шипит.
— Да нет там никого, Мёрси, что ты выдумываешь?
— Я что слепая? Сами не знаете, что у вас дома делается…
— Ну, хорошо, в следующий раз вместе пойдем. Только не огрызайся, пожалуйста, лучше помоги мне…
— А я вообще не пойду, мне и тут нормально. У вас там ещё и туман возле самого подъезда.
… варёной курицы для кота. Раз уж он тут без меня резвится. Да, странно всё. Ну, ладно — коротко о главном. Вроде как исторические хроники, ха-ха! «Старые песни о главном». Хотя тут уже не поймёшь — что главное, а что просто необходимость…так быстро завертелось всё…
Поселились мы все в детском саду. Иначе не получается. За ребятишками постоянный присмотр нужен, а от Ильи толку совсем нет, хотя с детьми он нормально сидит, приглядывает. Они Илье нравятся, да и малышня к нему спокойно относится. Мёрси сама ещё ребенок, Саша молодец, конечно, но ему надо всё время говорить, что сделать… да и рук у него всего две, а дел — море.
Детей мы устроили в спальной группе на втором этаже — там кроватей достаточно. Для Ильи Саша притащил кушетку из медкабинета. Сами спали кое-как вповалку на ковре. Надо что-то придумать к вечеру — так невозможно.
Ребятишки всё утро провели на улице, возясь во дворе возле мангала и костра. Они такие славные, все! Только почему-то иногда замирают и будто слушают что-то в себе… не по-детски как-то. Хотя… я уже ничему не удивляюсь. Леночка — белокурочка всё время порывается мне помогать, бегает тихим хвостиком. Милая девочка, всегда о такой дочке мечтала…
Прямо душа болит за них всех! Илья и Пёс присматривают за детворой. Молодцы — справляются. Илья читает книжки и рассказывает какие-то забавные истории. Со двора то и дело слышен чей-нибудь смех. Хорошо — жизнь!
Мёрси и Сашу я отправила с утра в магазин за самым необходимым. Мёрси заупрямилась и долго ворчала. Саша растерянно улыбался. Пришлось написать список — что взять, и объяснять, как вести себя с туманом — близко не подходить, руками не трогать. Кстати, сам туман на удивление смирный сегодня. Из углов не высовывается, детей не пугает. И на том спасибо. Мёрси сказала, мол, погодите, он ещё себя покажет. Ну, пришлось ответить, что я тут не первую неделю живу и тоже много чего насмотрелась.
Попыталась уговорить Мёрси снять пистолет вместе с кобурой. Ну, не стреляют патроны — это даже и к лучшему! Дети всё-таки… мало ли что. Нет, упёрлась намертво. Впрочем, она пистолет из кобуры не достаёт, пусть уж ходит с ним, раз девочке так спокойнее…
Саша принес воды — ей-богу, полцистерны, не иначе! Вот силища! Мёрси помимо прочего прихватила одежды и белья своего размера. Гордо ушла переодеваться — теперь хоть на девушку похожа стала. Очень привлекательную, кстати. Эх… «где мои семнадцать лет?» — как в песне поётся…
А вообще — дурдом! Ты хотела людей, Анна? Вот и получай — с головной болью впридачу. Один инвалид, другой на голову странный, девчонка — капризный подросток и семеро малышей. Наслаждайся, дорогая! Курить, что ли начать от такой жизни? Шучу.
Постоянно греется вода. Огромное количество горячей воды! Хорошо, что на кухне был приличный запас. Постоянно готовится какая-то еда. Рисовая каша на разведенном сгущенном молоке. Куриный суп, отварная картошка.
…пюре бы сделать с котлетками домашними — ребятишкам. Но — нет, это невозможно — немыслимый труд!..
С ужасом понимаю, что не сегодня-завтра придётся готовить на костре. Штакетники ломать… мебель… книги. Мёрси сказала, что у них керосинка была, да впопыхах-то и забыли. Впрочем, я думаю, что оно и к лучшему. Керосина всё равно нет… а насчёт бензина я что-то очень сомневаюсь.
Попросила Мёрси курить на наружной пожарной лестнице. Там и банка стоит… видимо, воспитательницы покуривали. Илья тоже туда ходит, кстати. А то сигаретный дым тянет по всем коридорам. Не очень им, наверное, приятно — курить и видеть под собой лишь слабые очертания детской площадки… но пусть уж терпят.
А в окна второго этажа, кстати, теперь всё видно так, как оно и существует в реальности (хм…хм…) то есть, туман. Жаль. Раньше хоть и страшновато было, но всё же — солнышко!
Надо же, в этом мире у меня уже появились «раньше» и «давно»…
Перед сончасом вместе с Мёрси по очереди ополоснули детей в ванной на кухне. Вообще-то она (Мёрси) молодец, если захочет, конечно. Руки у неё не к попе пришиты, как это частенько бывает у красивых одиннадцатиклассниц. Ну, а потом уж и Саша с Ильёй долго брякали ковшиком — плескались. Из кухни при этом доносился отборный мат. Это Илья… сквернослов, понимаешь ли. С инвалидами с детства частенько так. Надо же мужчиной себя показать… хотя бы в этом. Мы — дамы — ушли наверх укладывать ребятишек. Джентльмены объявились примерно через полчаса. Илья — освежившийся, с влажными волосами, но злой, как… как… ставлю прочерк.
… он симпатичный… если бы не изуродованная рука и вывернутые ноги! От девчонок бы отбоя не было…а сейчас, при наличии всего двух мужчин на всю жизнь… хотя — какие тут девчонки… кроме Мёрси…
Саша — мокрый с ног до головы, весь забрызгался. Я спустилась в кухню — батюшки светы! Весь пол залит водой, ужас, сколько извели! Ну, сами извели, сами и принесёте. В большой кастрюле с надписью «компот» (кошмар!) в чистой воде прополоскала кое-что из детского. Саша развесил бельишко на шведской стенке в спортзале и притащил три ведра мыльной воды в туалет, для смыва. Теперь нас много и все вместе живём — только успевай, таскай наверх воду.
Загадка: в аквариумах ни одной рыбки или, там, улитки. Думала — померли, бедные, ан нет! Исчезли. Кот, что ли сюда заходит и свежей рыбкой питается? То-то он кочевряжится — не ест у меня, толком, ничего! Ах, загадки, загадки… (грустный смайлик)
А потом все свалились и уснули, завернувшись в одеяла. Мёрси спит, как ребёнок, калачиком. Личико печальное. Саша и во сне как-то горбится, ноги поджимает, скрючивается, словно поменьше места занимать хочет. Рядом стоит кушетка — Илья. Ему с пола встать самому тяжело — вот и пристроился на кушетке. На спине спит, да ещё и храпит с присвистом. На полу бутылка водки початая стоит. И «Пепси». Говорит, мол, с утра голову поправлю, «не отходя от кассы». Я уже, было, хотела возразить, но передумала, мысленно махнув рукой. Ему завтра не дрова пилить всё-таки. Буду приглядывать, чтобы он с утра не наклюкался, сидючи с детьми…
…какие они всё-таки тихие…
…как блокадники…
А я вот пошла к себе — пишу дневник. Ночевать вернусь в садик. Уже заканчиваю — потому что дети скоро проснутся и надо поить их соком с печеньем, а потом готовить ужин.
И вообще — на фига мне такое счастье?
Завтра ещё что-нибудь напишу, если не помру!
Если записей больше не будет, так и знайте — померла Анна Сергеевна, как чёрная рабыня на кофейной плантации» (улыбающийся смайлик).
Она так устала, что не могла уснуть. Напряжение безумно длинного дня не отпускало, всё тело ныло, поясница отваливалась. Устав бороться с бессонницей, Анна встала и осторожно прошла вдоль ряда кроваток. Дети крепко спали — Леночка вспотела во сне… Бориска прижимает к себе медвежонка… Кондрат сосёт палец… Федя смешно надул губы… Эллочка улыбается, а Валенька опять перебралась на кровать к Кристинке. Может быть они сестрёнки?..
Анна осторожно перенесла девочку на место и укрыла одеялом.
Илья даже во сне выглядел озабоченным и измученным, брови недовольно нахмурены. Тяжело ему, наверное… много тяжелее, чем нам всем! Какой-то уход нужен… хотя бы минимальный. Надо уговорить его завтра — попробую сделать массаж… спину, ноги — помню же кое-что!
…старое дряблое тел неласковой свекрови, запах лежачего больного, объяснения патронажной медсестры: главное, поддерживать мышцы в тонусе и не допускать пролежней, понимаете?