Псы Господни — страница 30 из 42

— О себе побеспокойся, щипцы ещё не остыли.

— Хватит пугать, — отмахнулся он. — Я же всё рассказал.

— А не боишься, что Батист тебя за это на кол посадит?

— А какую великую тайну я выдал? Ну встречаемся мы, и что? Разговариваем. Я для него важен, через меня он все проблемы в городе решает. Налоги, торговые пошлины, людишки неугодные. А ты кто? Пыль. Он тебя разотрёт и сдует. Или Жировику прикажет, тот о-очень хочет с тобой поквитаться.

— Жировик тоже в вашу компанию входит?

— И Жировик, и некоторые другие.

— Имена.

— Хех, имена ему…

— Гуго…

— Да ладно, ладно. Ну назову я имена? Что толку? Ты всё равно ничего не изменишь. Ты не справишься. Это как гору толкать. Можно орать, что сильный, но гора при этом не сдвинется.

— Имена! — я чуть повысил голос.

— Глава городского совета Шлюмберже, викарий Бонне, барон де Грандпре. Мастера многих цехов города, а может уже и всех. Об этом лучше Жировика спрашивать, это его компетенция приводить в покорность непокорных. Только до Жировика ты не доберёшься, кишка тонка — хихикнул прево.

— Ты тоже думал, что до тебя не доберутся.

— Ха, я вообще не думал, что до меня кто-то захочет добраться. Влезть в мой дом! Но ничего, теперь обязательно заведу охрану. А ты беги, Сенеген, беги. После того, что ты сотворил, тебе никакие доминиканцы не помогут. Мы тебя и из монастыря Святого Ремигия достанем.

Лушар хамел всё больше и больше. Он взял со стола серебряный кувшин, налил вина в кубок и сел, вытянув ноги. Страх прошёл, уверенность в бессмертие вернулась.

Я осмотрелся, заметил возле окна сундук. В таких хранят одежду, и стоят они обычно в спальнях. Но кабинет не спальня. Что он тут делает?

— Пожалуй, мы пойдём, — сказал я. — Прошу прощения за столь поздний визит. Желаю здравствовать.

— Не могу пожелать того же.

Гуго наклонился ко мне:

— Господин, вы же понимаете, — он взглядом указал на прево, — его нельзя оставлять.

Разумеется, я понимал это. Поднимать шум прево не станет, не в его интересах, но по инстанции доложит. Мастер Батист не дурак, наезд на прево, это наезд на него, такое нельзя оставлять без внимания, и решение может быть одно…

— Только сделай это быстро, Гуго. И пошвыряйся вокруг. Пусть думают, что ограбление.

— А привратника?

— Что ж ты вопросы какие задаёшь?

— Понял, господин, всё сделаю.

Гуго развернулся к прево, до того начало что-то доходить. Он бросил кубок, попытался встать, но сержант вдавил его коленом в кресло и вынул стилет.

— Эй, эй, ты что задумал… Сенеген! Он что задумал?

Я не стал ни смотреть, ни отвечать, и пока Гуго создавал имитацию ограбления, поднял крышку сундука. Признаться, рассчитывал увидеть аккуратно сложенные друг на друга мешочки с деньгами. Увы, это были бумаги. Я брал каждый лист и читал. Все записи на латыни, почерк крупный, кривой, чернила местами расплылись. Вот же хренов экономист этот прево, мог бы и получше чернила купить. Бумаги по большей части представляли собой доносы, купчие или просто столбцы цифр и имена. Мешочек с деньгами действительно нашёлся, но небольшой. Я ослабил тесёмку, высыпал на ладонь несколько монет. Это было не золото, судя по весу и размеру — су. Одна монета — двенадцать денье, такие мне ещё не попадались. На аверсе крест с едва заметными зазубринами на лучах, на реверсе щит-экю с таким же крестом. Денежки новенькие, муха не садилась.

Сколько здесь может быть? На вес — грамм около трёхсот. Не помню точно, сколько весил средневековый французский су, но в любом случае, это уже и мясо на столе, и вино в кувшине.

Я протянул горсть монет Гуго.

— За службу, сержант.

— Благодарю, господин, — улыбнулся Гуго, разглядывая монеты на ладони. — Тут будет побольше, чем пожаловал мне безумный король.

Я посчитал задачу выполненной. Выяснил почти всё, что хотел. Имена, явки, пароли. Несколько интересных бумаг прихватил с собой, остальные скомкал и раскидал по кабинету. Не смог выяснить только один момент: кто всё-таки скрывается под уже набившим оскомину именем «мастер Батист»? Один человек, несколько? Далеко не факт, что тот, с кем встречался Лушар, он и есть. Это мог быть посредник, ещё одно доверенное лицо. Ох как же сложно добраться до головы этой гидры. Но ничего, теперь у меня есть имена, и я пойду по этой цепочке до конца. Шлюмберже, Жировик, викарий Бонне. Кто-то обязательно проговорится.

Пересыпав оставшиеся монеты в поясную сумку, я подошёл к двери и прислушался. В коридоре было тихо. Выглянул. Никого. Спустился вниз. На улице тоже тихо, только ветер слегка подвывал, продираясь сквозь узкие переулки.

Мы выскользнули из дома и прижимаясь к стенам двинулись вдоль улицы к Суконному рынку. Обошли его по краю и свернули к капитульным тюрьмам. Ворота были закрыты, по бокам горели фонари. По двору кто-то ходил, кашлял, мне показалось, что Квазимодо, кашель хриплый и громкий, как у него. В стороне забряцало железо, замигали всполошённо огни — вдоль границы с Рытвиной проходил патруль городской стражи. Не там ходите. Вот уж утром заголосят, когда найдут труп прево Лушара.


[1] Представитель короля или сеньора на определённой территории с функциями административной, судебной и военной власти.

[2] Клинковое оружие с односторонней заточкой и часто скошенным обухом.

Глава 17

Будить Щенка мы не стали; перелезли через забор и молча разошлись по своим углам. Я поднялся в комнату, повесил плащ на гвоздь и вытряхнул на кровать содержимое поясной сумки. Серебро даже в темноте отсвечивало белым, а уж звучало как звон райских колоколов. Я начал брать по одной монете и складывать в шкатулку, всего насчитал восемьдесят шесть, почти четыре с половиной ливра. Для нашей семьи это огромная сумма, равная полугодовому содержанию. Маме об этих деньгах решил пока не говорить, иначе придётся объяснять, откуда они взялись. Врать не хочется, а правда ей не понравится. Потом что-нибудь придумаю.

Утром как ни в чём не бывало спустился к завтраку, до обеда тренировались с Гуго на мечах, после обеда на полэксах. Это оружие пользовалось всё большей популярностью, я заметил его у стражников, приходивших арестовывать меня, и у наёмников, сопровождавших богатых буржуа. Клевец мне нравился, но я уже убедился, что он мне не подходит, инцидент в «Раздорке» ярко это продемонстрировал. Для подобных стычек необходим меч, а полэкс предназначен для более серьёзных противников, например, закованных в железо рыцарей. Бригантина и кольчуга уступали место латному доспеху, такому, какой был у меня в клубе исторической реконструкции, и это необходимо учитывать, тем более что я знал их слабые места и в будущем намеревался выступать на турнирах в пеших поединках.

Тренировались на палках. Гуго не был мастером обращения с полэксом, поэтому отталкивались мы от его опыта работы с длинным топором и моих наблюдений за ребятами из других клубов. Умение приходило с болью и кровью в буквальном смысле слова. Гуго разбил мне нос, причём дважды, а я сломал ему палец на левой руке. Мама потребовала прекратить тренировки, но мы не остановились. Умение и труд всё перетрут. К ужину у нас неплохо получались атаки из средней стойки, когда полэкс держишь перед собой словно копьё. Из этого положения легко наносить колющие удары верхним шипом и блокировать размашистые удары молотом[1].

На следующий день всё повторилось. Мы с Гуго продолжили нещадно избивать друг друга, и у меня это получалось лучше. Во-первых, я моложе, а значит быстрее, во-вторых, Гуго побаивался нанести мне лишнюю травму. Мама приглядывала за нами, сидя за вышивкой возле окна, и её взгляд не обещал сержанту ничего хорошего. Когда мы остановились передохнуть и попить воды, я сказал:

— Как ты считаешь, Гуго, в реальном бою мама тоже будет наблюдать за нами, а потом наказывать тех, кто меня обидел?

— Ваша мама, господин, способна на многое.

— Вот только потворствуя ей, ты облегчаешь задачу моим врагам.

Он понял намёк и бить стал сильнее.

Ближе к полудню с рынка вернулась Перрин. Полчаса они сплетничали с мамой в зале, потом Перрин выглянула в окно и громко сказала:

— А вы слышали новость? Прево Лушара убили.

Я никак не отреагировал, а Гуго скривился в ухмылке:

— И что с ним сталось?

— Зарезали. Прямо в доме. Ужас! Украли сундук с деньгами, всю городскую казну. Десять тысяч ливров! Представляете?

Ну, под эту сурдинку можно было и больше списать. Наверняка у деловых партнёров мастера Батисты к ручонкам до хрена серебра прилипло, теперь они всё на Лушара спишут, дескать, деньги хранились у прево, их похитили, а мы чистенькие. Вопрос в другом: поверит ли им Батист? Мне кажется, он не настолько туп, тем более с учётом того, что десять тысяч ливров — это полторы тонны с лишним серебра. Сколько ж надо повозок к его дому подогнать, чтоб их вывезти? Такое даже ночью не скроешь.

Щенок, услышав про убийство Лушара, многозначительно посмотрел на нас. Мальчишка смышлёный, два раза объяснять не надо, и бояться, что выдаст, тоже. Показалось мне или нет, его взгляд выразил восхищение. На днях надо будет сходить с ним к портному, купить новую одежонку, а то старая износилась.

Обсуждать тему с Лушаром дальше не стали: убили — и плевать. В городе к нему относились ровно, без ненависти и любви. Гуго предложил вернуться к учебным мечам, я согласился. Нужно продолжать тренироваться. В будущем нам предстоит совершить много визитов, и не факт, что встречать нас будут одни лишь привратники.

Через час во двор заглянул паренёк. Он привалился плечом к створке ворот и несколько минут наблюдал, как мы бьёмся на палках. К нему вразвалочку, по-хозяйски подошёл Щенок и спросил:

— Ты чего тут выглядываешь?

— А ты кто такой, чтоб доить меня? — не задержался с ответом чужак.

— Это моя нора, а ты об неё ноги вытираешь.

Они перешли на местную феню и, кажется, Щенок владел ею в совершенстве. Я прислушался.