Щенок вернулся к вечеру. Я расстреливал ножами колоду во дворе, снимал нервозность. Увидев мальчишку, чуть ли не бегом ринулся к нему:
— Ну?
— После захода солнца она будет ждать вас в роще за церковью Сен-Пьер-о-Ноннен. Я провожу вас.
— Сам найду.
Церковь Сен-Пьер-о-Ноннен находилась на площади Святого Петра, от неё до бегинажа было десять минут неспешной ходьбы. Марго назначила встречу практически на пороге собственного дома. Пока я шёл, меня поколачивало. До полной темноты оставалось не менее получаса, но я торопился, будет совсем некрасиво, если дама на место свидания придёт первой. Пока шёл поглядывал на вывески торговых лавок, не продаёт ли кто цветы. Увы, не было даже сладостей или каких-нибудь вкусняшек, которые в огромных количествах продавались во время турнира. Что ж, приду с пустыми руками.
Добравшись до церкви, остановился. Священник накладывал на двери замок. Память предшественника начала нашёптывать, что церковь Сен-Пьер-о-Ноннен является самой древней в Реймсе. И именно здесь, а не в Реймском соборе, епископ Ремигий крестил короля салических франков Хлодвига I. От осознания данного факта я ощутил холодок на коже. Тысяча лет назад! Господи… А Хлодвиг — тот самый король из учебников, обменявший разрубленную чашу на разрубленную голову воина. Знал ли я, впервые читая ту историю, что буду стоять на месте, где этого короля крестили?
Впрочем, это лирика, а мне нужна Марго, и чем больше я о ней думал, тем больше она была мне нужна. Понимаю теперь, почему дю Валь торчит в городе, несмотря на то что герцог Бургундский требует его к себе.
Я обошёл церковь и придерживаясь деревянной оградки вышел к роще. Роща так себе, одно название, в действительности городская свалка. И запах соответствующий. Жители окрестных улиц сбрасывали сюда все отходы и, похоже, не первое столетие, ибо некоторые кучи превышали мой рост. Почему Марго назначила свидание именно в этом месте? Или она просто посмеялась надо мной?
Впереди мелькнул огонёк светильника, осветив тонкую фигурку, закутанную в плащ. Я прибавил шаг, но когда до места встречи оставалось несколько шагов, почувствовал слабость в коленях и пошёл медленнее. Фигурка развернулась, огонёк выхватил из темноты лицо…
Я отшатнулся.
— Ты не Марго!
Пальцы обхватили рукоять меча, глаза забегали по сторонам, хотя видимость была практически нулевая. Прислушался. Если это ловушка…
— Спокойно, красавчик, — голос насмешливый и слегка хрипловатый. Это действительно не Марго, у неё не может быть такого голоса, но лицо пусть и не знакомое, но приятное. Хотя, почему незнакомое? Я видел его… её. В той же «Раздорке» вместе с Марго. Они сидели за столом вдвоём. Та самая напарница, о которой говорил Щенок.
— Иди за мной.
Не задавая вопросов, я последовал за ней. Огонёк светильника с трудом разгонял темноту, я почти ничего не видел. По плечам хлестали ветки, под ноги лезли толстые корни. Проводница легко перескакивала через преграды, подныривала под сучья, и все сливки доставались мне. Один раз я споткнулся и растянулся на земле. Девушка обернулась ко мне и сказала с плохо скрываемым презрением:
— Ты такой неуклюжий.
— Какой есть, — огрызнулся я.
Впереди проступили очертания кирпичной ограды. Скрипнула калитка. Чтобы пройти, мне пришлось нагнуться. Я увидел двор, с одной стороны флигель, с другой амбар. Проводница произнесла приказным тоном:
— Надвинь капюшон на лицо. И присядь, а то высокий слишком.
Я повиновался. Этот дворик и этот дом, видимо, бегинаж, мужчинам в сие женское царство вход воспрещён.
Подбежали два пса, зарычали. Проводница потрепала одного по холке, зашептала ласково: свои, свои. Псы, продолжая приглядываться ко мне, замолчали.
Проводница подвела меня к задней части дома, открыла дверь, за которой находился общий зал. Горел камин, возле него сидела пожилая женщина с книгой на коленях.
— Кто там? — близоруко щурясь, спросила она. — Сестра Наина, ты?
— Я, — отозвалась проводница.
— А кто это с тобой, не узнаю?
— Кто, кто… Ты чего так долго сидишь, сестра Жанна? Побереги глаза, ложись спать.
— Да вот… Принесли «Книгу о Граде женском», утром заберут, а я только до середины добралась. Так дочитать хочется.
— Тогда не отвлекайся.
Наина пихнула меня в бок, чтоб двигался к лестнице, на втором этаже указала на комнату слева.
— Сюда.
Я толкнул дверь…
Комната не больше моей спальни: кровать, камин. У передней стены сундук, он же стол, на крышке кувшин, рядом в миске яблоки, виноград и кусок сыра, эдакий скромный винный наборчик. В простенке светильник, ещё один в изголовье кровати. Марго стояла у окна одетая в простой белый подрясник. Лёгкая, открытая, тонкая. Волосы свободно разметались по плечам, лицо абсолютно спокойно и немножечко уставшее.
— Ты хотел меня видеть?
Тон абсолютно равнодушный.
Я, конечно, не ожидал, что в первую же минуту она кинется мне на шею и начнёт говорить всякие ласковые слова, но ведь можно улыбнуться, а так как будто учительница на экзамене. Сильно сомневаюсь, что кто-либо из её воздыхателей удосужился чести быть принятым в этой скромной обители, только я, значит, меня выделили из общего списка. Ну так почему бы не быть более благосклонной?
— Да, хотел. Тебя Марго зовут?
— А ты бастард Вольгаст де Сенеген. Готовишься стать послушником, но для этого слишком много времени отводишь занятиям с оружием.
Она знала обо мне больше, чем положено знать незнакомой девушке.
— Ты много обо мне знаешь.
— Ровно столько, сколько знает сеньор д’Ожьё.
— Кто? А, Жировик. Точно, Щенок называл его так.
— Щенок, это тот мальчишка с большими глазами и порезанным носом?
— Да, мой маленький паж.
— Разве нищий бродяжка может стать пажом?
Она хорошо знала не только меня, но и систему распределения благ между сословиями. Пажом мог стать лишь дворянин у более титулованной особы, в крайнем случае, у родственника, и это была его первая ступень к рыцарскому званию. Щенок, как бы ни старался, выше слуги никогда не поднимется, и в лучшем случае станет сержантом, как Гуго. Но плох тот господин, который не пытается защитить своего слугу. Поэтому я сказал:
— Так ведь и бегинки не монахини.
Намёк был понят. Марго чуть-чуть приподняла уголки губ, а взгляд слегка потеплел. Она жестом указала на кувшин.
— Вина?
Судя по выражению удивления на лице Наины, меня снова выделили из списка в очередной раз. Отрадно. Рядом с кувшином стояли два стакана, я наполнил оба. Марго к своему не притронулась, я выпил.
— И не боится, — хмыкнула Наина.
— Чего? — не понял я.
— Яда, — пояснила Марго. Она взяла стакан и пригубила. — Очень удобный способ избавиться от надоедливых поклонников.
— Не для того ты меня спасала, чтобы травить.
Я покосился на неё, ожидая ответа. Марго молчала. Пришлось спрашивать в лоб:
— Почему ты помогла мне?
— Тебе пора уходить.
— В смысле «уходить»? Я только пришёл и хочу получить ответы на свои вопросы. Это так сложно — ответить?
— Наина, проводи гостя.
Напарница или прислужница, или кто там она ещё протянула ко мне руку, но я оттолкнул её. Чего она хочет, эта смазливая ведьма? То приглашает, то прогоняет. Нашла мальчика!
— Если ты не хочешь говорить, я сделаю это сам. Ты влюбилась в меня, так? Ещё там, в «Раздорке»! Ты увидела, как я обошёлся с Жировиком. Никто так не смеет с ним обходиться. А я посмел! И когда ты узнала, что он устроил ловушку, пришла к Гуго и вместе вы помогли мне выбраться. Ну ещё бы! На фоне всех твоих ухажёров, я выгляжу намного лучше. И привлекательнее! Ты хотела потрахушек? Кровать, вино. А эта твоя служанка? Предпочитаете втроём? Ну так и я не против, давайте втроём. Чё стоите? Раздевайтесь!
Марго выплеснула остатки вина мне в лицо. Его вкус подействовал отрезвляюще.
— Остынь, бастард.
Ни голос, ни взгляд её не изменились. Она как будто не услышала того, что я сейчас наговорил. А мне стало стыдно. Чего я несу? Я же… я вообще так никогда… и вдруг…
Наина снова взяла меня за локоть и потянула.
— Идём, пока на твой крик весь бегинаж не сбежался.
Она довела меня до калитки и кивнула на прощанье:
— Придерживайся крестов на церкви Сен-Пьер-о-Ноннен. Дойдёшь до неё, а дальше разберёшься, — она покачала головой. — Как же тебе вино в голову ударило.
Я развёл руками: не только в голову, но и в лицо. Мля… Я так хотел увидеть Марго, пообщаться, забацать парочку красивых шуток, а вместо этого наорал на неё, наговорил глупостей, гадостей и был с позором изгнан. Но за что? Я всего лишь спросил, почему она решила помочь мне. Прав Щенок: дура! Пошла она нахер.
[1] Движение, используемое во время атаки, чтобы нанести укол или удар по противнику.
Глава 20
В ворота постучали. Гуго открыл и получил древком алебарды в пах. Согнулся и молча повалился на землю. Щенок увидел это, стрелой бросился в дом. Захлопнул за собой дверь и завопил:
— Напали! Напали!
Я валялся в кровати, читал Библию, повышал умения пользования латыни. Услышав крик вскочил, и босой, в шоссах, с мечом скатился по лестнице в зал. В окно лез наёмник. Не раздумывая, рубанул его под основание шеи. Наёмник удар заметил и отпрянул, но не устоял и рухнул на спину. По двору разлетелось дребезжание.
— Где Гуго? — крикнул я.
Бледный от страха Щенок указал пальцем на дверь:
— Та… та…
Я осторожно выглянул из-за откоса. Двор наполнялся вооружёнными людьми. Это были не какие-то обезличенные люди, на каждом сюрко с гербом: белое поле с виноградной гроздью.
— У кого на гербе виноград?
— Шлюмберже.
Ага, вот кто пожаловал. Но вряд ли он действует по запросу мастера Батисты, скорее всего, это обещанный тем коричневым визит сеньора. Прибыл на разборки? Быстро. Да ещё латников с собой взял. Дверь у нас хорошая, дубовая, но её вынесут за минуту. Можно подвинуть стол, подпереть, однако надолго это атакующих не удержит. Плюс окна, ставить к ним некого. Короче, первый этаж мы проиграли.