Огромные тела сместились в сторону, изменив направление, и мимо замерших в ожидании смерти бойцов пролетела серая стена, не задевшая их даже краем. Стоящий с краю Шатун широко распахнутыми глазами смог даже рассмотреть отдельные волоски на промелькнувших лапах.
Четверка бойцов замерла, как парализованная. Только что они не умерли….
– Куда!?! – вдруг заорал Тахор. Как будто пронесшиеся мимо Пауки оскорбили его до глубины души.
Ланья с трудом повернул все еще плохо слушающуюся шею. Сбоку от их опушки, там, где лес превращался в настоящий бурелом, две огромных Твари размахивали лапами, стараясь поймать маленькую черную муху, метавшуюся вокруг них. Вот оно что…. Тахор сузил глаза, оценивая ситуацию.
– Бата! – поразился Шатун и, зовя маленького боно, закричал. – Бата-а! Ох.
– Тихо, – железный кулак старого торка врезался ему в ребра. – Он их уводит, еще не понял?
– Надо помочь, – неуверенно проговорил Швайцер.
– Как? – торк даже не стал тратить время на ненужные объяснения. – Кому? Уходим.
Ланья вдруг вспомнил о том, что в могильнике их ждут. И даже как-то расстроился, что ли. Дохлые Твари, даже помереть толком не дадут. То одних прикрывай, то других.
И подтолкнул Швайцера.
– Пошли, Йохан, нам там делать нечего. Если его поймают, мы уже ничего не сделаем. А если нет, то только помешаем. Смотри, он их уводит в самую чащу, подальше от Григора с Тором.
Бата действительно двигался разумно и расчетливо. Его кажущиеся со стороны беспорядочными движения все больше и больше заставляли Пауков смещаться вглубь леса, где частокол из остатков поваленных деревьев сводил на нет всю подвижность Тварей.
– Быстрее, – поторопил Тахор. – нам надо добраться до наших, пока Бата не ушел. Эти потом вернутся. Они помнят, где обретался этот зверь.
Швайцер, наконец, оторвался от этой игры в кошки-мышки и встал на узенькую тропинку, оставленную ими на подходе сюда. За Швайцером, ежесекундно проверяя, не касается ли он травы, двинулся Шатун. Ирил, не дожидаясь, пока Тахор опять решит поработать замыкающим, подтолкнул торка перед собой. На вопросительный взгляд старого воина он ответил только отрицательным покачиванием головы. Нет, сейчас он должен идти последним. Мало ли, кто демаг сожжет. Хотя, Ланья даже хмыкнул про себя, может, это будет и к лучшему. Все равно фон прикажет бедолаге идти в могильник. Так хоть какая-то уверенность будет, что по пути ни во что не вляпается.
Ирил встал на тропинку и вздохнул. Ну что ж, они сделали все, что могли. Теперь домой.
И мысленно обругал себя, вспомнив слова Тахора на последней ночевке. Могильник никакой не дом. Ему еще в Красный Замок надо вернуться. Проверить, принес ли тубус Тооргандо.
Перед ними лежала гладкая ровная дорога. Сзади хрустели деревьями Пауки, гоняясь за боно. По бокам все еще пусто, Лепестки не оправились от «капель», а две новые Твари просто стоят и чего-то ждут.
Всего-то надо, что пробежаться по прямой…. Вдалеке, перед входом в могильник темные фигурки оставленных магов начали махать руками. Их ждали. Успеем? Надо успеть….
Глава 31
До могильника оставалось всего-то метров сто, Ирил уже видел улыбающуюся лысину Кащея, когда идущий первым Швайцер рухнул, как подкошенный.
Ланья даже удивиться не успел: в его голове вспыхнул огонь, а высоко в небе опять родился звук. Не готового к такому повороту Ирила бросило на колени. Краем пылающего от боли глаза он заметил, как валится на бок Тахор и катится по земле Шатун.
Остатками воли он заставил себя повернуть голову и увидеть, как две новых Твари начали вновь плести узор, маня к себе следующих жертв. На отчаяние у Ирила уже не хватило сил. Оно просто родилось и легло куда-то внутрь, ожидая … чего?
Ланья съежился, дожидаясь момента, когда боль, как и та недавняя, дойдет до какого-то момента и остановится. Он сидел и ждал. Ждал. Боль росла, заполняла собой все мироздание, почти гасила сознание. Но не останавливалась.
Но оставалась еще уверенность в том, что…. Несмотря на всеобъемлющую боль, Ирил чуть не расплакался от безысходности. Тогда был Бата. А сейчас они остались одни. И надеяться больше не на кого.
Тональность звука изменилась. Немного, совсем немного, но Ирил все-таки смог сохранить сознание. Что? Он поднял голову. В ста метрах впереди, с огромным трудом стоя на полусогнутых ногах, высокая костлявая фигура, творила узор. Ланья чуть не расплакался во второй раз. Кащей, родной….
Движение впереди. Ирил поднял голову. Сейчас это давалось чуточку легче. Почудилось? Нет. Швайцер, первым свалился с тропинки, и, соответственно, его демаг тоже сгорел первым.
Высокая фигура спецназовца неуклюже поднялась на ноги, как будто вздернутая невидимой рукой. Справа начал подниматься укатившийся дальше всех Шатун. Зашевелился Тахор. Ирил от облегчения согнулся еще больше. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Ну хоть где-то этот проклятый фон пригодился. Теперь осталось доползти до могильника самому, а эта троица доковыляет сама. Головная боль после фона не идет ни в какое сравнение с зовом Паука, так что им еще и повезло. Ланья даже сквозь боль попытался ухмыльнуться, да так и замер с криво растянутым ртом.
Три заколдованные фигуры шли не туда.
– Наза-а-ад, – захрипел Ирил, как будто кто-то из них мог его услышать.
Он начал разгибаться, чтобы встать на ноги. Бесполезно. Тело не желало слушаться. Надорвав внутри все, что было, Ирил все же выпрямился, и сделал шаг. Он не упал, нет, но за то время, пока он вставал и шагал, тройка успела уйти далеко. Для его нынешнего состояния – другой край Пестика. Глухой стон вырвался из груди Ланьи: их ведь надо не только догнать. Даже если все сложится, и он сможет накинуть на них демаг, то трава сожрет его в момент. Трава?!
Ланья вскинул голову. Почему? Почему этот восьмижды уже проклятый до двадцатого колена фон не ведет их в могильник, в холмы, которыми грезили все попавшие под этот узор? Почему они идут…?
Ирила побил холодный пот. Даже боль отступила на фоне этого понимания. Злое солнце в голове обиженно фыркнуло и спряталось за осознание того, что фон ведет не в могильник…. Он ведет к Паукам.
Ноги перестали держать Ланью. Он рухнул на землю, вдыхая терпкий аромат паучьей травы. Боль все еще продолжала существовать, не давая телу двигаться, лишая любой возможности что-то изменить, но Ланья и так уже ничего не хотел. Где-то там, на краю вселенной, в ста метрах от него молча брели три понурые фигуры, и он ничегошеньки с этим не мог поделать. Его власть над своим миром кончилась.
Тонкий зеленый стебелек качался перед глазами Ирила. И вместе с ним качался весь Пестик. Влево-вправо, влево-вправо, влево-вправо. Что-то изменилось в окружающем мире, но Ланье было все равно. Его занимал только стебелек. Влево-вправо….
Далекие голоса начали разрушать гармонию этого размеренного покачивания и Ланья поморщился. Отстаньте. Влево-вправо….
– Ирил, Ирил, вставай, – мир тоже начал качаться вместе со стебельком. Ланья замычал, но это не помогло.
– Вставай, – сквозь отрешенность пробилось, наконец, понимание, что от него не отстанут. А почему голоса раздаются откуда-то сзади?
Да что такое? Ланья моргнул, стебелек отдалился, сделался маленьким-маленьким и стал частью огромного зеленого ковра. Но качаться не перестал. И ведром воды на Ланью выплеснулась память. Он резко сел, зашипев от боли. Не той, не в голове. Та боль ушла, ее больше не было, «новорожденные» Пауки тоже получили своих жертв. Быстро, однако.
– Хвала Несуществующим, – облегченно выпустил его ногу Теренс. Сойти с тропинки он не мог, а Ланья почти полностью лежал на траве, оставив на чистой земле только одну ногу. За нее глемм и пытался его вытащить. За ним на тропе виднелись Кащей и Тронд.
– Что с Тахором? – отголоски былой боли еще бродили по телу, но Ирилу сейчас было не до них.
– Они там, – кивнул, показывая, Теренс.
Ланья медленно, боясь того, что он увидит, повернулся. Ничего. Только волны зеленой травы. Он повел взгляд дальше. Вдалеке, на самом краю поляны мерно покачивались две новые капли. Еще две Твари готовились вступить в Пестик. Ирил сглотнул.
– Они … там? – указал он на капли.
– Не-ет, – качнул головой Теренс и Ланья чуть опять не рухнул на траву, на сей раз от счастья. – Им повезло. Пауки достали себе четверку чуть раньше.
– А где они?
– Где-то там, – глемм указал рукой на волнующееся зеленое море. – Как и в тот раз: как только Пауки закончили, все остальные попадали где стояли.
Теренс внимательно посмотрел на Ланью.
– Сынок, я понимаю, что тебе сильно досталось, но их надо как можно быстрее вытаскивать. Не приведи Несуществующие эти, – он показал на висящие капли, – опять начнут свои танцы. Тебя накроет, и уже никто их из травы не вытащит. Вставай.
В проникновенной речи Теренса не было никакого смысла. Ирил умирать будет, без рук, без ног, но если сможет, вытащит Учителя и всех остальных.
Ланья повернулся и, почти не шатаясь, пошел по направлению к каплям. Где-то в той стороне и надо искать.
– Левее, – подсказал сзади кто-то. Кажется, Кащей.
Безбрежное море однообразной зелени убаюкивало своим однообразием.
– Там, – издалека согласился Теренс.
Ирил остановился и начал осматриваться. Ни единой подсказки. Хотя, подождите, вот тут, не примята ли немного трава? В одном месте зеленая волна как будто перекатывалась через камень. Есть. Это не камень, это Йохан.
Ланья захрипел, взвалив на плечи Швайцера. Как, однако, хорошо кормят в Красном Замке.
Дойдя до тропы, Ирил попытался аккуратно сгрузить тяжеленного Швайцера, но не удержался, и сам рухнул рядом с ним. Во взгляде Теренса появилось страдание. Да-а, это тяжело, стоять рядом и быть не в состоянии ничем помочь.
Не говоря ни слова Ланья развернулся и тяжело побрел по своим, еще не скрывшимся следам. Швайцер шел первым, поэтому, по идее, остальных надо искать раньше. Хотя, вроде, Шатун от него далеко не отстал. Обрывки произошедшего по одному медленно всплывали в голове у Ирила.