Севилья, все еще пребывая в шоке, наконец, развернулся и … тут же споткнулся о мертвого глемма. Это стало последней каплей.
Как он добрался до магов, стоящих на краю поля, он не помнил. Сознание зацепилось только за две руки, протягивающие ему какие-то фляжки.
– Что это? – спросил кто-то, но ответили почему-то ему.
– Глемм-дош и коньяк, на выбор, – в глазах Сержанта явственно читалось сострадание.
Вот только выбора и не хватало сейчас оглушенной голове Севильи, чтобы прийти в норму. Трясущейся рукой он схватил первую попавшуюся фляжку, и сделал огромный глоток. В горле как будто рванул магиприпас. Горячая волна прошибла его всего. Слезы хлынули ручьем. Он засипел, не в силах произнести ни слова.
– Не угадал, – нейтрально прокомментировал стоящий рядом Вася. – Кто ж так коньяк пьет? Ну, ничего, зато в чувство придешь.
Он оказался прав. Этот драконовский глоток коньяка, хоть и не пошел, зато заставил Севилью забыть обо всех своих страданиях, перебивая накопившийся ужас. А потом пришла и теплая волна, которая если и не до конца, но все же смыла напряжение, оставляя всего лишь воспоминания. Четкие, но ощущающиеся уже не так остро.
– Ну что там? – Айонки поймал момент, когда Севилья, наконец, смог разговаривать нормально, а не только заикаться, выпучивая глаза.
– Плохо, – удрученно вздохнул он, выслушав немного сбивчивый рассказ.
– А по мне, так хорошо, – не согласился с ним Вася. – Если Пауки там сидят, значит, внутри кто-то есть. А если вокруг валяются мертвые ребята из Лепестков, значит, внутри наши. Логично?
– А? Да, – Айонки отвлекся от собственных мыслей. – В смысле, да, логично, и да, хорошо. Плохо то, что я не представляю, как мы их будем вытаскивать.
Повисло тягостное молчание.
Высоко в небе опять разорвали большое полотно. Но если в прошлый раз все, как один уставились на небо, то сейчас появление новых противников вызвало только ироничные усмешки.
– Еще сидельцы прибыли, – сообщил Слон.
– Угу, или страдальцы, – поддакнул Гайденн. – Одного не пойму. Этим-то здесь делать нечего, а куда еще шлют? Просто так, на экскурсию? У нас тут не война получается, а клуб для усталых джентльменов. Пауки отдыхают, мы отдыхаем, Шаман отдыхает, Лепестки отдыхают. Драться-то будем?
– Будем, куда денемся, – пообещал Вася.
И тут же в головах магов зажглось по маленькому солнцу. Твари опять начали свою песню.
Уже привычно, ничему не удивляясь, Севилья окутал голову Совы защитным шлемом, чтобы прозрачная дымка не могла ей повредить, и взялся за Гайденна. Получилось.
– Смотри! – как только Гайденн отошел от сверлящей голову боли, он вытянул руку, указывая куда-то.
Увидев страх в его глазах, Севилья развернулся …. И не удивился. Сил больше не осталось удивляться. Рядом коротко пискнула Сова.
– Мама моя, – охнул Сержант, только что запустивший магиприпас, блокирующий звук.
Паукам надоело стоять на месте. И теперь они на полном ходу неслись … к ним. А у края травы, уже перелетев границу, покачивались капли. И что-то в их мерном покачивании Севилье очень не понравилось.
Одна из капель резко прыгнула вперед. Три стрелы одновременно воткнулись ей в бок и бессильно отскочили. Капля оказалась защищена почище опорного копейщика в хорде глеммов.
Гайденн сорвал активатор с одного из магиприпасов и запустил уже разворачивающейся в боевой узор колбочкой в каплю. Полыхнуло. Капля дернулась и замерла.
– Ура! – заорал Гайденн и потянулся за вторым.
Капля медленно, как будто неуверенно поплыла вперед. Вторая, чуть помешкав, отправилась за ней.
– Огонь всем, что есть, – скомандовал Айонки.
В капли полетел град активированных магиприпасов. Они задергались, стали набухать. Пауки вдалеке остановили свой бег и замерли, наблюдая.
– Еще! – подбодрил обороняющихся Айонки.
А в голову Севильи вдруг закралось нехорошее предчувствие. Какие-то нестыковки, несоразмерности, неправильности начинали копиться на уровне подсознание, мешая получать удовольствие от процесса. И ведь, вроде, получается…. Севилья присмотрелся к каплям, и заорал, как будто его уже схватили Пауки.
– Стой! Стой! Остановите их, – схватил он Айонки за рукав.
– Что? – не понял его тот.
– Они жрут наши узоры, – Севилья показал на набухающие капли.
– И что?
– Не знаю, – он вытянул руку в сторону замерших Пауков. – Но смотрите, эти остановились. Не помогают каплям. Значит, все идет, как запланировано.
Капли тем временем разбухли почти в два раза. Поток магиприпасов, летящий в них не ослабевал. Севилья внимательнее присмотрелся к действию выпускаемых ими узоров и распахнул глаза. Капли не просто принимали все направленные на них магические удары. Они еще и ловили те компоненты, которые пролетали мимо них. Для беззащитных жертв такое поведение было явно не характерно.
И было еще что-то. Присмотревшись внимательнее, Севилья оторопел: от капель их сторону начали явственно тянуться … щупальца линий. По-другому их назвать было нельзя. Длинные, заостренные, они водили тонкими концами, как будто выискивая кого-то. Кого?
Вот одно из них, кажется, определилось. Севилья проследил направление и помертвел: щупальце нацелилось на Гайденна. Вернее, не на него, а на его «шлем», созданный Севильей. И тут же к одной линии начали присоединяться еще и еще.
Это надо было срочно останавливать. Севилья вцепился в линии, стараясь отвернуть их.
– Стоять! – заорал он. – Прекратить атаку.
Никто его не слышал. Вольды продолжали засыпать капли дождем магиприпасов. Капли пухли. Щупальца – тоже. Одно из них плавно подошло к самому Севилье, покружилось над ним, как будто обнюхивая, и отпрянуло. Приняло за своего? Опять?
Странно, но он не мог точно сформулировать, что именно он ждет. Хорошего или плохого? Внутри ворочался противоречивый клубок, где непостижимым образом сплетались предчувствия надвигающейся беды и ожидание чего-то радостного. Что же это? Севилья затряс головой, не отпуская прицелившихся линий.
И краем глаза заметил такие же щупальца, двигающиеся … к Сове.
– Аа-а-а-а!!! – заорал он.
Внутри него как будто взорвалось что-то. Ярость и испуг неимоверно обострили его восприятие и добавили сил. Растянув все свое зрение, он обхватил взглядом обе капли. Щупалец оказалось множество. Раскинувшись во все стороны, они ловили каждое магическое движение, происходившее вокруг. Ни один осколок узора из разорвавшихся магиприпасов не прошел мимо них. Щупальца перехватывали все, принимая и, как будто всасывая в себя всю магию вокруг. Капли начали напоминать перезрелые плоды.
Которые вот-вот лопнут…
Еще волна магиприпасов. Невидимый смерч окутал неподвижно висящие разбухшие капли. Щупальца вдруг замерли и безвольно повисли, перестав гоняться за магией.
Севилья открыл рот, чтобы предупредить ….
И тут оно случилось.
Капли взорвались. Мягкий удар сотряс землю. На месте капель вспухли два облака серебристой пыли. Вольдов, стоящих поблизости, разметало в стороны. Маги с трудом удержались на ногах. До боли в глазах они всматривались в редеющие облака. Что-то начало проступать сквозь клубящуюся пыль. Ну же. Вот оно.
Многоголосый вопль ужаса вырвался из глоток вольдов, когда осевшая серебристая пыль показала двух созданий, стоящих на месте капель.
В мир Пестика пришли еще два Паука.
Твари медленно водили передними лапами, словно ощупывая землю перед собой. Головогруди с восемью глазами поворачивались, как будто Пауки рассматривали свой новый мир. А, может, так оно и было?
– Что делаем? – хрипло спросил Вася.
Страха в его голосе не было, боевого мага его уровня трудно напугать очередными Тварями. Он просил совета. Но маги молчали. Вымотанный Севилья тоже молчал. До того момента, пока не понял, что все присутствующие смотрят на него.
– Я? – его голос прозвучал в абсолютно тишине.
– Ты, а кто еще? – пожал плечами Айонки.
И тут Пауки бросились ….
Глава 35
Темнота, вообще, – это здорово. В ней и выспаться можно, и все остальное… Она друг молодежи, стариков, наверное. Да и всех остальных возрастов – тоже.
Кроме детей. В детстве темнота пугает. Сильно. И вот как раз сейчас Шаману темнота напомнила детство.
Он, в отличие от многих, темноту любил. Даже в детстве. Если получалось вечером остаться дома одному, он выключал во всей квартире свет, оставляя гореть маленький ночник, дающий только крошечный шарик света вокруг себя, и сидел, вглядываясь в темень, представляя, как за пределами света копошатся разные штуки. Добрые и не очень. Страшные и веселые. Лешие и медвежата. Летающие лягушки и огнедышащие драконы. Они живут там своей жизнью, в своем мире, но в его свет пройти не могут. Он это точно знал. Он не пускал их к себе. Своей волей.
Может, именно эти фантазии и привели его в итоге в выдуманный мир, который нормальный человек не то что пройти, представить себе не сможет? Может, именно эти фантазии и сделали из него мага Улитарта?
Как бы то ни было, но сейчас ситуация очень напомнила Шаману детство. Темная капсула кокона, маленький светящийся шарик осветительного узора, и распластавшиеся ужастики за барьером света. И так же, как в детстве, Шаман не испугался. Наоборот.
Когда волна адреналина схлынула, и Шаман уже мог рассуждать относительно здраво, как он, во всяком случае, полагал, он начал оценивать ситуацию. И не такой уж драматичной она и получалась. Убедившись, что Пауки не могут преодолеть мембрану кокона, Распорядитель Улитарта сел, вытянул гудящие ноги и блаженно привалился к стене, наслаждаясь тишиной. За последние сутки было столько криков, драк, беготни, боевых узоров и прочего, что сейчас заключение в коконе было почти удовольствием. Тишина, вокруг никого (Пауки не считаются, рассматриваем их как узор на обоях), никто не бегает вокруг, не орет, не требует немедленно принимать решения. Твари? Он начал к ним уже привыкать. Оставшиеся снаружи? Шаман даже пожал плечами в темноте. Он, конечно, о них беспокоится, но, а что он может сделать, сидючи тут? Там большие мальчики собрались, без него разберутся. А сидеть и вешаться без возможности хоть что-то изменить в окружающем мире Шаман считал величайшей глупостью. Раз ничего, кроме сидения и отдыха он не может делать, значит, будем сидеть и отдыхать. Чтобы к моменту принятия решения он был б