Мы разговаривали целый час только о женщинах. Ага, смешно как-то, тут мир бесхозный валяется, а мы о бабах, демографией увлеклись. Но ведь серьезно, это действительно важно. Это я тут без году неделя, а люди два года живут, смотрят на чужих жен и детей, с ума потихоньку сходят, а выхода не видно. Проблема стояла во весь рост, я озвучил свое мнение, но решать полковнику.
– Я буду здесь через два-три дня, частоты согласуем, свяжемся.
– Чего, еще не все с Черепа вывез? – смеется полкан.
– Да разве все увезешь! – в ответ смеюсь я. – А ты почему не возишь?
– Так мы уж столько за год натащили, куда девать-то? Вы вот на этих наркош налетели, пострелялись немного, а мы пересеклись один раз, им хватило, объезжали нас стороной. Сами тоже не суемся, вдруг отомстить захотят, а люди нынче дороги! – изрек истину полковник.
– Это точно, ну, так что? Готовь людей морально, сразу говорю, не на смотрины едут, будут у нас работать. В процессе, если замутят с кем, так тому и быть, а нет, уж извини.
– Договорились, значит, через пару дней?
– Примерно, мне кран с самосвалом нужен. Повезем и на обратной дороге прихватим твоих, идет?
– Идет, – уже было хотел уходить, но задержал руку полковника в своей. – Что-то хотел спросить?
– Понимаешь, Василий Николаевич, тут вот какая штука… – Я рассказал танкисту, как я появился из леса, потеряв за ночь два года жизни. Объяснил, что нихрена не знаю, что тут вообще происходит, и как все это назвать.
– А назвать-то как раз просто – звиздец!
– Да вижу, что не праздник, но не понимаю – как?
– Да просто все. Пиндосы это, – просто сказал танкист.
– Вот бля, так и думал, что без них не обошлось. И что, они там суки живут себе спокойно, а мы тут две деревни на область?
– Да не живут уже, два года как там ядерная помойка.
– Николаич, да объясни ты толком-то, что произошло?
– Ну, совсем точно и я не знаю. Когда все это началось, эвакуация, карантин, эпидемия, я связывался с друзьями, немного объяснили. У амеров на спутниках что-то было. Не зря они у нас в последние годы столько двигателей для ракет купили. Спутники каждый месяц запускали, а оказалось вон чего. В один день с неба посыпались небольшие цилиндры, то ли из титана, то ли еще из какой-то хрени. ПВО, как и должна, начала работу, так как цилиндрами заваливались все города от пятидесяти тысяч населения, командование сочло это нападением. Наши ракетчики посбивали нахрен все их спутники, да поздно оказалось. Все эти цилиндры и были предназначены для уничтожения. В момент разрушения они выбрасывали в воздух сильную концентрацию какой-то химии. Верховный даже связываться ни с кем не стал. Благо армия была на подъеме после девяностых, ну и полетели «Тополя» и ЯРСы с «Булавами». Наглы со своим островом на дне, у пиндосов ядерная помойка, Европа та же хрень, только вид сбоку. Амеры ответили, но запас у них был никакой, мы выбили у них две трети ядерного оружия за первые часы войны. Ответка смогла прилететь только на Дальний Восток, там ПВО меньше было, зато Китая больше нет. Они там под шумок и к нам полезли, земельки прихапать захотелось, и по амерам ударили, а те смогли с помощью Кореи грохнуть по китайцам. Короче, полностью жива, наверное, только Африка. Индия с Пакистаном обменялись залпами, теперь там ни Индии, ни Пакистана, ни вообще кого-либо. Арабов нет, евреев нет. Как я говорил, сильнее всего у нас пострадал Дальний Восток, там помойка. К нам, как видишь, вирус закинули, вымерло все, непонятно только, как выжили псы. Ученых-то не осталось, кто уж теперь узнает.
– Вот это нифига себе за грибами сходил, – от всего услышанного становилось как-то уж совсем грустно. Пока никому не буду говорить, а то люди могут и с ума посходить. Ведь получается-то – все, конец нашей цивилизации. Ну не к неграм же ехать на поклон.
Через пару дней поездка не получилась. Батя всерьез задумался о заборе. Пока нас не было, твари старушку одну порвали, сожрали, конечно. Зачем та вышла ночью на улицу, тайна, покрытая мраком, но батя сказал свое веское слово.
– Так, едем в Весьегонск. Берем два КамАЗа и в путь.
Сказано – сделано. Вышло гораздо лучше. Нашли в городе фирму по производству профнастила, реклама-то везде сохранилась. Там реанимировали «Сканию» с манипулятором, вообще мечта вора, сам украл – сам привез. Склады были наполовину заполнены готовой продукцией. Даже упакованные в паллеты стопки готовой продукции стояли. Грузили полдня, зато вывезли столько, что хватит обнести забором всю деревню раза два или три. Мы, кстати, задумывали зашивать именно двойными листами. Железо-то тонкое, а внахлест все-таки покрепче будет, да и столбы поставим почаще, чтобы меньше провисание было. Трубы профильной тоже нашли дохрена, только ее много не увезешь за раз, весит-то она поболее, чем профнастил. Три дня угрохали на приготовление всего нужного, затем выехали в Череповец, а оставшиеся начали устанавливать столбы по периметру. Вот еще и работяг привезем заодно, если честно, было страшно, но тут либо сидеть, как бирюки, одним и никого к себе не подпускать, либо поверить и попробовать сотрудничать. Ведь если подумать, что мешает полковнику просто раскатать нашу деревню по бревнышку и увести баб силой? Да нифига ему не мешает, но человек пошел на контакт, так что все дружно решили, что стоит попробовать. Да и другие причины были. Мы же все рассказали в деревне, бабы были совсем не против, но, как я и ожидал, уезжать отказались все. Это тоже понятно, тут все родное, а там неизвестность.
Когда возвращались с Череповца, вышли на связь и встретились с полковником. Тот отправлял с нами десяток парней, да, с оружием, но я ему верил. Просто не понимал, зачем ему все это мутить, если он хочет просто захватить нашу деревню? Техники и оружия с людьми у него и так больше, чем у нас, причем в разы, смысл?
В этот раз нас встречали женщины. Да какие! Все подкрасились, приоделись, блин, ну прям собрались сегодня же в постель всех парней тащить. Выругался только сквозь зубы, а батя еще и подколол меня:
– А ты чего хотел? Нафига им рассказал, для чего сюда приедут мужики?
Крыть было нечем, зато у нас уже на следующий день, наконец, двинулось дело с забором. Используя профильную трубу небольшого сечения, мы делали прожилины аж в четыре штуки, вместо привычных двух, подсмотрел в деревне у полковника. Часть людей ставили столбы, часть монтировали прожилины, приваривая сварочником их к столбам. Кстати, полкан подогнал отличный генератор из своих запасов, мощный, зараза, только жрал до неприличия много, но зато давал хороший ток. Дело спорилось, всем кагалом в первый же день установили метров двести, это благодаря тому, что столбы начали ставить заранее. А так как сейчас несколько человек и дальше занимаются столбами, завтра тоже должны успеть сделать не меньше.
Через три дня стало ясно, что железа у нас мало, решили ехать искать. Дело в том, что рядом есть крупные поселки, да я о них говорил уже, решили, что с Весьегонска-то мы всегда сможем привезти, но до поселков ближе. Выехал один, ну да, с Катериной, конечно. Что удивило меня, появление мужчин, да еще и настоящих военных, никак не повлияло на Катю. Более того, она демонстративно не реагировала на их внимание. Черт, да как же мне отвязаться-то от тебя? Накануне даже с женой поругался, та мне то ли в шутку, то ли всерьез предложила:
– Да сделай ты ей уже ребенка, может, отстанет!
Я выругался и ушел на реку. Думал рыбки половить, но меня нашли и тут. Катя была в своем репертуаре.
– Ну, так и будешь от меня бегать? Все уже смеются над тобой…
– Да пусть хоть лопнут от смеха, Кать, не будет у нас ничего, я не знаю, как тебе еще говорить. Я не могу женщине нагрубить просто так, но даже если я тебя пошлю куда подальше, ты ведь все равно не последуешь, правильно?
– Дурачок ты. Ведь не те времена на дворе. Ты что думаешь, я с тебя алименты потом потребую? Или развестись буду заставлять? Сделай меня матерью, вот и все!
– Это ты не понимаешь! Пройдет лет десять, ко мне подойдет дочь и скажет, что ненавидит меня за то, что я маме изменял. Дочери к такому всегда не равнодушны, или ты думаешь, что в деревне никто не будет знать, что у тебя ребенок мой?
– Как-то с этой стороны я не смотрела, – честно призналась Катя.
А у меня появилась надежда, что, может, теперь до нее дойдет. Когда дочь сама станет взрослой, она, конечно, поймет все, но до тех пор у нее еще будет переходный возраст, а психика девочек подростков очень ранима. Я просто не хочу стать врагом собственной дочери. К сожалению, у моих друзей в прежней жизни были такие ситуации, я нифига им не завидовал.
В поселок Брейтово мы приехали около девяти утра, проехали по немногим магазинам, торговавшим раньше строительными материалами, железо тут было, но собирать по двадцать-тридцать листов как-то не хотелось. Наконец через пару часов поисков мы набрели на небольшую фирму по производству профнастила. Тут меня тоже осенило, а ведь можно прямо крашеное железо брать в рулонах, самим нарезать, как надо, и всего делов-то, что привезти, но у нас теперь есть «Скания» с манипулятором, проблем просто не будет. Но пока рулоны решили не трогать, тут и готового, нарезанного в пачках лежало много. Четыре пачки разных цветов, в каждой листов по триста, это очень много. Этого хватит на километр забора, а у нас осталось сделать метров восемьсот. Всего мы огораживали территорию триста на пятьсот метров примерно, а это около двух километров, так что того, что здесь лежит, нам точно хватит. Сейчас поищем столбы, и домой, за машиной. На этой же фирме обнаружили и небольшие запасы профильной трубы. Хлысты были двенадцатиметровыми, надо брать баллоны с газом и резать прямо тут, не такими же их тащить. Бурим мы на полтора метра, даже чуть глубже, так что используем четырехметровые столбы. Листы железа уже нарезаны по два метра, так что все в цвет.
– Поехали домой, надо машину брать и возвращаться.
– Подожди, – сказала Катерина, мы сидели в «Тигре», и на ее слова я повернулся к ней. Наши глаза встретились, и… Катя впилась в мои губы, а я просто не смог оторваться. Во мне все переворачивалось с ног на голову, я же говорил, что она довольно привлекательная женщина. Но меня спасла сама Катя.