- Лондонцы ругают погоду, но не представляют, что такое один дождливый сезон. А как в СССР? Говорят, там идёт снег вместо дождя и холодно? Правда, что морозы полезны для здоровья? Один из моих коллег учился в Москве и даже ходил на лыжах! Это же здорово!
Дерек вновь неторопливо наполнил стакан.
- Чиерс!
- Чиерс! - ответил Петров, поднося свой бокал к губам. Его примеру последовал Сергей.
Глава правительства в изгнании пил цедил виски медленно, полузакрыв глаза.
Через минуту тяжелая дверь красного дерева распахнулась и на пороге появились двое. Первым в холл вошел губернатор в просторной национальной одежде и в похожей на пилотку шапочке из шкуры леопарда, за ним следовал одетый с иголочки советский посол. Все поднялись с мест, отставив бокалы.
- Извините, товарищи, что мы задержались! - громко произнёс губернатор. - Проклятый дождь задержал нас на церемонии открытия института, построенного при братской помощи Советского Союза! Я послал за Вами машину несколько раньше, поскольку хотел познакомится поближе, но видно не судьба. Надеюсь, что Вы тут не скучали?
Откуда-то выскочил секретарь губернатора, который стал незаметно подталкивать гостей к дверям:
- Прошу Вас проходите, проходите...
Гости столпились у дверей, составив своеобразную свиту, послу и губернатору, которые направились в главный зал. Он уже был полон: на него были приглашены высшие чиновники, партийные функционеры, профсоюзные и молодёжные лидеры. На груди других были круглые значки: мотыга, скрещенная с гаечным ключом. Зал представлял собой прямоугольник, одну из длинных сторон которого составлял фасад. Его противоположная сторона представляла собой широкую баллюстраду, по бокам которой располагались встроеные книжные шкафы и двери, ведущие в подсобные помещения. Боковые стены зала были украшены богатыми коллекциями масок и оружия. В каждой из них была дверь красного дерева, подобная той через которую они зашли. Сергей взял со столика несколько канапе, бокал с шампанским и оказался у длинного деревянного стеллажа с книгами. Они все были потрепанные, зачитанные. Большая часть изданий - из Лондона, Парижа, Нью-Йорка, но были и советские. Неожиданно раздалось пение. Сергей обернулся и увидел, как хор из молоденьких девиц, совсем девочек, выстроившись на ступеньках, тянет "Подмосковные вечера". Они старательно пели по-русски, правда с сильным акцентом. Зал зааплодировал, а Сергей уселся в кресло и принялся листать одну из лежащих на столике брошюр. Она была напечатана в местной типографии, качество печати было низкое, но называлась она "Племя и демократия". Автор, скрывавшийся под псевдонимом "Буревестник", писал путанно, но искренне. Чувствовалось, что он читал кое-что из марксистской литературы и теперь старается применить свои знания при анализе местной ситуации.
- Здравствуйте!
Из-за полога вышла высокая, молодая негритянка в полувоенной форме. И сейчас же следом за нею увязались десятка полтора девушек и юношей, возбужденных, с пылающими глазами.
- Здравствуйте! Здравствуйте! Как дела, товарищ? - говорили они по-русски, перебивая друг друга.
Голос девушки был тверд и уверен, как у опытного председателя бурных молодежных собраний, где самое сложное порой бывает установить тишину.
- Это товарищ Голон. Он приехал из Москвы, чтобы помочь нашей родине! Я его встретила на ярмарке вместе с нашим любимым губернатором. Они похвалили нашу работу...
Все радостно зааплодировали. Сергей почувствовал себя неловко: он не помнил эту девушку. Окружающие смотрели на него такими восторженными глазами, что он только вздохнул. Подошёл секретарь губернатора и произнёс:
- А это - Малама.
Женщина потупилась. Все почтительно замолчали.
- Вы не смотрите, что она такая, - продолжал с улыбкой секретарь. - Она у нас здесь самая боевая!
- Ого! О! - все вокруг одобрительно зашумели.
- Руководит отделением общества "Богана - СССР" в Гинкале.
- А учебников русского языка вы не привезли? - вдруг спросила Малама.
Голон растерянно развел руками:
- С собою у меня нет. Но я видел в нашем посольстве в Браззавиле.
- В Конго, - разочарованно протянула девушка. - Они там, в Конго, все расхватывают сами. В прошлом году я съездила в столицу и привезла только двадцать комплектов...
Она улыбнулась, обведя взглядом слушателей.
- Это наши курсы русского языка. Учимся, смотрим фильмы, поем русские песни. Все они хотят поехать учиться в Советский Союз.
Молодые люди опять зашумели.
- Ну, а как там Москва? - спросила Малама со страшным акцентом по-русски, старательно подбирая слова. - Я ведь там была два раза. На фестивале и потом...- Она застенчиво улыбнулась: - Мир, дружба! - и засмеялась.
От нее исходило невыразимое обаяние, она была очень женственна, что у Голоно возникло желание познакомиться с ней поближе.
- Завтра я увижу нашего атташе по культурным связям, - доверительно произнёс он, взяв девушку за руку. - Я попрошу его Вам помочь...
- Как я Вам буду признательна, - Малама почти прижалась к Сергею. От её тела исходил какой-то животный жар и запах.
- Давайте лучше танцевать, - увлёк он девушку в центр зала, где раздавались чарующие звуки вальса. К удивлению советника, звуки издавал "Стингрей", за которым сидел сам губернатор провинции. Танцевать было неудобно, и Сергей с Маламой уединились в дальнем углу зала. Запивая очередное канапе шампанским, Голон спросил:
- Кто Вы по профессии, Малама? Учительница?
- Да. Я училась в католической миссии в Туреке. Это в Зангаро. Но в школе мне работать не пришлось...
Их беседу прервал какой-то важный тип, одетый в традиционную бубу.
- Малама, ты утомляешь гостя. Мы хотим, чтобы вы рассказали нам о вашей стране! Ой, племянник поедет туда учиться. Лумбо, проси, господина советника, что-нибудь, - обратился он стройному юноше с крупицей арабской крови.
- А правда, что в Советском Союзе все племена живут как один род? -- вдруг единым духом выпалил он.
В этот вечер с Маламой больше поговорить не удалось. Сергея постоянно выдёргивали из одного разговора в другой. Многие из его собеседников считали большой честью приглашение на этот приём и открыто это демонстрировали. Работая в центральном аппарате МИДа, Сергей впервые столкнулся с таким явным и наивным подхалимажем. На членов правительства Зангаро в изгнании никто не обращал внимания. Они тихо напились после чего предупредительный секретарь губернатора разместил их в гостевых комнатах губернаторского дворца. Советские дипломаты решили вернуться на базу. Губернатор предоставил им свой личный бьюик и выделил охрану. Дождь уже давно прекратился, тучи разошлись, а выглянувшая из них луна осветила ночную дорогу. Электричества в городе не было, но из-за стен виднелось слабое свечение: это горели белые ацетиленовые лампы. Пахло жареным мясом, перцем, дивный аромат специй и дымка выползал из-за стен и сквозняком тянулся сквозь переулки. Причудливые тени медленно плыли за окном "бьюика", а над всем этим раскинулось далекое, черное небо, усеянное огромными белыми звездами.
- Сергей, Вы надеюсь ничего лишнего не обещали дочке губернатора? - ехидно спросил Петров. - Вы протанцевали с ней почти весь вечер!
- С кем? С Маламой? Нет! Обещал, что товарищ Чепиков пришлёт ей учебники. Она руководит местным отделением "Богана-СССР"!
- А то, смотрите! Увлечётесь, а Вы уже женаты...
Сергей возмущённо фыркнул, переваривая новость.
- Ладно, верю, - пихнул его в бок Петров. - Эта девочка уже дважды езлила в СССР за счёт Ваших коллег. Мало кто может устоять перед её чарами. Не так ли?
Сергей молчал.
- Молчите, и правильно делаете! Знайте, что половина присутствующих была готова нам задницу лизать и целовать в засос, только получить направление на учёбе для себя или своих отпрысков!
- Как же так можно перед нами пресмыкаться, Александр Васильевич? - не выдержал Сергей.
- Знакомство с советским послом, по мнению большинства присутствующих, приобщает местную шушеру к правящей элите,- сух ответил Петров. - Это ещё цветочки! Вы бы видели, Сергей Александрович, как они себя ведут между собой! Мерзость!
- А как же социалистическая идеология?
- Не будьте таким наивным, Голон! Это общество воспримет социализм через много-много лет! Если, конечно, вообще воспримет. Наши теоретики глубоко заблуждаются, принимая коллективизм африканцев за социализм. Это - первобытный коммунизм, родовой строй! Поверьте, я знаю, я работаю с ними не первый год. Мы их учим стрелять и подрывать мосты, а они обещают, что будут строить социализм, когда придут к власти...
- Саша, уймись, - вдруг произнёс посол, мирно дремавший на переднем сидении. - Сергей Александрович, Вы, наверное, первый раз в провинции?
- Да, товарищ...
- Эээ. Сергей, давай без лишней субординации. Я здесь уже три года, Саша...
- Девять! - вставил Петров.
-... Мы вынуждены работать с этим материалом, посколько лучшего нет. Министерство знает, что здесь происходит, но закрывает глаза на это и подаёт на самый верх отчёты в нужном ключе и рассказывают всем о национально-освободительном движении и крахе мирового империализма. Они там знать не хотят истинного положения вещей.
- Я даже не догадывался об этом, товарищи, - залепетал Голон.
- И сидел ты бы дальше на Смоленке, - участливо заговорил посол, - до пенсии. А теперь у тебя есть шанс: либо шею свернёшь, либо попадёшь в дипкорпус на первые должности...
- Я буду стараться...
- Не бойся, не выдадим. Мы с Сашей пуд соли съели, - по-простецки заявил посол. - Поможем где надо, но смотри сам не обложайся!
- Приехали, - вдруг промолвил Петров. Машина остановилась у коттеджа Сергея. Когда он вылазил из машины, Петров ему шепнул: