- Какое?
- Точно не знаю. Вроде бы ракеты, снаряды для зениток, какие-то винтовки доставлены в Уарри. Этим вплотную занимается Бенъярд.
- Хорошая кандидатура. Он планирует их везти через границу?
- Нет, морем. Сегодня в Уарри ушёл "Гвенко" с Норбиатто.
- Может быть это и получится, - задумчиво произнёс Шеннон. - Норбиатто несколько импульсивен, но моряк неплохой. А где список этого подарка?
- Это вовсе не подарок. За ракеты и снаряды мы платим восемь миллионов африканских франков, а за оружие - ещё тридцать тысяч французских.
- Про вторую сумму я слышал, а вот про первую -- нет. Надеюсь вы посоветовались с Дженсеном и Дальтром?
- Не знаю. Бенъярд вроде советовался, - замялся Окойе.
- Хорошо, я всё это уточню. Ведь к нас до завтра ещё есть время?
- Я думаю, что да.
- Если что-то будет не так передадим ему через Норбиатто, что сделка отменяется.
- Но...
- ... она включена в текст соглашения с британцами?
- Да. Отдельным протоколом.
- Что-нибудь придумаем. А теперь поговорим о функциях министра национальной безопасности. Жандармерия ему подчинена?
- Пока по этому министерству нет никаких документов, только название.
- Ага!
- Может ты встретишься с Хорасом и сам всё с ним обсудишь?
- Да. Это верно. Но я бы рекомендовал поменять Хораса и Пренка местами. Он всё-таки понюхал пороху, а я при нём займу пост старшего советника. Тогда всё встанет на свои места.
- Нет. Пусть пока остаётся Хорас! Мне не хочется раскачивать лодку. Так что делать с Бевэ?
- В этом случае мне остаётся только отправить Симона куда-нибудь на учёбу.
- Это хорошее решение. А куда ты его хотел послать?
- Не его, а их. Полковник Ле Бра добился выделения двух мест в академии Сен-Луи. Я пошлю туда лейтенанта Бевэ и сержанта ла Крете.
- Это кто такой?
- Аб - очень перспективный командир. Надеюсь, Вайянт, ты не против?
- Вовсе нет! Это отличное решение проблемы. А кто станет комендантом лагеря.
- Я хочу назначить Патрика, если, конечно ты не против?
- Было бы лучше кого-нибудь другого. Мне и так жалуются, что всюду сидят твои люди.
- Хорошо, тогда - Хейде. Он справится. Только не -- нездешний.
- Как раз это и хорошо!. Его здесь не знают. И вот ещё что!
-Да?
- Я решил назначить управляющим резиденцией Джойда Куому. Он служит у тебя главным интендантом.
- Не возражаю. У меня уже есть ему замена. А ты не боишься за свою жизнь? Он ведь служил в армии Кимбы...
- Нет! Кроме того, мне нужен толковый управленец, - Окойе приказал принести кофе и удобно уселся в кресле. - А теперь я хочу кое-что тебе рассказать о нашей социальной политике, Карло. Может что-нибудь мне ещё посоветуешь...
- Я весь внимания, - Шеннон последовал примеру своего давнего приятеля. Он уселся поудобнее и приготовился слушать. -_ Когда ещё так посидишь с главой государства!
- Я пришёл к выводу, что главным врагом Республики является традиционный уклад, колдуны и ведовство. Если мы уничтожим традиционные институты, то сможем консолидировать государство...
- Не знаю, Вайант, не знаю. Мы в Биафре получали лучших солдат из именно племенных контингентов. Они были спаяны кровью и верой.
- Это так, но они будут идти не за нами, а за форонами. Даже сейчас на выборах мы оказались на грани...
- Понимаю. Думаешь, они смогут консолидировать всех винду вокруг себя?.
Окойе кивнул головой и произнёс:
- Мы начнём преобразование страны с борьбы против колдунов и знахарей! Возьму пример Маланды в Конго...
Шеннон напрягся, вспоминая всё, что слышал об этом "пророке", когда оказался в Леопольдвиле. Это было очень немного, и он только пожал плечами.
- Это было лет двадцать назад. Я, совсем молодой адъюнкт, приехал в Браззавиль, где стал работать в госпитале. У своих коллег я услышал об этом человеке и решил встретиться с ним. О Маланде мало что знали. Его точная дата рождения неизвестна, а год его появления на свет определен весьма приблизительно. Когда Маланде было около десяти лет, он прошел обряд крещения и получил имя Виктора. В Канкате, его родной деревне, школы не было и начальное образование он смог получить лишь после того, как поехал в Леопольдвиль на заработки. Там он поступил в вечернюю школу с преподаванием на лингала. Сначала Маланда работал в мастерской одного европейца в качестве резчика по дереву, но потом занялся огородничеством, которое обеспечивало его средствами к существованию. Он не пил, не курил, ежедневно причащался и слушал обедню. Среди своих соседей он выделялся набожностью и этим привлёк внимание приходского священника. Он принял участие в движении Мукунгуа, возникшем для борьбы с влиянием колдунов и знахарей, но потом отошел от него и основал собственное учение. Его проповедь вырывала почву из-под ног традиционных элементов, выполняя важную социальную функцию. Как-то раз я с одним своей коллегой оказался недалеко от Канкаты. Воспользовавшись случаем, я захотел поговорить с Маландой. Не без труда я уговорил шофёра завернуть к нему.
Когда мы приехали, "пророк" сидел посередине своего двора дворе на циновке, окружённый толпой учеников, и что-то им говорил. Пока Маланда был занят, я в сопровождении своего коллеги побывал в сараях, где на деревянных помостах были свалены фетиши, принесенные сюда ищущими исцеления верующими. Здесь были шкурки мелких хищных животных. Один из учеников объяснил, что с их помощью колдуны превращают спящего человека в соответствующего зверя, и тот опустошает курятник соседа. В другом месте лежали кучки могильной земли, которая. по словам нашего гида, нужна для вызова душ предков. На отдельной полке я увидел ритуальные ножи самой причудливой формы - в виде птицы, почти полного круга с острием в середине, похожие на полумесяц. Как я узнал потом, отдавая этот нож, вожди отказывались от своей мистической силы. Здесь же лежали браслеты из мелких бус, с помощью которых женщины охраняли себя во время беременности от сглаза. В одной корзине лежали десятки мелких деревянных фигурок, которые назывались "муджири" - "лихорадка". Они защищали от малярии. Много собрано в этих сараях и различных народных музыкальных инструментов.
- Та Маланда требует от верующих, чтобы они отдавали ему фетиши,- сказал нам его ученик, заканчивая показ. - Он берет на себя и защиту от колдунов и исцеление - все, что верующий ждал от фетиша. А теперь пойдём: он хочет поговорить с Вами. Начало нашего разговора ознаменовалось небольшим, но довольно характерным эпизодом. Приехавший со мной коллега был из племени баконго, но заговорил с пророком по-французски, объясняя, кто я и зачем ищу с ним встречи. Маланда в ответ резко спросил у него, почему он не говорит на родном языке? Мой коллега чрезвычайно смутился и смолк. Хотя Маланда хорошо понимал французский и прекрасно на нем изъяснялся, вся дальнейшая их беседа шла на лари - племенном диалекте "пророка". Маланда говорил спокойно, без малейшего раздражения. Было очевидно, что он фанатично верит сам и в божественное внушение, и в свою избранность. Конечно, эта убежденность не могла не привлекать к нему верующих. Я задавал ему вопросы на лингвала, который он хорошо знал. Маланда отвечал сразу, без долгих раздумий или колебаний, оставляя впечатление полной искренности. Сначала я спросил его о движении Мукунгуа, в котором принимал активное участие мой отец. Он ответил, что это движение было организовано колдунами для борьбы против своих соперников. Потом я спросил его, знал ли он лично Андрэ Мацуа.
- Кто это? - спросил Шеннон.
- Ещё один местный "пророк". В 30-е годы он возглавил первое социальное движение на правом берегу Конго. Он был арестован колониальными властями и брошен в тюрьму. Там он умер в 1942 году якобы от амебной дизентерии. Вскоре после этого во Французском Конго возникла секта, сторонники которых обожествляют Мацуа. Так вот, Маланда ничего мне не ответил, молча встал и отвёл к небольшой часовенке, расположенной рядом с приходской церковью Кинкаты. На её цементном столбе была помещена керамическая скульптурная группа -- сидящий на престоле Иисус Христос, справа и слева от него -- Андрэ Мацуа и Симон Кимбангу, проповедник, действовавший в 20-е годы на левом берегу Конго и умерший в изгнании, а перед ними коленопреклоненный, с молитвенно сложенными руками та Маланда. Тогда я его спросил:
- А что побудило вас заняться проповедничеством и целительством?
- Внушение бога.
- Почему вы избрали столь уединенное место для своей деятельности?
- Оно было мне указано господом.
- Покидаете ли вы временами Канкату?
- Никогда.
Здесь в наш разговор вмешался один из сопровождавших нас учеников и пояснил, что по Центральной Африке бродят десятки лжепророков. Если Маланда покинет родную деревню, его могут спутать с одним из этих шарлатанов.
- Есть ли у вас ученики и последователи? - продолжал я задавать вопросы. Пророк развёл вокруг руками и показал на своё окружение:
- Есть. Все они здесь!
- Есть ли у вас семья?
- Да, у меня двое детей.
Тут нас прервали. Кто-то из почитателей хотел лицезреть Маланду:
- Я ему не могу отказать.
Но прежде чем он нас оставил, я задал еще один вопрос:
-Чего вы хотите достичь своей проповедью?
Ответ был лаконичен:
- Освободить людей от зла.
И снова в беседу вмешался один из учеников Маланды. Он начал рассказывать, что в прежние времена страх молодежи перед колдунами, перед ворожбой был так велик, что она бежала из деревень, пряталась от колдунов в городах. Маланда освобождает людей от этого страха. Люди приходят к нему со всей страны, и Маланда защищает их от зла. Он их и излечивает, если они больны. Ведь болезнь порождена злом, за которым скрываются колдуны...