- А инспектор! Какими судьбами? Проходи! Садись!
- Это местный флик Хорас, - шепнул корсиканец. - Вроде он на нашей стороне...
- Мсье Хорас! - Шеннон протянул руку полицейскому.
- Мсье Шеннон!
- Позвольте представить: мсье Земмлер, лейтенант Рольт. Чем обязан?
- Прошу прощения за вторжение, но я узнал, что вы здесь ужинаете и решил зайти. Надеюсь, что у вас тут всё в порядке?
- Да, в лучшем виде,- промямлил Земмлер. - Дело в том, что Жюль, старый знакомец нашего командира.
- Ах вот как? Кейт Браун?
- Вы прекрасно осведомлены. Выпьете с нами?
- Не откажусь! Жан, с тобой хочет поговорить Алекс. Он там внизу...
- А, щелкопёр, что ему там надо? - проворчал Земмлер. - Не нравится мне этот писака...
- По-видимому, информация, - ответил инспектор. - Лучше ему что-то дать, чем он напридумывает своего...
Шеннон на короткое время задумался и решил:
- Жан! Возьми Барти и спустись вниз. Пусть даст интервью. Ты - только переводчик.
Жан и оба африканца направились к выходу. В комнате на какое-то мгновение зависла тишина.
- Что хотел наш святоша?
- Чтобы мы вернули школьный автобус, - ответил Земмлер.
- Ага! Я так и думал, что он под каким-нибудь предлогом захочет установить контакт с Вами.
- А что тут такого. Духовная власть должна знать возможности светской. Лучше расскажите мне о школе миссии.
- Туда берут девочек пяти лет из обеспеченных семей. Они остаются там до четырнадцати. Родители обязуются всецело доверить дочерей попечению монахинь и видеться со своими детьми не чаще нескольких раз в год; зато миссия берет на себя все расходы по содержанию воспитанниц. Недавно я по долгу службы посетил интернат. В нем числятся восемьдесят три ученицы, преимущественно в младших классах. Им преподавали французский язык, домоводство, закон божий, рукоделие, пение, очень отрывочно историю. Современные педагогические приемы сюда еще не дошли, обычно монахиня читает вслух, а дети хором вторят ей. Они с поразительной скоростью выпаливают молитвы, спряжения, пословицы, имена королей, псалмы, ничего во всем этом не смысля.
- Значит ли это, что обучение никуда не годиться?
- Естественно. Как только четырнадцатилетние девочки выходят из школы, в их жизни тотчас наступает коренная перемена. Бывшие затворницы познают полную свободу. Их родители, как здесь принято, совершенно не интересуются, чем занимаются дети; к тому же девочка в четырнадцать лет здесь считается взрослой, способной жить самостоятельно. Вот почему воспитанницы, покинув интернат, предаются веселью и забавам. Потом наступает пора замужества, и все, чему их учили в школе, быстро забывается. Через несколько лет остается разве что умение шить.
- Местные женщины способны без конца шить пестрые платья,- неожиданно выпалил Барти. - Я знаю!
Хорас поглядел на него с удивлением и продолжил:
- Школа по сути дела никак не влияет на нравы и их жизненный уровень. Одна из главных причин этого -- оторванность школы от внешнего мира, а также отсутствие интерната для мальчиков. Кроме того, не нужно быть слишком придирчивым человеком, чтобы усомниться в правильности методики, которую избрала миссия. Не лучше ли обучать детей нужным профессиям, давая одновременно необходимые теоретические познания в области биологии, зоологии, ухода за больными, мореходства? Увы, главная обязанность миссии -- спасение душ: об этом напомнила мне начальница интерната, когда я попытался поделиться с ней этими соображениями. Все прочее -- постольку, поскольку...
- Так почему же Кимба не закрыл эту школу? Он же был социалист и вроде как враг религии!
- Вы забыли про дотации и различные благотворительные акции, которые проводит церковь. Без них жить здесь было трудно...
Хорас допил свой ром и встал:
- Не хочу Вам мешать после тяжёлого дня, позвольте откланяться, - сказал на прощанье. Шеннон устало кивнул:
- Надеюсь нам удастся с Вами ещё встретиться и поговорить...
- Эта полицейская ищейка, сама вежливость! - зло проговорил немец, когда дверь за полицейским закрылась.
- А, по-моему, этот флик - очень неплохой человек, - задумчиво сказал Кот. Дверь открылась и вошёл Жан и бодро доложил:
- Алекс получил свою дозу информации. Сейчас угощает нашего бойца. Однако его волнует другое?
- Что?
- Как передать репортаж в газеты. Связи то нет!
- Пусть пробует сам через миссию или какое-нибудь посольство!
- Они ему отказали. Шеф! Надо помочь!
- Сам понимаю. Значит так. Пусть завтра передаст лейтенанту Бенъарду свой репортаж. Мы его отправим через дворцовую радиостанцию. Заодно и проверим его на вшивость...
- Хорошо, шеф. Пойду обрадую его!
- Постой! Что ты думаешь об инспекторе?
- Он мне помогал на площади и, вообще, первый раз вижу приличного флика.
- Не знаю, как насчёт честности, но смекалки ему не занимать, - подытожил Шеннон. - Земмлер, давай собираться! Не забудь жратву для Тимоти и Патрика!
- Шеф! Мы с Жаном поселимся в отеле, - безапелляционно заявил Курт, спускаясь по лестнице в общий зал. - Хочется пожить в нормальных условиях! Помыться, побриться, выспаться...
- Не вижу препятствий! Имей ввиду, что если будете платить Жюлю по тарифу первого класса, то получишь отвратительную колониальную кухню, --виндзорский суп, пережаренный бифштекса в подливке, овощи, вываренные до полной потери вкуса, и рисовый пудинг...
- Учту, шеф.
- Завтра быть во дворце к половине десятого! Я постараюсь прислать за вами машину.
- Не беспокойся, - последовал ответ Жана. - Сами доберёмся. У Жюля есть старая "Минерва". Чы её арендуем...
- Ну тогда подхватите меня у церкви часиков так в девять.
- Замётано, шеф.
- Не зависайте в баре надолго. Завтра у нас будет много рутинной работы...
Шеннон спустился по лестнице. Его сопровождал Барти, который тащил его мешок с оружием. Патрик, оберегая раненую руку, шёл следом. Увидев Фреда, выносящего с кухни судки с едой, Кот кивнул в его сторону:
- Ребята, помогите ему.
Оставшись в одиночестве на веранде, наёмник курил, думая о неожиданном визите священника, журналисте и необычном поведении флика. Дверь в бар была распахнута, и Шеннон хорошо слышал, как Лангаротти расплачивается с Гомезом, как подымается в свой номер сильно подвыпивший Курт. Когда всё затихло он впервые за много дней остался в одиночестве. Мягкая свежесть, доносящегося со стороны моря ветерка и осознание удачно исполненного дела, придавали особое очарование каждой минуте этого вечера.
- С возвращением, Кейт, - сзади раздался голос Гомеза. - Я уже тогда был уверен, что ты вернёшься, и не один. С тобой можно будет поговорить?
- Извини, Жюль, не сегодня. Я слишком устал. Размести моих друзей у себя, они хорошо заплатят. Только не пытайся им втюхать свой "континентальный завтрак" - я из предупредил. Ты же знаешь, где меня искать?
- Обижаешь, Кейт. Бонифаций мне доложил о тебе и твоих парнях ещё в полдень. Может остановишься у меня?
Шеннон устало кивнул:
- Пожалуй, я завтра тоже переберусь в "Индепенденс". Только утрясу дела во дворце. Тогда и поговорим...
- Хорошо!
- Расскажи, что ты знаешь об Аграте?
- Это длинная история. Покойный Авит когда-то мне помог обустроится в Зангаро. Его единственным наследником является младший брат Габриэль. Он женат на француженке и живёт в Париже, на Авеню Клебер. Лет пять назад я был у него...
- Расскажешь?
- Да, но не сейчас. Это длинная история, а у меня полно клиентов.
В это время на лужайке перед отелем появился Барти и сделал знак рукой. Это означало всё готово к отъезду. Шеннон махнул ему в ответ. Он протянул руку Гомезу:
- Мне надо идти, Жюль!
- Мне тоже, - последовало крепкое рукопожатие. - Так до завтра?
Шеннон улыбнулся и посмотрел на часы: они показывали четверть первого:
- До сегодня.
Насвистывая "Испанский Гарлем", командир наёмников спустился на парковку и сел за руль. Автобус тихо выехал со стоянки отеля, на которой одиноко стоял новенький фольксваген с флажком ФРГ. Кот кожей чувствовал, как из окон за ним следят десятки глаз: одни - с надеждой, другие - с любопытством, а третьи - с ненавистью. Автобус быстро доехал до дворца, где их встретил Бенъярд.
- Инструкторы желают жить в отеле, - сообщил ему Шеннон. - Завтра я переберусь туда тоже. Их комнату дайте Тимоти, а в мою поселишь Барти. Кстати, тебя завтра разыщет журналист по имени Алекс. Пусть перешлёт свой репортаж через дворцовую радиостанцию. Текст перед этим покажи господину Земмлеру.
- Хорошо, полковник. Если Вы не против, Я доложу об этом доктору.
- Валяй! - Шеннон пошёл в свою комнату. Достав бутылку водки из тумбочки, он сделал один большой глоток и, скинув одежду, завалился спать. Он даже не услышал, как в его комнату вошёл Бенъард и, покачав головой, потушил лампочку и завесил его кровать москитной сеткой и закрыл ставни.
Конец первой части.
ЧАСТЬ II. ЖАРКИЙ ИЮЛЬ В ЗАНГАРО.
1. ТРИННАДЦАТОЕ.
Саймон Эндин проснулся среди ночи. Трудно было понять, который час: ему всё чудилось, что вот-вот начнётся рассвет. Наверное, потому, что в его комнату иногда пробивался через жалюзи луч маяка. Он взглянул на часы: только пять утра - уже недолго до рассвета. Может быть, ещё выпить? Саймон налил себе виски, взял что-то с подноса с давно остывшим ужином, снова прилег, заставляя себя остаться в постели еще ненадолго. Через полчаса он опять встал, подошел к окну и увидел в доме на противоположной стороне странные тени, перемещающиеся за матовым темно-желтым стеклом. Бликам света начал вторить пес, протяжный вой которого попадал в такт их движениям. Стараясь обратить на себя внимание, он выл все жалостливее и жалостливее. Казалось, пес призывает кого-то: то ли не известных ему гостей за окном, то ли живущих на верхних этажах отеля. Эндин глянул в узкий тёмный колодец, но ничего различить не смог, но знал - пёс внизу. Внезапно зазвонившие колокола заглушили скорбный вой собаки. Отхлебнув ещё виски, он пошёл в ванную. Эндин любил бриться опасной бритвой. Когда он отодвинул мочку левого уха, чтобы не порезаться, его правая рука вдруг заныла так, что какое-то время он не мог ею двинуть. Саймон, прервал бритье, посмотрелся в зеркало, рука с бритвой на весу осталась в воздухе. Мелькнула мысль: "А если коснуться горла острием?" Он встряхнул головой, облокотился левой рукой о край умывальника и опустил глаза. "Нет! Игра не закончена!" - решил он. Закончив туалет, он пошёл составлять телеграмму боссу. Борьба за Хрустальную Гору продолжалась.