— Слушайте все! — кричит де Грут, и его хриплый голос эхом разносится по ангару.
— Чувствую, хлебнем мы с ним горя, сэр, — шепчет Койл Бойцовому Петуху.
— Мы — Трекбуры![19] Вы отняли у нас машины, так знайте, кто мы и как нас зовут.
Де Грут торжественно обходит своих людей, дотрагиваясь поочередно до их голов — время от времени ему приходится вставать на цыпочки — и перечисляет имена.
— Это Ян, а это Хендрик, а это Йоханнес, а это Шон.
И далее по списку. Широкоплечего громилу, которого я приметил еще в смотровой башне, зовут Рейф. Парень не так прост, как кажется. Я чувствую в нем затаенную силу. Опасен, точно свернувшаяся перед броском змея. Не удивлюсь, если старик приходится ему отцом. Впрочем, судя по обычаям форов, старик может приходиться отцом им всем.
Когда церемония представления подходит к концу, Тил выглядит еще несчастнее, чем прежде.
— Я понял вас, сэр, — говорит Бойцовый Петух, опережая Койл, которая как раз собиралась вклиниться в монолог старика.
Речь фора не произвела на нее ни малейшего впечатления.
— Мы надеемся на взаимовыгодное сотрудничество. Нам нужна информация…
— Вот зачем вы здесь! Узнать про нашу трубку! — де Грут вопит изо всех сил, хотя никто не пытается его перекричать.
Он сжимает зубы, расправляет плечи и выпячивает челюсть.
— Трекбуры защищают то, что принадлежит им по праву.
В отличие от Тил старик пытается говорить на чистом английском. Его проще понять, чем маскианку.
Бойцовый Петух подходит к фору.
— Вы хотели убить нас. А теперь удивляетесь, что мы недостаточно любезны с вами?
— И близко не было! — протестует де Грут, хоть и заметно тише. — Но мы не станем делиться своим добром!
— Пусть так, — примирительно говорит Бойцовый Петух. — Капитан Койл считает, что у вас есть важные сведения… которые помогут нам преодолеть разногласия. Нам придется довериться друг другу… по крайней мере, пока.
Де Грут фыркает.
— Трубка — наша! Мы тут хозяева! Мы и латали, и приглядывали, и осушали. Ждали, когда можно вернуться и опять добывать металлы. И жить! Но мы не кричали про место на каждом углу, не хотели чужих ушей. Кто узнал — того вон! В пустыню!
— Вас можно понять, — соглашается Бойцовый Петух.
Старик фор поворачивается к Тил. Его лицо искажается от злости, губы кривятся, будто он собирается плюнуть.
— Ты шлюха! — бросает фор в ее сторону, потом поворачивается к остальным и вопрошает:
— Вы видите эту шлюху?
Забывшись, старик начинает наступать на нас и останавливается, только когда Бойцовый Петух и сестры как бы невзначай дотрагиваются до своих пистолетов. Кивает, делает шаг назад.
— Она предала свой лагерь, теперь и нас предает. Никто не должен быть здесь! Тут наше спасение, наша надежда. Мы поехали за ней — остановить предательство.
Старик воздевает руки в темноту. Потом его запал иссякает, и он кивает Рейфу. Здоровяк выходит вперед.
— Мы приехали от плохих новостей. Питер Ретиф Крааль и Свеллендам разрушены. Пришельцы-издалека никогда нас не трогали, но теперь наши легерплатце не отвечают. И лагерь этой женщины — тоже. Наверное, все убиты льдом и камнями.
— То есть комета упала на ваше поселение? — переспрашивает Бойцовый Петух.
— Мы все потеряли. Все, — подтверждает Рейф.
Намеренно бьет на жалость. Шон и Андрес, оба юные и светловолосые, жмутся друг к другу. Андрес дрожит.
— Мы так думаем, — уточняет де Грут, буравя юношей глазами. — Тот же район. Рации не отвечают. Ударная волна чуть не смела наши машины. Братья захотели посмотреть, но я не слабак, мы поехали дальше. Легер на месте — хорошо. А если нет… Но другие, они несогласные. Взяли машину и уехали.
— Получается, фермерская женушка спасла вас, — произносит Койл.
— Шлюхе повезло. Уехала как раз вовремя, — де Грут повышает голос и для пущего эффекта воздевает к нам руки. — А почему? Потому что знала. Она заодно с пришельцами-издалека.
Тил застывает на месте, бледнеет и меняется в лице.
— Ложь, — выдавливает она.
Рейф между тем продолжает свою речь:
— Как сказал фадер, что ушло, то не вернешь. Теперь надо заново решить, кто друг, а кто враг. Иначе — конец. Будем все доод.
Как я понимаю, «доод» означает «мертвые».
— Слушайте все! — снова воодушевляется де Грут.
Похоже, он умышленно то сбрасывает, то набирает обороты. Старик держит связанные запястья перед собой, опускает голову и окидывает нас тяжелым взглядом исподлобья.
— Трубка — наша надежда, но только если починим ее. Если восстановим. Шлюха может помочь — рассказать что да как. Сэкономит нам время.
Пленники разом подаются вперед, словно забыв, что они в наручниках. Дай им волю — приступили бы к работе прямо сейчас. Бойцовый Петух начеку — подает нам знак, и мы преграждаем форам дорогу.
— Вы здесь не командуете, сэр, — доверительно сообщает полковник де Груту.
— Какого черта?! Это наша трубка! — вопит фор по имени Шон.
Раздаются крики одобрения, но де Грут взмахивает рукой точно заправский дирижер, и форы тут же стихают. Могу поспорить, Рейф только и ждет удобного момента, чтобы отколоть какой-нибудь номер. Мы с Теком, не сговариваясь, берем юношу в тиски, я справа, он слева. Не думаю, что у парня есть шансы против нас, хоть он и здоровенный. Но кто знает, может, гордость форов велит им умереть, сражаясь? В каждом человеке дремлет звериное начало. В армии ты быстро понимаешь это. Колонисты наверняка не исключение.
— Вы знаете нашу историю? Что значит для нас эта трубка? Кто мы, через что прошли? Как страдаем сейчас?
— Вы же сами хотели, чтобы земляне оставили вас в покое. А теперь недовольны? — спрашивает Бойцовый Петух.
— Мы живем в страхе, что солдаты все отберут, а она приводит вас прямиком сюда!
Де Грут тычет в сторону Тил узловатым пальцем. Девушка отвечает ему гневным взглядом. Форы связаны, она — нет. Немаловажный момент.
— Твою ж мать, Венн, куда мы попали? — спрашивает полковник. — Что это за место?
— Мы можем объяснить, — встревает де Грут.
Бойцовый Петух смотрит на старика, переводит глаза на меня.
— Что тебе удалось узнать?
— Не так много, как хотелось бы, сэр. Отец этой женщины посоветовал ей спрятаться здесь, в шахте, — она же штольня, она же трубка, — если в ее родном лагере начнутся проблемы. А они, судя по всему, начались.
Бойцовый Петух поворачивается к Тил.
— Что стряслось?
— Долго сказ’вать.
Девушка не отрывает глаз от форов и нервно сглатывает комок в горле. Бойцовый Петух переводит взгляд на меня.
— Венн, что за хрень тут творится?
— Они пережили много бед. Кое-как освоились тут, разбили лагеря — поселки, города, как ни назови, — но сомневаюсь, чтобы их население росло.
— Тяжкие времена, — подхватывает де Грут, — для форов особенно!
— Вы все присвоить х’тите! — срывается Тил. — Грабите, уб’ваете, кр’дете!
Беседа пошла явно не в то русло, но Бойцовый Петух помалкивает — вдруг проскочит что-нибудь важное? Вместе с тем полковник красноречиво поглядывает на меня — дает понять, что если разговор скатится до обычной перебранки, он живо прикроет лавочку.
Я не вмешиваюсь.
— В ее лагере нам рассказали, что шлюха разругалась с ними и убежала, и направляется теперь к нашей трубке.
Тил опускает глаза.
— Н’правда, — бормочет она.
— Ее фадер, он был инженером. Потом бросил трекбуров, ушел. Переметнулся в Зеленый лагерь, — объясняет Рейф.
— Сбился с пути, — сурово добавляет де Грут.
— Вы ж’ну его убили! — идет в наступление Тил.
— Жену из Зеленого лагеря он тоже потерял, — парирует старик. — Да у него постоянно умирают жены!
— Кто еще знает про это место? — вмешивается Бойцовый Петух.
— Только форы и З’леный лагерь, — дерзко отвечает Тил. — Форы всех алжирцев переуб’вали.
— Вовсе нет! — протестует де Грут.
Он хочет добавить что-то еще, но осекается, глядя на окружающие его смуглые лица. Кадык старика судорожно дергается. Де Грут с силой сжимает челюсти.
— Отец ник’му не сказ’вал, только мне. А потом Элли Пекуа моего н’реченного пр’своила.
Старая песня. Тил хочет выговориться, выплеснуть обиду.
— Без мужа я обуза!
— А вот форы ценят женщин, — фыркает де Грут.
— Только белых, — замечает Тил.
Видя, как сестры неприязненно косятся на поселенцев, Рейф толкает отца в бок. Старик оглядывается и чуть ослабляет напор, но сохраняет оскорбленный вид.
— Они были дураками, но мы — иное дело. Мы партнеры, — заключает он, яростно сопя.
Бойцовый Петух слушает этот разговор с серьезной и сочувствующей миной.
— Отец рассказал тебе, как ориентироваться в пещере? Где еда, ресурсы?
Тил кивает. Глаза сухие, слезы давно выплаканы.
— Ты не собиралась никого сюда приводить.
— Нет. Но не приди я на помощь, вы п’гибли бы, — говорит девушка, и ее глаза светятся как лампы в темноте.
Бойцовый Петух поворачивается к капитану Койл. Ее лицо не выражает никаких эмоций, кроме легкой тени недовольства. Полковник переводит взгляд на де Грута — как отреагирует он? Я вижу, как хмурится Рейф: знает, что отец не выдержит, не смолчит.
— Мы живем тут! — восклицает старик. — Кормим своих людей. Скитаемся, строим дома, бежим от сражений, и все равно теряем людей и землю! Из-за вас! Ваша война разрушила наш легер! — он яростно буравит нас взглядом. — Мы ждали годами, пока вода спадет. И мы вернемся, отстроим трубку, будем растить урожай, добывать металлы.
— И сульфиды, — чуть слышно шепчу я полковнику. — Они засыпали в шахты оксифор.
Бойцовый Петух хмурится — биология для него темный лес. Я перехожу к более важному:
— Внизу достаточно воды, чтобы запустить старый генератор. Кроме того, тут есть принтер и «чернила» — металлические и керамические порошки. Лекарства, еда.