е в газету и так оплатил, медным грошом, свой моральный долг — ради мимолетного ощущения причастности исканиям Граймса перед лицом массовых убийств и юности, преданной забвению, ощущения приятного, как от горячего полотенца в парикмахерской.
Он следовал за неуверенно шагавшим Данскином, и тут его поразила мысль, что он расплачивается за ту свою статью. Предположение о подобном возмездии утешило и ужаснуло его.
«Человек должен столь же безропотно принимать свою неизбежную смерть, как и рождение». Он мысленно повторял эти слова, пока не перестал воспринимать их смысл. С неожиданным маниакальным возбуждением он спрашивал себя, не испытывает ли жертва, загипнотизированная взглядом хищника, некое глубинное безмолвное озарение за миг до смертельного удара. Он двигался как лунатик, почти не ощущая страха, взывая к памяти Граймса.
Вскоре они вошли в хвойный лес и склон стал более отлогим. Данскин объявил передышку и вслед за мексиканцем тяжело сделал еще несколько шагов, чтобы занять место повыше. Зло глядя на Конверса, он размахивал своим тридцать восьмым калибром, ради забавы наставляя пистолет на него.
— Надень-ка на него кандалы.
Мексиканец ничуть не удивился, увидев у него оружие.
— Браслеты, что ль? — спросил Смитти. — Я оставил их внизу.
Данскин выразительно пожал плечами и скорбно улыбнулся.
— Ну да, зачем нам думать. Какого черта, тра-ля-ля. Ну конечно, мы такие бесшабашные. Нам все нипочем.
— Ну ладно, — сказал Смитти. — Извини.
— Продолжай в том же духе. Увидишь, что из этого выйдет.
Смитти надул губы.
— Знаешь, — секунду спустя сказал он, — думаю, может, ты и прав. Насчет того, чтобы послать его подальше.
Уже скоро, подумал Конверс; он чувствовал себя как ныряльщик, погружающийся в манящую глубину. Он был рад тому, что жив.
Данскин угрюмо уставился на свои башмаки.
— Далеко еще, señor? Далеко до дома?
Мексиканец показал на гребень горы прямо у них над головой.
— Что, прямо там?
— Еще миля, — ответил мексиканец.
— Сколько там людей?
Мексиканец сморщил губы и поднял ладони, показывая, что не знает.
Данскин взял пистолет обеими руками и наставил ему в лицо.
— Извини. У меня нет времени шутки шутить. Отвечай на вопрос.
— Всегда по-разному, — сказал мексиканец. — Может, не так много.
— Они вооружены?
— Думаю, не все.
— Хикс помешан на оружии, — подал голос Смитти. — У него наверняка есть.
— Тебе это нравится? — спросил Данскин. — Мне — нет.
Смитти помотал головой — ему это, мол, тоже не нравится.
Данскин встал и посмотрел вверх:
— Я не собираюсь идти туда с тобой вдвоем. Пусть хотя бы этот здоровый ублюдок тоже подтянется. — Он махнул пистолетом, показывая, что передышка кончилась. — Поднимаемся, посмотрим, что там и как.
Конверс и мексиканец шли впереди. На вершине они наткнулись на изгородь из колючей проволоки, в которой была железная калитка. Они прошли в калитку и зашагали по пожухлому лугу. Преодолев подъем, увидели остроконечную скалу, смутно выступающую над лесом, который начинался за лугом. Смитти приставил к глазам бинокль и неопределенно пожал плечами.
Они вдвоем пересекли луг и остановились на опушке. Данскин достал рацию.
— Вызывает Макс-один! — заговорил он в микрофон. — Вызывает Макс-один. Прием.
Ему ответил еле слышный голос, похожий на Оборотня Джека[89] и совершенно неразборчивый.
— Может, попробовать зайти снизу? — предложил Смитти.
Данскин загнал антенну обратно в коробочку рации.
— Небось купил эту игрушку на Таймс-Сквер. Если бы пользовался профессиональной аппаратурой, она бы для разнообразия иногда работала. — Он повернулся к мексиканцу и изобразил бодрое настроение. — Так где дом, señor?
Мексиканец движением подбородка показал на лес. Ноги у него дрожали. Данскин посмотрел на него с подозрением, взял у Смитти бинокль и обследовал округу.
— Нас видно оттуда?
— Дом внизу, — сказал мексиканец. — Мы теперь идем вниз.
Они последовали за ним в лес; Смитти нес карабин, положив ствол на левую руку, пистолет Данскина смотрел в землю.
У поворота тропы Смитти застыл на месте и пригнулся. Данскин последовал его примеру.
— Там какая-то штуковина на дереве. Смотри.
— Это зеркальце, — сказал Конверс.
Он подошел к дереву и поднял голову. Следующее дерево было украшено венком из цветов, на третьем висели черные четки.
— Вон еще одно, — сказал Данскин.
Он и Смитти выпрямились. Мексиканец застыл как вкопанный. Конверс заметил, как он нервно сглотнул.
— Для чего все это барахло на деревьях? — удивился Смитти.
— Украшение, — ответил мексиканец.
Данскин стоял под деревом, на котором был укреплен маленький динамик; провода от него спускались по стволу и исчезали в глубине леса.
— Господи милосердный! — проговорил он.
Смитти с опаской посмотрел на динамик:
— Думаешь, они могут видеть нас через эти штуки? Или слышать?
— Не будь идиотом, — фыркнул Данскин.
Они осторожно двинулись дальше под украшениями на деревьях; длинные провода от динамиков тянулись вдоль тропинки, ползли по торчащим голым камням, между которыми она вилась. Проходя в тени нависшей скалы, Конверс увидел, как мексиканец, сделав глубокий вдох, рванулся в кусты впереди. Данскин поднял пистолет, потом оттолкнул Конверса и бросился за исчезнувшим мексиканцем. Кусты затрещали под его яростным натиском.
Сыпля проклятиями, Смитти вскинул карабин и пытался что-нибудь разглядеть в густых зарослях. Через мгновенье они увидели мексиканца, перебегавшего голый участок скалы. Он мчался, смешно вскидывая колени и яростно работая локтями. Смитти выстрелил, оглушив их обоих. Пуля звонко ударилась о камень. Человек исчез.
— Здесь ниже есть тропа! — крикнул им Данскин. — Он убежал по ней.
Они спустились к Данскину и увидели, что там действительно проходит другая тропка, совсем узкая и заросшая мелким кустарником.
— Как ты сумел не попасть в него? — спросил Данскин.
— Не представляю, — уныло ответил Смитти. — Сначала я не хотел шуметь, а потом его не было видно.
— Черт с ним! — махнул рукой Данскин. — Я знал, что он хочет смыться. Но не думал, что решится.
— Может, он и не побежал к ним, — сказал Смитти. — Он бежал не вдоль проводов. Они идут в другую сторону.
— Давай посмотрим, куда он направился, — сказал Данскин. — Обратный путь мы знаем, так что не заблудимся.
Кусты стали намного гуще, и было трудно видеть, что находится впереди. Смитти шел первым, пробиваясь сквозь ветви, тесно смыкавшиеся над тропинкой. На ближайшем повороте он полез сквозь заросли плечом вперед, защищая глаза рукой, и внезапно исчез из виду. Послышался его испуганный крик.
Они неожиданно оказались на краю скального выступа. Смитти катился вниз по травянистому склону прямо у них под ногами; склон заканчивался обрывом в глубокое ущелье. На другой стороне ущелья, в пятистах футах прямо перед ними, стояло каменное строение, похожее на церковь. Возле него — загон, где паслась лошадь.
Смитти затормозил в пяти футах от края. Он встал на четвереньки, с белым лицом глядя вниз, в пустоту.
— Господи боже! — охнул он. — Ты видел? Ты видел?
— Да, — ответил Данскин.
Он подтолкнул Конверса, чтобы тот спускался, и полез следом.
Они были на краю горы. Ущелье тянулось в обе стороны насколько хватало глаз.
— И куда он, блин, делся? — сказал Смитти. — Здесь нет никакой тропы.
Несколько минут они разыскивали тропинку, которой мог воспользоваться мексиканец, но ничего не обнаружили, кроме крутого обрыва.
— Так-так, — проговорил Данскин, глядя на каменное строение напротив. — Давайте выбираться отсюда, пока нас не подстрелили.
Они вскарабкались обратно и залегли в кустах, глядя на противоположную сторону.
— Поимели нас, — сказал Смитти. — Отсюда мы ничего не можем сделать.
— А ты что думаешь об этом? — спросил Данскин Конверса.
— Не знаю, что и сказать, — ответил Конверс.
Данскин улыбнулся ему:
— Похоже, что ты нам не понадобишься, друг. Похоже, игра закончена.
— Надеюсь, что нет, — сказал Конверс.
— Вызови начальство, — предложил Смитти. — Вдруг услышит.
Данскин поставил перед собой рацию и выдвинул антенну.
— Вызывает Макс-один, вызывает Макс-один. Прием.
— Алло, Макс-один, — ответил голос Антейла. — Ты знаешь, что я вижу тебя?
— О черт! — поразился Смитти.
— Нам нужна помощь, если у тебя сыщется свободная минутка, — сказал Данскин.
— Становится поздно, — отозвался Антейл. — Как вы, черт побери, туда взобрались?
— Следуешь по дороге, потом карабкаешься по тропе.
— Кончаю связь, — сказал Антейл. — Сделаем для вас что сможем.
Данскин задвинул антенну и лег на спину.
— Затерянные в космосе[90], — проговорил он.
Мардж легла рядом с Хиксом на полу между матрасами и вещмешком. Когда она проснулась, было еще светло. Кейджелл играл со своей лошадью на лугу за теплой заводью; она посидела на берегу, глядя на него. Потом пошла в лес на краю луга и побродила там, разглядывая украшения на деревьях.
Возвращаясь назад, она чувствовала, что уходящее вдаль бескрайнее пространство начинает действовать на нее гнетуще. Пространство было некомфортно, время — пусто и без малейшего обещания покоя; она находилась в точке их пересечения, и там было крайне неуютно. Это был предел, край света.
Она вернулась в комнату, промыла шприц спиртом и сварила дозу в покрытой пятнами серебряной столовой ложке, желая провалиться в забвение. Уколовшись, она чуть не рухнула в обморок; она вышла наружу, и возле душа ее вывернуло.
Когда стало лучше, она пошла прилечь в главную комнату. Дитер сидел за рабочим столиком и возился с проводами. Возле него стояла мексиканская керамическая миска с гроздьями крохотных серых грибов, покрытых кое-где странными крапинками химически-синего цвета.