Мэй закидывала в котомку все, что могло пригодиться: звездосвет, одеяло, компас, щетку для волос (Тыквер настоял). Однако при виде одеяла Тыквер, смущенно помявшись с ноги на ногу, все-таки напомнил:
— Призраки ведь не мерзнут…
Мэй удивленно посмотрела на одеяло:
— Точно. — Она вытащила его из котомки и набросила на плечи Тыквера. — Нужно придумать, куда мы поведем захваченный корабль. Чтобы можно было пристать к берегу.
— Ты собираешься захватить корабль? — Тыквер, и так бледный, как привидение, побледнел еще сильнее. — Мамочки…
— А что остается?
Тыквер задумался.
— Ну, есть Портоград. Легенда всех легенд о призраках. Говорят, Кливил до него еще не добрался, боится зубы обломать — за своих знаменитостей мы горой. Там ведь все звезды. Это как Голливуд загробного мира. Но там опасно. Он слишком близко к… — Тыквер не договорил.
Мэй догадалась сама: слишком близко к Равнине Отчаяния и тому, что лежит за ней.
Девочка кивнула, собирая длинные волосы в тугой пучок на затылке:
— Надо будет подумать. Встречаемся здесь через пять минут.
Добежав до телепаграфной будки, она закрылась внутри. Над головой в воздухе тут же возникло изображение конверта. Мэй зажмурилась и стала сосредоточенно думать о том, что отправляет послание Хозяйке Северной фермы. Еще через секунду над головой возник листок бумаги, дожидаясь текста.
«Отчаянно нуждаемся в помощи. Точка. Пожалуйста, отыщите нас. Точка. Пташка Мэй». Девочка подняла голову. На листке виднелись те самые слова, которые она только что проговорила про себя. Скрестив пальцы на удачу, Мэй открыла дверь будки. Послание растворилось в воздухе. Только бы оно дошло до адресата!
Тыквер сидел у бассейна и сюсюкал с лорелеей.
— Милааашка, — вытягивая губы трубочкой, мурлыкал он. — Ты такая милаааашка. — Он посмотрел на Мэй: — Надеюсь, она не затем согласилась, чтобы заманить нас в морскую пучину?
Рядом с бассейном дожидался разноцветный старый фургон, разрисованный рекламой «Бездны скорби». В кабине уже устроился собранный в дорогу Пессимист, а за его спиной громоздилось огромное деревянное корыто. Тыквер нацепил на кота авиационные очки — скорее для красоты, чем для удобства, — но Пессимист, ничуть не смущаясь своего бравого вида, бодро вылизывал себя.
Дело было за малым: добраться до Мертвого моря. И надеяться, что план Мэй сработает.
ОСТАНКИ! ЗАСТЕНКИ! ДРОЖЬ В КОЛЕНКАХ! ХРУСТЯЩИЕ ГРЕНКИ! ЖДЕМ ВАС В «БЕЗДНЕ СКОРБИ»!
Покачиваясь, фургон медленно полз по барханам.
— Выключить никак нельзя? — прокричала Мэй Тыкверу.
— Что? — крикнул он в ответ, приставив ладонь к уху.
Мэй озабоченно глянула на небо. Включившийся в фургоне громкоговоритель не затыкался ни на секунду. Мало им было, что весь кузов обвешан двигающимися мумиями, а на капоте вращается череп, мигая фиолетовыми лампочками в глазницах. Мэй не сомневалась, что вампиры не заставят себя долго ждать.
Она оглянулась на лорелею, которая с загадочной улыбкой восседала в своем корыте. Не зря Тыквер назвал ее Моной Лизой.
На южном горизонте мелькал только Призрачный город — маленький и далекий, он, словно в прежние времена, упрямо тянулся ввысь своими шпилями, даже поблекнув и помрачнев под этим хмурым свинцовым небом.
У Мэй отлегло от сердца, только когда они наконец выехали на бескрайнее, раскинувшееся до самого горизонта, насколько хватал глаз, побережье Мертвого моря. Однако стоило выбраться из фургона, как страх перед вампирами сменился страхом перед маслянисто-черными водами. Пустота и тишина, ни корабля, ни намека на противоположный берег, сплошная коварная гладь.
Плеснув хвостом, лорелея нырнула в прибой.
Огромная оранжевая надувная лодка с тыкверским изображением рассекала волны, словно нож, впереди с бешеной скоростью мчалась лорелея, за кормой тянулся пенный шлейф. Берег окончательно скрылся из виду где-то час назад, и теперь вокруг колыхалась только маслянистая чернота.
Мэй начала опасаться, что шансы отыскать корабль с друзьями в этом безбрежном океане отчаянно стремятся к нулю. И вдруг впереди мелькнула крошечная точка. Мэй решила, что ей померещилось, но, оглянувшись на Тыквера, поняла, что он тоже ее заметил. Призрак нервно грыз ногти.
— Оно, да? — спросил Тыквер.
Мэй вытащила из колчана за спиной стрелу, готовясь натянуть тетиву в любой момент:
— Может быть. Посади Пессимиста к себе в котомку и закрепи получше.
Точка приближалась и росла. Теперь стало видно, что это действительно корабль. Не факт, правда, что именно тот. Большой черный галеон шел под всеми парусами — белыми и потрепанными.
Оглянувшись на пассажиров, лорелея прибавила скорость. Лодка скакнула вперед и понеслась, стремительно набирая ход. Мэй натянула тетиву, прицеливаясь. В ушах свистел ветер. Уже можно было различить гулей, снующих по палубе. И название корабля на корме — «Геспер». И тут Мэй ахнула. Среди всей этой маслянистой черноты и серой хмари на носу корабля блеснул крошечный огонек — будто лампочка. Светящаяся фигурка.
Люциус!
Стоявший на правом борту гуль вытянул руку, показывая на лодку. Рядом с ним заметались еще двое. Мэй натянула тетиву до отказа, и тут один из гулей схватил Люциуса за шиворот. Стрела со свистом пронзила воздух.
Есть! Наконечник стрелы воткнулся в грудь гуля, мгновенно обратив его в камень. Гуль повалился навзничь, увлекая Люциуса за собой.
Времени на раздумья не осталось, перед лодкой вырос борт корабля. Едва Мэй с Тыквером успели схватиться за свисающие с нижней палубы канаты, как лодка врезалась в толстую обшивку. Изо всех сил перебирая руками и ногами, друзья вскарабкались наверх и перевалились через леер на палубу. К ним тут же, громко топоча, кинулись двое гулей. Тыквер завизжал. Пессимист выскочил из котомки и затанцевал вокруг, изгибаясь, словно резиновая лента. Мэй прицелилась в ближайшего гуля и через миг тот уже каменел. Второй, подобравшись поближе, уже хотел сцапать Мэй, но Пессимист прыгнул ему на голову, и, пока тот с воплями крутился на месте, пытаясь отцепить кота, Мэй успела пустить стрелу. Окаменевший гуль повалился за борт, а кот изящным прыжком перескочил на леер.
На шум по трапу прибежала встревоженная девушка в белом платье — и изумленно всплеснула руками.
— Беатрис, осторожно! — Мэй пристрелила гуля за ее спиной.
Следом показался высокий военный с усами.
— Мамма мия! — воскликнул он.
Под их ошеломленными взглядами Мэй обратила в камень еще трех гулей. К ее собственному изумлению, все стрелы до единой били без промаха.
Тыквер с визгом носился туда-сюда по палубе, бестолково молотя своими длинными руками. Два гуля подступали к нему с разных сторон. Выхватив из колчана сразу две стрелы, Мэй разделила их пальцами, целясь одновременно в двоих, и спустила тетиву. Гули разом рухнули.
Беа и Фабио, не тратя время на разговоры, забегали по палубе в поисках подходящего оружия, а Мэй помчалась туда, где видела Люциуса. Из-под валяющегося на боку окаменевшего гуля ей махала бледная светящаяся рука.
— Люциус!
Рука отчаянно трепыхалась. Только теперь Мэй разглядела, что окаменевший гуль по-прежнему цепко держит мальчика за шиворот.
— Ия идавио! — просипел Люциус.
Мэй, пыхтя, попыталась отодвинуть гуля, но каменный идол не шевельнулся.
— Гблыбглб!
Мэй обернулась, для верности поставив ногу на окаменевшего гуля. К ней подступали еще трое.
Когда первый упал, сраженный стрелой, остальные двое остановились, посмотрели на Мэй, потом друг на друга — и с воем попрыгали за борт. Мэй стояла, держа наготове следующую стрелу.
Наступило затишье. Рядом с Мэй выросли Беа и Фабио, сжимая в руках, словно бейсбольные биты, обломки длинных досок и настороженно озираясь.
Мэй свирепо шарила глазами по сторонам, зачесывая обратно в пучок выбившиеся длинные пряди. Сверху, с «вороньего гнезда» на мачте, мяукнул Пессимист, сообщая, что опасность миновала.
— Тыквер! — встревоженно позвала Мэй.
— Здесь! — отрапортовал призрак, вылезая из стоящего рядом бочонка.
— Там еще кто-то остался? — спросила Мэй у Фабио.
Капитан проворно сбежал вниз по трапу и через секунду появился снова, отрицательно мотая головой.
Беатрис смотрела на Мэй, не веря своим глазам. Сама она ничуть не изменилась за время разлуки — все то же длинное белое платье с голубым кушаком, все та же аристократическая викторианская призрачная бледность. Она нерешительно подплыла к подруге.
— Это… это правда ты? Ты так… вытянулась…
Мэй кивнула:
— Это я.
Тонкие пальцы Беа взметнулись к губам, в глазах заблестели слезы счастья. Она кинулась Мэй на шею. И тут же обеих сгреб в свои мощные объятия Фабио:
— Мэй прийти нас спасать! Я знать, что ты будешь приходить!
Не выпуская девочек, он притянул в общую охапку и Тыквера.
Мэй почувствовала, как захлестывает сердце теплая волна. Наконец она здесь. Среди друзей. Среди тех, кто знает, что ее путешествие в страну призраков — не выдумки. Кто верит в нее саму. Понимает ее. За годы в Болотных Дебрях она уже забыла, как это.
— Но Мэй… — Беатрис вдруг отпрянула. — Ты почему-то холодная…
— Ыыыххх!
Все вспомнили про Люциуса. Он распластался на боку, припечатанный щекой к палубе. Мэй опустилась рядом с ним на колени, разглядывая зажавшую его каменную руку.
— Даже не представляю, как тебя вытащить…
— Разбить камень каратистским ударом? — предложил Тыквер.
— Мью, — поддержал возникший рядом Пессимист, который тут же очутился в жарких объятиях Фабио.
— Так мы ему шею сломаем, — возразила Беатрис.
— Шея — большое дело, — отмахнулся Фабио. — Повязает галстук — будет красавец.
Люциус сдавленно простонал. Судя по налившемуся краской лицу, ему было совсем худо.
Мэй в задумчивости закусила губу. Заметив неподалеку ведро, она кинулась к нему, прихватив по дороге веревку. Под озадаченными взглядами друзей Мэй погрузила ведро в волны — осторожно-осторожно — и вытащила полное почти до краев. Прикусив язык, она бережно, словно бомбу, опустила ведро на палубу.