Путники выехали из долины с восточной стороны. Они двигались по самым пологим склонам заснеженных гор, потихоньку забираясь все выше. Мэй и Пессимист жались друг к другу, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
На вершине друзья остановились. С одной стороны лежали зеленые леса Фермы. С другой — вековечные сумерки страны Навсегда. В небе мерцали звезды. Мэй обернулась, отыскивая глазами дерево Хозяйки. Она махнула рукой на прощание, хотя не знала, видят ее оттуда или нет.
Друзья решили сделать привал. Пессимист, очарованный новеньким саваном, гонялся за прозрачным хвостом, проскальзывал между ног Мэй и не переставал кувыркаться на радостях. Тыквер, Беатрис и Фабио почти не разговаривали и мрачно взирали друг на друга. Мэй ни о чем их не спрашивала. Она и так знала, о чем все думают — о Южном местечке.
На следующее утро, как только Мэй и Пессимист проснулись, отряд отправился в путь. Даже на восточной стороне гор повсюду лежали кости древних великанов. На границе перевала путешественники остановились.
— Пустынное плато, — сказала Беатрис, глядя на безжизненную равнину, где не было ровным счетом ничего, кроме гигантских костей на самом краю. — На целые мили кругом — сплошные пустоши. Если не считать Хламовых гор. Там свалка.
Фабио гордо поднял компас. Подарок Хозяйки убедил капитана, что он — признанный штурман и командир отряда.
Мэй, наоборот, расстроилась. Ее тревожило смутное предчувствие. Что-то здесь было не так.
— Идем! — Фабио спешился.
Остальные последовали его примеру. Один Тыквер по-прежнему сидел верхом. Он лег, крепко обнял коня за шею и жалобно посмотрел на Мэй, выпятив губу.
— Тыквер, придется их отпустить, — сказала та и похлопала призрака по плечу.
Тыквер повернулся к ней своим соломенно-желтым затылком:
— Нет.
— Тыквер, — сказала Мэй построже. — Слезай немедленно.
— Нет!
Мэй посмотрела на Беа и капитана Фабио. Те беспомощно развели руками.
— Тыквер, если ты слезешь, капитан Фабио даст тебе подержать компас. — Мэй бросила умоляющий взгляд на Фабио. Тот прижал компас к груди, но потом взглянул на призрака и смягчился.
— Таковой блестящий, Тыквер, — сладким голосом пропел капитан.
Громко шмыгая носом, Тыквер медленно сполз на землю со спины Супер-Пупер-Тыквера. Длинная тощая рука потянулась за компасом.
Отпустив лошадей, друзья зашагали вперед. Вскоре они дошли до последних останков — два огромных скелета лежали на земле, вытянув друг к другу руки.
Тыквер пролетел между огромными пальцами.
— Страшно тут. — Он хмуро посмотрел на Мэй. — А нам и правда нужно идти в Фокус-Покус?
— Тсс! — зашипели все. — Усик сказал, чтобы мы помалкивали про Фокус-Покус.
Тыквер завертел головой по сторонам:
— Но тут нет никого.
И в этот самый миг из-за великаньей кости выглянуло что-то маленькое и черное. Друзья замерли.
— Кот? — прошептал Фабио.
— Мью, — обиделся Пессимист.
При ближайшем рассмотрении пятнышко оказалось гоблином, но только дружелюбным. Он широко улыбался друзьям, скаля острые, как бритвы, зубки. Сунув руку в карман габардиновой юбки, гоблин вытащил пачку «Омерзительной резинки» и протянул ее путешественникам. Все, кроме Тыквера, попятились.
— Ой! — Призрак не сводил с резинки взгляда.
Отказаться было выше его сил. У жвачки был такой блестящий фантик! Тыквер посмотрел на Мэй. Девочка яростно замотала головой. Призрак покусал ноготь и покосился на гоблина:
— Я, пожалуй, не откажусь. — Он присел на корточки и взял угощение. — Спасибо!
Тыквер дружески улыбнулся гоблину, а тот в ответ улыбнулся еще шире. Призрак развернул фантик и сунул резинку в рот. Работая челюстями, он блаженно вздохнул и посмотрел на остальных, как будто хотел сказать: «Вот видите?»
И тут улыбка гоблина стала еще шире, он разинул пасть и чуть не вцепился Тыкверу в руку.
— Арррххххххххххх!
Будто по сигналу из-за костей выпрыгнула целая орава гоблинов. Все они бросились на Тыквера.
— Арррххх!
Рот призрака превратился в огромное кривое «О». Тыквер с воплем бросился прочь. Он никак не мог стряхнуть гоблинов. Они висели на шее и на рубахе, а один и вовсе схватил его за клок на макушке и дергал волосы, точно поводья.
Тыквер зигзагом продвигался к остальным, размахивая руками и визжа как сумасшедший:
— Помогите! Помогииите!
Он налетел на Фабио, и капитан растянулся на земле.
Несколько гоблинов, точно блохи, перескочили ему на колени, а еще трое прыгнули прямо на плечи и вцепились в медали, пытаясь их сорвать.
— Помогите! — вскрикнула Беатрис.
Гоблины повисли у нее на платье и развязали кушак.
Одной рукой девочка отмахивалась от них, а другой шарила в сумке. Она выхватила толстую, пыльную книгу о темных духах и стала отбиваться ею от гоблинов. Мэй хотела броситься на помощь подруге, но между ними встал Тыквер. Три гоблина висели у него на ногах и пытались связать их веревкой. Еще двое спрыгнули с плеч призрака и рванулись к Мэй. Пессимист, шипя, выскочил вперед и обнажил когти.
И вдруг девочка вспомнила о луке и сняла его с плеча. Стрелы со стуком посыпались из колчана на землю. Мэй присела, схватила одну и натянула тетиву. Руки тряслись, будто ее било током. Сначала Мэй прицелилась в гоблина, который висел на платье Беатрис. Потом в того, кто вцепился в волосы Тыквера. Туда-сюда, туда-сюда. Наконец она выбрала мишень и, затаив дыхание, выстрелила. Стрела взлетела, миг повисела в воздухе и медленно, как перышко, упала на землю.
— Мадонна! — взвыл Фабио. Он лежал на спине и размахивал кинжалом, отгоняя двух гоблинов. Те уже обмотали его ноги веревкой и завязали ее миленьким бантиком. — Эти стрелы из чего? Из спагетти?
Беатрис уже сбили с ног. Теперь она сидела на земле, пятясь назад, и торопливо листала книгу, то и дело применяя ее вместо оружия.
— Гоблины, гоблины, — бормотала девочка, шелестя страницами.
Мэй сглотнула, собралась с духом и выстрелила еще раз. Стрела медленно проплыла по воздуху и снова опустилась на землю.
Мэй беспомощно посмотрела на бесполезную стрелу и на кавардак, царивший вокруг.
— Мэй, сделай что-нибудь! — крикнул Тыквер, пролетая мимо.
Обороняясь, кот отступил почти к самым лодыжкам девочки.
Мэй думала изо всех сил. Почему-то ей вспомнился Джон Бом-Кливер.
Беатрис каталась в пыли с гоблином на шее. Фабио стенал, а парочка страшилищ таскала его за усы. Тыквер взобрался на верхушку гигантского черепа.
И вдруг Мэй поняла, почему вспомнила про Джона. Однажды он говорил ей кое-что о привычках гоблинов. Она помедлила и кашлянула, прочищая горло.
— Ууу любвииии, как у пташки, крылья… — пропела она и замолчала, покусывая ноготь.
Фабио позабыл, что гоблины связывают его по рукам и ногам. Капитан уставился на Мэй, и его рот под взъерошенными усами превратился в длинный овал.
Гоблины тоже замерли. Они с интересом посмотрели на Мэй, но все же поморщились.
Мэй продолжала пищать, отчаянно фальшивя.
Гоблины тряхнули головами и принялись за старое. Один из них проскочил мимо Пессимиста и схватил Мэй за ногу.
— Но крыльев ей нам не связааать…
Все замерли. На этот раз взгляды были прикованы к Тыкверу. Он стоял на черепе и неуверенно смотрел на Мэй. Она закивала, и призрак продолжил.
Гоблины мечтательно ахнули. И даже Пессимист тихонько вздохнул. Гоблины отпустили руки призрака и уселись рядышком, восхищенно глазея на него.
Тыквер встретился глазами с Мэй. Она улыбнулась, и его улыбка стала еще шире. Призрак театрально поднял руки и запел в полную силу.
Гоблины отпустили пленников и один за другим уселись на землю. Некоторые утирали слезы. Они бочком подсели друг к другу, обнялись и начали подпевать. Некоторые что-то бормотали. Друзья не понимали гоблинского языка, а если бы понимали, то в паузах услышали бы: «Мне всегда нравились эти туфли» и «Сиреневый тебе идет».
— Меня не любишь, но люблю я, — пропела Мэй вполголоса.
— Мииууу, — тихонько продолжил Пессимист.
Беатрис начала постукивать ножкой в такт, и все стали подпевать.
Гоблины сидели, тесно прижавшись друг к другу, качали головами, шевелили носками туфель и напевали себе под нос. Ария кончилась, и они снова забеспокоились. Призрак вопросительно посмотрел на Мэй.
— Другую, — шепнула она.
Тыквер кивнул:
— Сноова туда, где мооре огнееей…
Семь песен спустя (включая две из мюзикла «Звуки музыки» и три из «Кошек») гоблины повалились на землю. Восторг привел их в полное изнеможение. Как только последний из них захрапел, друзья переглянулись и на цыпочках зашагали дальше.
Глава девятнадцатаяТяжёлая поступь зомби
— Тыквер, ты просто чудо! — восхитилась Беатрис.
— Знаю.
— А малышка Мэй, — добавил Фабио, — так чудесно пела!
Теперь-то все они вспомнили гоблинов, которых видели в Вечном Здании. Тогда Джон Бом-Кливер сказал, что больше музыки гоблины любят разве что хождение по магазинам.
Друзья продолжили путь. Чего только не попадалось им по дороге: и старые автоматы хлюп-газировки, и поеденные червями рекламные щиты, и сломанные кареты, и старые гробы, и тостеры. Мэй подумала, что плато можно называть как угодно, но только не Пустынным. Похоже, сюда свозили ненужные вещи со всей страны Навсегда.
Понурив голову, девочка тихо плелась в хвосте. Она была рада, что им удалось сбежать, и гордилась друзьями. Но вот поведение стрел ей совсем не нравилось.
Все остальные так увлеклись, поздравляя друг друга с удачным избавлением, что не заметили, как вошли в узкую долину, которая извилистой лентой перерезала надвое кряж Хламовых гор.
Слева и справа возвышались массивы старых саркофагов, разбитых скелефонов и теневизоров. Даже издали Хламовы горы пахли свалкой.
Тыквер, выпятив грудь, летел впереди, подгоняемый ветром самодовольства. Когда Фабио и Беатрис делали ему очередной комплимент, он оборачивался и с напускной беспечностью посылал им воздушный поцелуй.