Стрельба через несколько минут стихла, кровь из раны на виске продолжала сочиться, но Алексей Иванович не обращал на неё внимание: - Да, ладно, Борис Геннадьевич, потом с раной разберёмся.
Мы, пригнувшись и готовые немедленно открыть огонь, вошли в зелёнку: прочесали её, но никого не нашли. Только в нескольких местах, на краю кустарника, куда мы и стреляли, лежали кучки ещё тёплых стрелянных гильз калибра 7.62, что говорило о недавнем пребывании здесь боевиков. Вполне вероятно, что своим огнём, может быть вверх, они хотели выманить на себя русских и из зелёнки расстрелять их на голом поле, но дружный огонь из КПВТ и ПКТ спутал все планы и им пришлось отступить обратно на птицефабрику.
Мы с замполитом переглянулись, понимая какой опасности только что избежали. Уже в салоне остригли волосы на виске и осмотрели рану: на сантиметр правее и перевязывать Кирьянова не надо было бы.
Ночью боевики снова попытались обстрелять позиции батареи, но мы опять двумя взводами дружно обстреляли зелёнку и отбили охоту у духов испытывать нашу бдительность.
….Я возвращался с роты материального обеспечения после сытного обеда. Было очень жарко и я впервые не взял с собой автомат. Сонно брёл вдоль воздушного арыка и мечтал, как после сытного обеда завалюсь поспать. Свернул вправо, к расположению третьего взвода и когда до него оставалось пройти семьдесят метров, первая пуля подняла пыльный фонтанчик у моих ног. Я сразу же отскочил на несколько метров и присел. В этот раз пуля свистнула над головой и, судя по звуку, пуля была калибра 7.62, и выпущена, скорее всего, из снайперской винтовки. Опять шустро скаканул на несколько метров в сторону, не давая прицелиться более точнее снайперу, и вовремя: пуля вздыбила пыль в том месте, где я только что был. Отметил про себя, что стреляли со стороны Новых Атагов.
- Ну, сволочи, только дайте мне добраться до противотанковых установок, я вам дам ответ, - но надежды добраться до третьего взвода было мало: ещё одна пуля так близко пролетела у головы, что даже почувствовал движение воздуха за ней. Резво прилёг на землю и посмотрел на своих солдат, застывших у палатки и с изумлением наблюдавших за моими непонятными скачками и перемещениями.
- Ложись! Ложись! Снайпер по мне бьёт, ло…, - закончить не успел, так как следующая пуля ударила около головы и кусочки земли больно стеганули меня по лицу, заставив перекатиться по пыли на другое место. – Ложись!
Но солдаты не думали прятаться, они вдруг засуетились, заскочили на командирский БРДМ и помчались ко мне, но за это время ещё три пули впились в землю вокруг меня, не давая времени для размышления. Я уже беспорядочно перекатывался с места на место, не позволяя снайперу взять верный прицел. А БРДМ резко завернул, чуть не наехав на меня, и закрыл своим корпусом от огня. Я резким рывком заскочил на броню и присел на левом борту рядом с солдатами, прикрывшись башней. Пули ещё два раза щёлкнули по противоположному боку и с противным визгом ушли в сторону.
Заглянув к водителю через люк, скомандовал: - Гони к командному пункту.
У салона уже суетились Кирьянов и Карпук, почувствовав что-то неладное: - Алексей Иванович, подымай со второго взвода пару установок и гони их к третьему взводу. Меня обстрелял из деревни снайпер и мы сейчас им покажем, как нарушать соглашения. Только без моей команды не стрелять.
Из салона быстро связался со второй ротой: - Серёга, Серёга, это я, Борис. Слушай, меня только что с окраины деревни обстрелял снайпер. Чёрт побери, меня так плотно ещё никто не обрабатывал. Сергей, ты уточни у своих бойцов его позицию, а я туда сейчас ракетами долбану.
- Боря, да ты чего? На моём участке тишина, никто не стреляет.
- Сергей, да ты из меня дурака не строй. Я тебе, что, новичок? Стрельба велась с твоего района, иди и разбирайся.
Телефонист на коммутаторе переключил меня на командира полка: - Товарищ полковник, только что был обстрелян снайпером со стороны Новых Атагов. Произвёл по мне десять выстрелов: не убил только потому, что я крутился в пыли как карась на сковородке. Принял решение выгнать две противотанковые установки и врезать по позиции снайпера в деревне. – На линии что-то щёлкнуло и связь прервалась. Я хватанул автомат и выскочил на улицу: к этому времени две противотанковые установки подъехали к моему салону и на них уже забирались с автоматами в руках Кирьянов и Карпук. Только подскочил к машинам, как из салона выскочил Алушаев и закричал мне: - Товарищ майор, вас командир полка на связь вызывает….
Я снова вернулся в салон и приложил телефонную трубку к уху: - Да, товарищ полковник.
- Копытов, Стой! Стой! По деревне не стрелять, установки на место. Это приказ.
- Товарищ полковник, так снайпер сейчас по третьему взводу долбить будет...
- Копытов, Стой! Я же говорю, стой, - уже более спокойным голосом произнёс командир полка, - сейчас туда поедут люди и разберутся.
В лёгком недоумении положил трубку и дал команду – Отбой. Потом всё-таки вместе с замполитом и техником прошёл в третий взвод: там всё было в порядке: никто по ним не стрелял. Но все подтвердили, что огонь вёлся из района, который контролировала вторая рота.
Вернувшись к себе, я вновь связался с Поздеевым и уточнил: разобрался ли он со стрельбой?
- Боря, да никто не стрелял. Я тут опросил всех своих солдат: никто ничего не видел и не слышал.
- Сергей, я не пьяный и не перегрелся на солнце. Только что ещё раз разобрался со всеми, кто видел работу снайпера: все показывают на расположение твоей роты. Причём, работал снайпер классно. – Пообщавшись ещё немного, я задумчиво положил трубку на аппарат.
Всё выяснилось после вечернего совещания. Ко мне подошёл Володя Микитенко и, интригующе усмехаясь, начал расспрашивать о моих ощущениях во время обстрела. Потом наклонился ко мне: - Боря, меня просили тебе не говорить, но я тебе всё таки расскажу. Сегодня во второй роте была грандиозная пьянка у контрактников и один из них захотел пострелять по ополченцам в деревне. Но спьяну попутал направление и открыл огонь сначала по тебе. А когда ты из под обстрела выскочил, перенёс огонь на мой дивизион. Я быстро разобрался, откуда идёт огонь, примчался туда и начистил рожу контрактникам: несколько человек арестовали и посадили в зиндан, на несколько дней. А тебе, конечно, с твоего места, казалось, что огонь ведётся из деревни.
Я со злобой выматерился: из-за пьяных «контрабасов» мог сгоряча наделать кучу трупов из мирного населения, да ещё неизвестно какие последствия были бы для полка.
Как из рога изобилия на полк посыпались ЧП одно за другим. Утром стало известно, что Кирилов у кого-то напился и, возвращаясь к себе, открыл огонь по своему салону, в котором в это время находились прапорщик – техник батареи и офицер. Прапорщику пуля попала в глаз, но он остался живой, а офицер был ранен в голову. Как Игорь потом рассказывал, что заметил подбиравшихся к салону чеченцев, потому и открыл огонь. Но на самом деле, скорее всего, у него была белая горячка, раз ему стали казаться кругом боевики. Кирилова теперь отправляют обратно в Чебаркуль. Опять же, в дивизионе во время ведения огня, без всяких причин внезапно взорвалась на огневой позиции самоходка: весь экипаж погиб. В третьем батальоне трое солдат самовольно поехали за горячей водой в Гикаловский, где-то раздобыли водку и перепились. Попадали, где пили, спать, а когда проснулись, то обнаружили, что один из них мёртвый. В него был выпущен весь магазин, а рядом лежал автомат из которого и был застрелен собутыльник. Командир полка тогда построил всех командиров подразделений, принесли труп убитого на носилках и поставили рядом двоих алкашей. Стоят эти чмошные солдаты и таращат на труп глазами, и ничего не могут объяснить или сказать.
В первом батальоне, но уже в другой роте, контрактник решил покончить с собой: ну отойди в сторону и застрелись. Нет, прямо в палатке, достал гранату и когда все спали взорвал себя. Конечно, здорово досталось всем, кто там находился. Начались выпивки и у меня в батарее. Солдаты ездили на сопровождение колонн. Продавали в Грозном бензин, а на него брали водку. Правда, пили аккуратно, не как под Чечен-Аулом, но всё равно было обидно. Впрочем, пьянки прекратил быстро. В одну из поездок Кирьянов продал бензин, а на вырученные деньги купил фотоаппарат «Полароид» и несколько пачек кассет для него. Построил бойцов: - Товарищи солдаты, вам всем скоро идти на дембель, а фоток нормальных у вас нет. Вот вы, если бензин продаёте, то лучше деньги тратьте не на водку, а на кассеты. Хоть память останется о войне, - и отдал им «Полароид» и кассеты. Всё, как рукой сняло пьянку. Теперь солдаты, если появились деньги, тратятся только на кассеты и щёлкаются целыми днями.
Вчера наш артиллерийский дивизион открыл огонь по цементному заводу и первыми же снарядами поджёг большую лужу с мазутом, который вытек из прогнивших цистерн. Огромный столб чёрного дыма круглые сутки стоит над заводом, а ночью багровые сполохи пламени красиво подсвечивали чёрный дым снизу. Вообще по поводу начала обстрела цементного завода артиллерией ходят различные слухи и трудно отделить правду от вымысла.
Разглядывая в бинокль цементный завод, его мощные и высокие трубы воочию можно было представить его производственные мощности. Резван Чичигов с Новых Атагов, был начальником отдела сбыта завода и рассказывал, что в благополучные советские времена этот завод заваливал цементом весь Северо-Кавказский регион. Вот и три дня тому назад в полк приехали три гражданских лица: командиру представились посланцами одного крупнейшего политического деятеля и поставили условие Петрову – Взять цементный завод без артиллерийской подготовки.
Командир возмутился: - Да, я весь там полк положу. От переднего края до цементного завода два километра чистого поля, а по разведывательным данным обороняют завод до ста пятидесяти боевиков. Так что штурм их позиций без артиллерийской подготовки, будет чреват большими потерями.
- Полковник, если тебе жмут погоны на плечах и хочешь с позором вылететь из армии – то ты можешь открыть огонь по заводу. Даём тебе три дня на размышление: думай, анализируй, ты